Куда приводят мечты - Ричард Матесон Страница 5

Я увидел ее, сидящую в первом ряду, одетую в черное. Справа Ричард, слева Мэри и Йен. Рядом с Ричардом я заметил Луизу и ее мужа. Все они были в черном. Я видел их более отчетливо, чем других людей в церкви, но даже и они казались размытыми, как призраки. Я по-прежнему слышал рыдания, хотя Энн молчала. «Это в ее сознании, — дошло до меня, — а наши сознания настолько близки, что я их слышу». Я поспешил к ней, чтобы успокоить. Я встал перед ней.

— Я здесь, — сказал я.

Она все смотрела вперед, словно я ничего не сказал, словно меня там не было. Никто из них на меня не смотрел. Смущало ли их мое присутствие, отчего они делали вид, что меня не замечают? Я осмотрел себя. Возможно, дело в моем костюме. Не слишком ли он поношенный? Пожалуй, да, хотя я не был в этом уверен.

Я вновь поднял глаза.

— Ладно, — сказал я. Мне было трудно говорить; язык не слушался. — Ладно, — медленно повторил я. — Я одет неподобающе. И я опоздал. Но это не значит… — Голос мой прервался, потому что Энн по-прежнему смотрела перед собой. Я мог быть невидимым. — Пожалуйста, Энн, — с отчаянием проговорил я.

Она не шевельнулась и даже не моргнула. Я вытянул руку, чтобы коснуться ее плеча.

Она дернулась, подняла глаза и побледнела.

— Что случилось? — спросил я.

Ее невидимые слезы вдруг проявились на лице, и она поднесла ладонь к глазам, чтобы их скрыть, стараясь подавить рыдания. Я ощутил тупую боль в голове. «Что случилось?» — думал я.

— Энн, что произошло? — взывал я к ней.

Не ответив, она взглянула на Ричарда. Лицо его словно окаменело, по щекам сбегали слезы.

— Ричард, что происходит? — спросил я.

Мои слова прозвучали невнятно, словно я был пьян. Он не ответил и посмотрел на Йена.

— Будь добр, скажи мне, — попросил я.

Глядя на него, я ощутил боль. Он тихо рыдал, притрагиваясь к щекам трясущимися пальцами, пытаясь смахнуть слезы, капающие из глаз. «Что, во имя Бога, происходит?» — думал я.

Потом я понял. Разумеется. Сон: он все еще продолжается. Я был больнице, и меня оперировали — нет, я спал в своей постели и видел сон — так или иначе! — проносилось у меня в голове. Сон продолжался и теперь включал в себя мои похороны.

Мне пришлось отвернуться; невозможно было видеть, как плачут близкие мне люди. «Ненавижу этот глупый сон! — думал я. — Когда же он кончится?»

Для меня было мучением отвернуться от Энн и детей, когда прямо у себя за спиной я слышал их рыдания. Мне отчаянно хотелось обернуться и успокоить их. Правда, ради чего? В моем сне они оплакивали мою смерть. Какой смысл было мне что-то говорить, если они считали меня умершим?

Надо подумать о чем-нибудь другом — это был единственный ответ. Сон изменится, они быстро меняются. Я пошел в сторону алтаря, откуда доносился монотонный голос. «Священник», — подумал я. Я заставил себя взглянуть на это с юмором. «Забавно», — сказал я себе. Скольким посчастливилось, пусть даже и во сне, услышать в свой адрес хвалебную надгробную речь?

Теперь я различил за кафедрой расплывчатый серый силуэт. Голос духовника звучал гулко и отдаленно. «Надеюсь, мне устроят королевские проводы», — с горечью подумал я.

— Вот он, — произнес голос.

Я огляделся по сторонам. Опять тот человек, которого я видел в больнице. Казалось странным, что из всех встреченных мною людей именно его я видел яснее всего.

— Вижу, вы еще не нашли свой сон, — сказал я. Странно также, что с ним я говорил без усилия.

— Крис, постарайся понять, — начал он. — Это не сон. Это правда. Ты умер.

— Может, вы оставите меня в покое? Я собирался уже от него отвернуться.

Он снова ухватил меня за плечо, сильно нажимая пальцами на кожу. Это тоже было странно.

— Крис, разве не видишь? — спросил он. — Твоя жена и дети в черном. Церковь. Священник, произносящий надгробную речь!

— Убедительный сон, — подытожил я. Он покачал головой.

— Дайте мне пройти, — с угрозой произнес я. — Я не обязан это выслушивать.

Он продолжал крепко меня держать; мне не удавалось вырваться.

— Пойдем со мной, — сказал он. Он подвел меня к возвышению, на котором стоял гроб на опорах. — Там твое тело.

— Неужели? — холодно произнес я. Крышка гроба была закрыта. Откуда он узнал, что я там?

— Если попробуешь заглянуть внутрь — увидишь, — ответил он.

Неожиданно я почувствовал, что начинаю дрожать. Я действительно мог бы заглянуть в гроб, если бы захотел. Я вдруг это понял.

— Я не стану этого делать, — сказал я и, вырвавшись от него, отвернулся. — Это сон, — прибавил я, бросив взгляд через плечо. — Может быть, вы этого не понимаете, но…

— Если это сон, — прервал он меня, — почему ты не попытаешься проснуться?

Я повернулся и взглянул на него.

— Хорошо, именно это я и сделаю, — пообещал я. — Благодарю за совет.

Я закрыл глаза. «Ладно, ты слышал этого человека, — сказал я себе. — Проснись. Он посоветовал тебе, что надо делать. Теперь сделай это».

Я услышал, как рыдания Энн становятся громче.

— Не надо, — сказал я.

Мне было этого не вынести. Я попятился назад, но тягостные звуки меня преследовали. Я стиснул зубы. «Это сон, и ты немедленно от него пробудишься», — твердил я себе. В любой момент я могу проснуться, как от толчка, дрожащий, в поту. Энн с сочувствием произнесет мое имя, потом обнимет, станет ласкать, скажет…

Рыдания становились все громче. Я зажал оба уха ладонями, чтобы ничего не слышать.

— Проснись, — сказал я, как мне показалось, громко. И повторил с горячей решимостью: — Проснись!

Мои усилия были вознаграждены неожиданной тишиной. Я это сделал! В приливе радости я открыл глаза.

Я очутился в передней нашего дома. Я совершенно не понимал, каким образом.

Потом я снова увидел туман, четкость зрения пропала. И я различал лишь силуэты людей в гостиной. Серые и блеклые, собравшиеся стояли и сидели небольшими группами, невнятно говоря что-то, чего я не мог расслышать.

Я вошел в гостиную, миновав группу людей. Их лица были размыты, и я не смог узнать ни одного. «По прежнему сон», — подумал я, продолжая цепляться за эту мысль.

Я прошел мимо Луизы и Боба. Они на меня не взглянули. «Не пытайся с ними разговаривать, — внушал я себе. — Считай, что это сон. Иди дальше». Я вошел в бар, двигаясь в сторону семейной гостиной.

Ричард, стоя за стойкой бара, разливал спиртное. Я ощутил приступ негодования. Пить в такое время! И тут же отбросил эту мысль. В какое такое? Я отругал себя. Никакого особого времени не было. Просто печальное сборище людей, приснившееся в унылом, тягостном сне.