Последний довод королей - Джо Аберкромби Страница 5

— Обидно, — сказал Молчун.

— Что именно?

— Колокол сломан.

Доу взглянул на него, прищурившись.

— Колокол, вот проклятье! Ты мастер сморозить черт знает что. Я был о тебе лучшего мнения. Сломали колокол! Ты в своем уме, парень?

Молчун пожал плечами.

— Южане могли бы воспользоваться им, когда придут сюда.

— Ну, они могут нырнуть и поискать его язык! Ну ты даешь!

Доу схватил копье однорукого и зашагал к распахнутым воротам.

Одну руку он держал спрятанной под плащом.

— Испортили колокол, — бормотал он недовольно. — Придурок.

Ищейка встал на носки и отцепил лампу. Держа ее высоко в руке, посмотрел на море, приподнял край плаща и закрыл им лампу, потом открыл. Снова закрыл и опять открыл. Повторил еще раз, после чего вернул мерцающий светильник на шест. Пламя вспыхнуло, оживляя надежду, — маленький огонек, хорошо видный с воды, их единственный свет.

Ищейка все время ждал, что дело сорвется, что шум услышат в городе, что пять дюжин карлов выйдут из раскрытых ворот и их троица встретит тот конец, который они заслужили. Ему просто страшно захотелось отлить, когда он думал об этом. Но карлы не появились. Не раздалось ни единого звука. Только безъязыкий колокол поскрипывал на шесте, холодные волны плескались, стуча о камень и дерево пристани. Все шло так, как они запланировали.

Первая лодка появилась из темноты, скользя по волнам. На носу усмехался Трясучка. Десятка два карлов сидели за ним в лодке и очень осторожно работали веслами. Их бледные лица были напряжены, зубы сжаты, чтобы ничем не нарушить тишину. Но все равно каждый стук дерева или позвякивание металла заставляли Ищейку вздрагивать.

Трясучка и его помощники привязали к борту мешки с соломой и причалили беззвучно; они все продумали еще неделю назад. Они бросили веревки, Ищейка и Молчун поймали их, подтащили судно ближе и закрепили его. Ищейка взглянул на Доу, как ни в чем не бывало прислонившегося к стене у ворот, и тот слегка покачал головой, давая понять, что в городе тихо. Трясучка тихо спрыгнул на пристань и подошел, пригибаясь в темноте.

— Отличная работа, вождь! — прошептал он, широко улыбаясь. — Аккуратно и точно.

— У нас будет время похвалить друг дружку.

— Нам надо встретить другие лодки.

— Ты прав.

Еще несколько лодок приблизились к причалу. В них тоже сидели карлы, а мешки с соломой прикрывали борта. Подчиненные Трясучки подтягивали лодки к пристани, и люди выходили на берег. Там были разные люди — те, кто перешел на их сторону за последние несколько недель. Те, кому не нравились новые порядки Бетода. Вскоре их собралось на причале так много, что Ищейка и не ожидал.

Они разбились на команды, как было решено заранее. У каждой команды был свой предводитель, перед каждой стояло особое задание. Два человека, знавших Уфрис, нарисовали на земле план города, как это делал Тридуба. Ищейка усмехнулся: Черному Доу когда-то это не нравилось, но теперь он понял, что игра стоит свеч. Новый вождь присел на корточки около ворот, и люди прошли мимо него, слившись в темноте в молчаливую толпу.

Первым шел Тул, за ним — дюжина карлов.

— Отлично, Грозовая Туча, — произнес Ищейка, — тебе достанутся главные ворота.

— Ага, — кивнул Тул.

— Это самая трудная задача, попытайся все сделать тихо.

— Будет тихо, вождь.

— Тогда удачи, Тул!

— И без нее обойдемся.

И великан растворился в темноте, ступив на улицы города. Его команда последовала за ним.

— Красная Шляпа, твое дело — башня у колодца и стены вокруг.

— Понял.

