Наемник - Михаил Ахманов Страница 5

Затем он вылез из окопа, связался с лейтенантом Свенсоном, велел представить рапорт о потерях и выслать пару групп на поле: технику взорвать, раненых и прочих пленных переместить к дороге.

Справа, с позиций Росетти, отрывисто рявкнул пулемет. Бойцы Альянса остановились в замешательстве, потом над их колонной взлетела белая тряпка – то ли полотенце, то ли оторванный в спешке рукав рубахи. Вперед вышел рослый темнокожий офицер, опустил на землю оружие, снял с пояса кобуру, продемонстрировал пустые руки и торопливо направился к Керку.

– Пропустить или яйца отстрелить? – спросила рация голосом Росетти.

– Пропустить. – Капитан повернулся к Зейделю и вымолвил: – Видишь того долговязого типа? Держи его на мушке, Генрих. Сделаю так, стреляй. – Он щелкнул пальцами, передвинул на бок автомат и зашагал навстречу представителю Альянса.

Они сошлись у разбитого джипа и живописной груды трупов: водитель, трое покойных рядовых и пулеметчик в чине капрала. Рослый небрежно взял под козырек, Керк ответил с еще большей небрежностью.

– Бонго Мюлель, [7]подполковник вооруженных сил Альянса.

– Капитан Керк, Легион.

– Вы не допускаете моих людей к пленникам?

– Допускаю. Они ваши. Отправьте несколько групп, а с ними – санитаров, пусть окажут помощь раненым. – Капитан сделал паузу, потом добавил: – Надеюсь, никаких политических счетов и репрессий? Вы будете обращаться с пленными в соответствии с Женевской конвенцией?

– В полном соответствии, – осклабился подполковник Мюлель. По контрасту с темной кожей зубы его казались ослепительно белыми. – В полном соответствии, капитан, – повторил он. – Точно так же, как поступили бы они в печальных для нас обстоятельствах.

Щека Керка дернулась. Он собирался что-то сказать, но тут за его спиною грохнул взрыв.

Глаза Мюлеля округлились.

– Вы взрываете технику? Зачем? Это же наши трофеи!

– Пленные ваши, трофеи мои, – мстительно уточнил капитан. – А я люблю фейерверки.

– Очень недружественное поведение! Мы – демократический фронт, и можем рассчитывать, что вся общественность Европы, все либеральные силы…

– Здесь не Европа, и я не политик, а легионер, – оборвал его Керк. – Всего хорошего, мсье подполковник.

Бонго Мюлель окинул его свирепым взглядом, стиснул челюсти и, сделав поворот через левое плечо, скорым шагом направился к своей команде. Глядя в задумчивости на широкую спину подполковника, капитан Керк щелкнул пару раз затвором автомата, потом плюнул и пробормотал:

– Повесить бы тебя на банане вместе с папашей Мобуту, а заодно и наших стервецов… Демократы хреновы!

* * *

Спустя двенадцать дней капитан Керк стоял в просторном и прохладном кабинете, где на стенах висели портрет генерала де Голля, гравюры с изображением спаги, [8]сцепившихся в схватке с арабскими всадниками, и голова вилорогой антилопы. В кабинете также имелись другие диковины и чудеса, однако главным его достоинством была прохлада. Здесь ее ценили наравне с хорошим коньяком, белой женщиной и чистой питьевой водой, чему удивляться не приходилось – ведь лагерь Легиона под Ялингой располагался всего в семистах километрах от экватора. Можно сказать, в самом сердце Африки, откуда до любой державы дотянуться – без проблем. Хочешь, через Судан в Эфиопию, хочешь, в Ливию через Чад, а хочешь – в Анголу через Заир… Словом, удобное место, насиженное.

– Жаль, – произнес полковник Дювалье, хозяин прохладного кабинета, – чертовски жаль! Вы превосходный офицер, с хорошей подготовкой и немалым опытом… Не хочется вас терять! Если я предложу вам место в штабе и очередное звание, подумаете о продлении контракта?

