Эпоха Пятизонья - Михаил Белозеров Страница 5

– Товарищ генерал, точно сюда заскочили! Да все видели! И следы вели…

– Следы!.. – в сердцах воскликнул генерал. – Все тщательно обыскать! Хотя… чего искать?! И так все ясно…

– Ну, а теперь давай поговорим, – повернулся Бараско к Косте.

Костя словно впервые увидел его. Словно и не было того, другого Бараско, вечно тоскующего и ищущего истину жизни. Теперь перед ним сидел прагматик – желчный и злой. И не было Реду никакого дела до того, как они однажды умирали в Чернобыльской Зоне, но почему-то не умерли. Реда теперь это не интересовало, и разговаривать он об этом не хотел, словно все кануло в вечность, испарилось, пропало. Да и было ли вообще? Что я знаю, собственно, о нем? – подумал Костя. То, что он из прошлого? Это я помню. Хорошо помню. Но не знаю этого прошлого. То, что он полжизни бродил в Зоне с фашистами и сумел вырваться из зацикленного времени? Это факт. Неоспоримый факт. То, что адаптировался к настоящему? Это тоже факт! И даже очень и очень бесспорный. И то, что вытащил меня из Чернобыльской Зоны, – тоже факт, только этого факта я не помню. Забыл.

– Знаешь, почему я ушел из больницы?

– Догадываюсь, – ответил Костя.

– Не потому, что у меня есть какой-нибудь волшебный артефакт. Просто я подсчитал, сколько надо времени, чтобы нас вычислить.

– Поздравляю, – ответил Костя. – Минута в минуту.

– Ты не должен на меня обижаться. Дело превыше всего.

– Какое дело?

– А сам не догадался?..

– Да чего там! Ясно, что речь пойдет о Зоне. – Костя мотнул головой туда, где, в его представлении, находился Кремль.

– Да… к сожалению… приходится, – вздохнул Бараско. – Вот и мы кому-то стали нужны. Теперь нам за наши знания и умения деньги будут платить.

– А ты не думаешь, что моя судьба может быть короткой, что «анцитаур» не будет меня беречь?

– Нет, камень судьбы дает человеку долголетие. У тебя есть все шансы прожит лет до ста. Поэтому я и спрашиваю: «анцитаур» в тебе?

– Вот заладил! Ты же помнишь!

– Столько воды утекло. Меня послали тебя найти. Вырвали, можно сказать, из дома, из Крымской Зоны. Там сейчас сирень цветет. – На мгновение лицо Реда стало прежним – добрым и счастливым, как тогда, в Чернобыльской Зоне.

– А если я не захочу? – спросил Костя. – Если у меня работа, семья?

– Нет у тебя семьи. Я узнал. Была некая Ирина Пономарева, по которой ты сох между делом в Чернобыле. Потом ты с ней расстался. Девицы у тебя задерживаются не больше чем на два месяца. Они тебя боятся, особенно по ночам, потому что ты кричишь во сне. Кошмары тебе снятся. Друзей тоже нет. Есть родители в Кузбассе. За медсестренкой готов приударить. Вот и вся твоя жизнь. Ах да, забыл – еще работа. Но ты на ней не горишь. Предпочитаешь ездить в командировки, отлыниваешь от общественной нагрузки. Ну?.. – Он наклонился и требовательно посмотрел на него.

– Да… – невольно сознался Костя, – я помню, ты предсказывал мне такое будущее. Признаюсь, оно во многом совпало.

– Отлично, – выпрямился Бараско, словно тем самым подтверждая свои провидческие способности, – с личной жизнью уладили. Осталась работа. Тебе предложат служебную командировку на время отсутствия и место завотделом по тематике к твоему приятелю Котову.

– Ты и это знаешь? – удивился Костя.

– Я все о тебе знаю, – похлопал его Бараско по колену.

– Как тогда, в Чернобыле? – еще больше удивился Костя.

– Как тогда, – согласился Бараско, с интересом наблюдая, как капитан полиции, похожий на старика, с жидкими волосами и морщинистой кожей, внимательно разглядывает стену перед собой.

Был он испит и потаскан жизнью, но весел и дерзок.

– Неужели что-то почувствовал? – забеспокоился Костя, глядя на капитана.

– Он ничего не видит, – заверил его Бараско. – Можешь не волноваться, мы вне времени. Придется нам часа два здесь проторчать, а потом уйдем. Рука вот только начинает болеть, видать, наркоз отходит. – Он схватился за нее, тихонько застонал и словно забылся.

Рассветало. В подвал просочился робкий весенний свет. Стали различимы сырые стены с облупившейся штукатуркой. Капитан, похожий на крепкого старика, оставив в подвале розовощекого сержанта, ушел. Через полчаса он вернулся в сопровождении троих гражданских лиц и двух полицейских, которые тянули какое-то оборудование с толстыми кабелями.

Гражданские подключились и долго ходили по подвалу, изучая стены приборами, похожими на металлоискатели. Потом они с такой же дотошностью изучили пол и низкий сводчатый потолок. Явился капитан и спросил, кривя рот, как сатир:

– Ну что? Что будем докладывать генералу?

– Нет ничего, – пожал плечами гражданский. – Ни естественных пустот, ни искусственных полостей. Здание старой постройки, здесь на три метра одни камни, а потом – земля.

– Значит, ушли другим путем, – весело и ехидно резюмировал капитан, и мучительно-трагическая складка у него между бровей стала еще глубже.

Глаза у него были если не мертвыми, то по крайней мере полумертвыми точно.

– Значит, ушли, – согласился гражданский. – Они сейчас такой хабар таскают с юго́в, с которым запросто можно пройти даже сквозь гранит.

– Ну и прошли бы сквозь больничные стены. Чего они сюда поперлись? – хитро прищурился капитан.

Лицо его не сулило ничего хорошего.

– Откуда я знаю? – нервно ответил гражданский. – Наше дело наука.

– Чему вас только в ваших академиях учат? – насмешливо спросил капитан, не обращая внимания на то, что гражданский сердится.

Он посмотрел на стену там, где стоял шкаф, подумал немного.

– Тому и учат, – ответил гражданский. – Я, между прочим, кандидат технических наук.

– А мне хоть папа Карло! Где беглецы? Где?! А-а-а… молчишь! То-то и оно!

Кандидат наук продолжал сматывать кабели, ему молча помогали двое других. Он был похож на капитана, только чуть помоложе, но, судя по всему, водку любил не меньше. Косте было одновременно интересно и страшно, он еще не до конца уверовал в чудодейственный хабар Бараско. А вдруг это просто гипноз?

– А зубило у вас есть или отбойный молоток? – Капитан повеселел от собственной шутки, хотя его крупное жеваное лицо больше выражало свирепость, чем сознание долга. – Что-то я не доверяю вашей науке.

– Лом в коридоре, – ответил одни из помощников гражданского.

Капитан метнулся в коридор и вернулся с ломом в руках.

– А ну-ка… разойдись… – капитан снял бушлат, фуражку, часы с руки и, поплевав на ладони, молодецки размахнулся и ударил ломом в стену – как раз напротив носа Кости.

Костя отшатнулся и зажмурился, решив, что лом пробил стену. Однако ничего не случилось. В нише ничего не произошло. Даже не было слышно звука удара.