Ветры империи - Сергей Иванов Страница 5

Она уже и думать забыла прикрываться — действительно, до таких ли пустяков сейчас?

— Милая, на что ты надеешься? — усмехнувшись, спросил Лот. — Парни из него фарш сделают, вот увидишь!

С устрашающим рыком рыцарь рванул разгоревшийся наконец ковер вверх и в сторону, а вместе с ним в воду обрушились двое зазевавшихся Псов. Громадным прыжком Горн подскочил к третьему и, опережая взмах тесака, нанес сокрушающий «удар питона», проломив кулаком грудь. Вырвав окровавленную кисть, отпихнул труп и оглянулся. Вторая тройка со всех ног мчалась к нему вокруг бассейна, четвертый Пес уже лез из воды, стиснув тесак крепкими зубами, пятый — барахтался посредине бассейна, запутавшись в ковре. Жестоким пинком Горн сбросил четвертого Пса обратно и в два прыжка перемахнул бассейн, с такой силой оттолкнувшись от головы пятого, что и его отправил на дно пускать пузыри.

— Видишь, чем он лучше? — ликуя, воскликнула Нора. — Ты видишь?!

Лот поспешно отступил к выходу, срывая с пояса короткий парадный меч, однако рыцарь пренебрег Избранным. Оскалясь, он следил за уцелевшей троицей.

Помедлив, Псы решили не разделяться и двинулись в обход бассейна вместе, уже без спешки. Теперь они откровенно побаивались противника, хотя тот по-прежнему был безоружен и гол.

— Живее, скоты! — рявкнул от двери Лот. — Ату его, ату!

Горн мог бы закружить всех троих вокруг бассейна, но они того не стоили. Снова издав громовой рев, он бросился Псам навстречу. Сторожевики не дрогнули и сомкнулись, тыча перед собой тесаками. Но где им было выстоять!.. Одного за другим рыцарь выдергивал их на выпаде и встречал оглушающим ударом в лицо. Покончив с последним, он собрал тесаки и бросил в бассейн.

Затем развернулся и угрожающе двинулся на Избранного. Тот попятился, выставив свой нелепый клинок. Он не был трусом, однако против такого бойца у него не было ни единого шанса, и теперь Лот понимал это слишком ясно. Даже бегство его бы не спасло: голыш-зверь настиг бы жертву в несколько прыжков.

И вдруг бронированную фигуру Избранного заслонила нагим телом Нора. Протянув к рыцарю руки, она пошла ему навстречу, увещевая ласковым, чуть вздрагивающим голосом — видно, страшен он был сейчас. Горн встретился с ней — наготой к наготе, вмял женщину в себя, ощущая, как сладко и покорно обмякает она в его руках и как снова — который уже раз за сегодня! — вздымается в нем волна желания. Не шевелясь, Лот молча глядел на них и бледнел с каждой секундой — похоже, бедняга все-таки любил Нору.

— Иди уж, сиятельный, — отпустил его Горн, понимая, что тот уже никогда не простит ему — ни победы, ни жалости. — Или хочешь, чтобы мы занялись этим у тебя на глазах?

Затаившись за камнем, он ждал.

Сторожевые Псы подходили все ближе, негромко переговариваясь. Их было двое, и судя по изготовленным лучеметам, оба были настороже. Видеть беглеца они не могли: укрывавшая его пещерка находилась высоко над тропой, — и он был уверен, что успеет спрятаться, лишь только кто-нибудь из двоих начнет поднимать голову. И все-таки беглеца била дрожь, пальцы судорожно стискивали обломок гранита. С трудом он удерживал себя на месте, страшась ошибиться, упустить момент. Еще секунда, еще шаг…

Сторожевики прошли под ним, и тогда, скользнув по стене со стремительностью атакующего питона, он прыгнул на них сзади. Камень смял шлем одного из Псов раньше, чем ноги беглеца коснулись тропы. Второй успел обернуться, но тут же его лучемет отлетел далеко в сторону, а лицо исказилось от ужаса и боли. Агония длилась недолго — беглец разжал пальцы, и к его ногам сползло мертвое тело.

Безотчетно он вытер ладони о голые бедра. Было страшно и противно — до тошноты, но не было времени расслабляться. По одному беглец затащил трупы в пещерку, затолкал поглубже. Тот, кого он убил первым, оказался крупным мужчиной, но когда беглец натянул на себя его доспехи, то едва сумел застегнуть пряжки.

Полностью экипированный, беглец снова спрыгнул на тропу, огляделся и, закинув лучемет за спину, двинулся по тропе вверх, в спасительные горы. Что бы ни ждало его впереди, рабство пугало больше.

Ближе к окраине Эрик отпустил «двойку», и голыши без промедления покатили тележку обратно, бодро топоча пятками по мостовой. Отслеживая покатость городской Крыши, блоки были тут куда ниже, чем в центре, вокруг Дворцовой площади, хотя теперь это мало что значило: верные своим привычкам, огры уже настолько глубоко вгрызлись в здешнюю землю, что определять этажность родовых блоков снаружи стало затруднительно. Правда, до сих пор близостью блока ко Дворцу характеризовалось влияние рода.

Не спеша, Эрик прогулялся по радиальному проспекту еще дальше, к самой Срединной Стене, затем повернул и двинулся вдоль нее, украдкой озираясь. В этот поздний час жизнь в Нижнем Городе, если и не затихала вовсе, то, по крайней мере, с темнеющих улиц почти полностью перемещалась под прикрытие прочных стен, а из редких прохожих, попадавшихся Эрику на глаза, никто не показался ему подозрительным.

Пленочная Крыша потемнела уже окончательно, когда Эрик наконец вступил в проходную. С подчеркнутой учтивостью он поприветствовал постовых — в ответ те ухмыльнулись вполне беззлобно, что настораживало. Конечно, ночные стражники куда пожиже Дворцовых, однако и те, и другие звались имперцами и одинаково не терпели Стражей. Но не станут же они пакостить в открытую?

Озадаченный, Эрик вышел наружу, уже по другую сторону прозрачной Стены, и невольно поежился: здесь оказалось заметно прохладней. Дальше начинался город Низких, а значит, заканчивался порядок. Вместо сплошных каменных массивов, разделенных радиальными и кольцевыми проспектами, тут теснились друг к другу тысячи разнокалиберных строений, образуя вокруг Верхнего Города один громадный лабиринт. Впрочем, Эрик уже ориентировался в нем довольно свободно.

По привычному маршруту он проследовал вдоль темных домов, ежеминутно поворачивая, проскакивая улочки и дворики, нередко погруженные в абсолютную тьму — и тогда Эрику приходилось пробираться по памяти, если не ощупью.

Наконец он шагнул в знакомый и тоже черный проход, за которым уже начинались освещенные кварталы, и… накрепко увяз в чьих-то жестких лапах. Тут же напрягся, рванулся изо всех сил и — продрался. Однако вся воинская сбруя осталась позади, вместе с пластиковым нагрудником и мечами. Ловкачи!..

— Ну-ка, красавец наш, — раздался из темноты насмешливый голос, — покажи, чего ты стоишь сам, без этих своих колдовских прутиков!

По сторонам вспыхнули фонари, озарив крохотный дворик, отовсюду стиснутый унылыми серыми стенами с редкими дырами окон. Прыгнув к центру, Эрик крутнулся на одной ноге: все проходы оказались закупорены ухмыляющимися Дворцовыми стражниками — матерыми хищниками, почти сплошь набранными из лишенных рода или даже шатунов и люто ненавидевших имперскую знать. А на Эрика они давно зубы точили, да только он неизменно их переигрывал — до нынешнего раза.