— Трясучка, твои ребята караулят городскую площадь.

— Будем бдительны, как ночные совы, вождь.

И так далее. Они проходили мимо, вступали через ворота на темные улицы города так тихо, что ветер с моря или покачивание волн в гавани наделали бы больше шума. Ищейка поставил задачу каждому отряду и приободрил бойцов. Последним подошел Черный Доу. За ним следовал его отряд — несколько суровых и упрямых на вид человек.

— Тебе, Доу, поручается резиденция предводителя. Обложи их, как говорится, но поджигать пока не нужно, слышишь? Никого не убивай, только в самом крайнем случае. Еще не время.

— Не время, куда яснее.

— И еще, Доу.

Доу обернулся.

— Женщин тоже не нужно обижать.

— За кого ты меня принимаешь? — спросил Доу, и его зубы блеснули в темноте. — Я что, животное?

И вот все сделано. Ищейка, Молчун и с ними еще кое-кто остались наблюдать за водой.

— Угу, — произнес Молчун, опуская голову.

Из его уст это была большая похвала.

Ищейка указал на шест.

— Может, действительно использовать колокол? — сказал он. — Ему найдется применение.

Во имя мертвых, колокол забил! Ищейке пришлось зажмурить глаза, его рука задрожала, когда он ударил по нему рукояткой ножа. Он чувствовал себя не очень-то уютно среди этих зданий, зажатых стенами и заборами. Он нечасто бывал в городах, а когда бывал, радости не испытывал. Что хорошего в том, чтобы жечь дома и сеять несчастья после осады? Или торчать в тюрьме у Бетода, ожидая расправы. Он обвел взглядом нагромождение крытых шифером крыш, стены из старого бурого камня и почерневшего дерева, покрытые грязной серой штукатуркой, влажные и скользкие от мелкого дождя. Странный способ жить: спать в коробке, весь день крутиться на одном и том же месте. Эта мысль не давала ему покоя, словно встряски с колоколом было недостаточно. Он откашлялся и поставил колокол на камни рядом с собой. Потом замер, выжидая и держа руку на рукоятке меча.

Из глубины улицы послышались неуверенные шаги. Маленькая девочка выбежала на площадь. Ее рот широко раскрылся, когда она увидела перед собой дюжину мужчин, вооруженных до зубов, и Тула Дуру посреди них. Вероятно, она никогда не видела человека и в половину его роста. Девочка резко развернулась, чтобы убежать в другую сторону, и едва не поскользнулась на мокрых камнях. Потом она увидела Доу. Он сидел на груде дров прямо за ее спиной, спокойно прислонившись к стене. Обнаженный меч лежал у него на коленях. Девочка застыла.

— Все нормально, детка, — прорычал Доу. — Стой там, где стоишь.

На площадь поспешно выходили другие люди, их становилось все больше. Они с удивлением и страхом смотрели на Ищейку и его людей, стоявших в ожидании. По большей части женщины и дети, несколько стариков. Звук колокола поднял их с постели, и они пришли сюда, полусонные, с красными глазами и опухшими лицами, одетые во что попало и чем попало вооруженные. Мальчик с мясницким ножом. Старик с мечом, оттягивавшим ему руки, так что древний старец казался еще древнее. Девушка с растрепанными темными волосами, вооруженная вилами, напомнила Ищейке Шерри. Задумчивая, суровая, она так же смотрела на него до того, как они стали делить ложе. Нахмурившись, Ищейка опустил глаза и взглянул на грязные босые ноги девушки. Он надеялся, что ему не придется убивать ее. Если горожане будут послушны и напуганы, все может завершиться наилучшим образом, быстро и легко. Поэтому Ищейка постарался говорить так, чтоб навести страху и не навредить самому себе. Так, как говорил бы Логен. Или все же стоит нагнать побольше страху? Ну, тогда как Тридуба. Грубовато, но ясно. Пожалуй, это будет лучше для всех.