Керк покачал головой.

– Я сожалею, мой полковник. Семейные обстоятельства, сыновний долг… Ну, вы понимаете…

– Не понимаю. Ваш отец, насколько мне помнится, боевой генерал, и лучшая награда для него – успешная карьера сына. Причем не где-нибудь, а в самых элитных войсках одной из европейских стран! Быть может, лет через двадцать вы сядете в это кресло, мой дорогой, под этим портретом! – Полковник хлопнул по подлокотнику и покосился на де Голля. Затем добавил: – Конечно, если вас не доканает лихорадка и вам не вышибут мозги, в чем нет фатальной неизбежности. Пример перед вами: я ведь жив и относительно здоров!

В том-то и дело, что относительно, подумалось Керку. Нет пары ребер с правой стороны, коленная чашечка раздроблена, плечо прострелено и глаз – стеклянный… Об остальных убытках и потерях Дювалье ходили только слухи. Впрочем, несмотря на свои пятьдесят, он исправно посещал бордель в Ялинге.

– Кроме отца-генерала есть еще и мать, – напомнил капитан. – Мечтает о внуках, а я не женат… К тому же последний в роду…

Полковник откинулся в кресле, сверкнув стеклянным глазом.

– Это легко исправить, Керк. Два месяца отпуска в Париже или в вашем северном отечестве, и вы настрогаете столько детей, что хватит на диверсионную команду. Или я не прав?

– Разумеется, правы. Однако, мой полковник, речь идет не о бастардах, а о законных потомках и наследниках. Значит, невеста в белом платье, свадьба, шампанское, цветы, медовый месяц… На другое моя матушка не согласна.

– Пфа! – Дювалье небрежно помахал рукой. – За два месяца можно дважды вступить в брак и развестись. Ну, не за два, так за три… По месяцу на невесту и по неделе на развод.

– Невест еще найти надо, – возразил капитан.

– Я же сказал: три месяца… На поиски будет еще по неделе. Кроме того, вы можете остановиться на самом первом варианте.

Капитан промолчал, и Дювалье, переглянувшись с вилорогой антилопой и генералом де Голлем, произнес со вздохом:

– Ну, как пожелаете… Ваше внимание к матери похвально, но думаю, что внуки и все остальное, чем вы готовы ее осчастливить – не более, чем эпизод. Бойцы должны сражаться, капитан! А значит, вы вернетесь в строй. Надеюсь, в наш… Не хотелось бы увидеть вас в прицеле снайперской винтовки.

Он поднялся, протянул капитану руку и сообщил, что документы и деньги можно получить у майора Гернье в финансовом отделе. Направившись туда, Керк задумчиво усмехался и покачивал головой. Три года в Легионе, а перекинуться словом с полковником на посторонние темы удавалось не часто… можно сказать, в самый первый раз… Общение Дювалье с капитанами сводилось обычно к приказам и выволочкам, причем в обоих случаях он был похвально краток.

Взяв у Гернье документы, Керк покинул здание штаба и зашагал вдоль складов и ангаров с техникой, мимо плаца, где сержанты с грозным видом гоняли пополнение, мимо ротных бараков и почти таких же корпусов для офицерского состава – длинных, с плоскими кровлями и окнами, похожими на бойницы. В каждом окне торчал кондиционер, а за последним жилым корпусом, в кругу почти не дающих тени деревьев, вяло журчали струйки фонтана: три наяды или нимфы изливали воду в крошечный круглый бассейн. Место пользовалось дурной славой – поговаривали, что лет восемь-девять назад в бассейне утопился лейтенант-датчанин. Собственно, не утопился, а утонул, выйдя из бара в том состоянии, когда наяды из позеленевшей бронзы кажутся вполне готовыми к соитию с изголодавшимся по ласке офицером.