Прогрессор каменного века. Книга 2. Сила ведлов - Александр Абердин Страница 5

Митяй не торопился спускаться с бугра. Наоборот, он вылез из кабины, забрался на её крышу и принялся внимательно рассматривать, чего понастроили без него ведлы-мастера, а они, в частности, построили на Марии не только водяные колёса, но и большую пристань с подъездными дорогами и даже самым настоящим подъёмным краном, вот только неясно, что приводило в движение его подъёмный механизм. Тем не менее частично деревянный кран со стальной стрелой и стальным же тросом стоял на рельсах и ждал, когда Антон привезёт мастерам очередную партию руды или какого-нибудь другого сырья. Заводских и фабричных цехов Митяй насчитал подозрительно много, двадцать шесть штук, и некоторые были просто громадными по меркам Дмитрограда. Ему сразу же стало интересно: сколько же народу жило теперь в городе? Что-то подозрительно большой получилась промзона, но более всего его поразила самая настоящая доменная печь, изготовленная из железа. Пусть и клёпаная, но зато на добрую треть выше прежней, рядом с которой стояло пять самых больших цехов. Да, Игнат, похоже, решил-таки начать изготавливать Шишиги, чем чуть ли не бредил, да и не их одни, судя по всему. Что же, Митяй был этому только рад.

Правда, у него всё же не укладывалось в голове, почему перемены произошли так быстро? Ну, ведловство, ладно, это он ещё мог понять. Олроды тем и отличались от охотников, что с детства возились с кремнями и костомахами, изготавливая из них примитивные, а иногда и не очень, орудия охоты и труда, а потому были прирождёнными мастерами. С этим всё ясно, но разве могли чистые, ничем не замутнённые знания, соединившись с ведловством, дать такой мощный созидательный импульс? Это ведь каменный век, причём теперь Митяй окончательно уверовал в то, что он сиганул в прошлое ровно на двадцать тысяч лет, а стало быть, находился в верхнем палеолите, когда людьми были созданы наскальная живопись, земледелие, искусство, танец, счёт. Да, но ведь до палеолита был плейстоцен, начавшийся аж миллион лет тому назад, во время которого появился человек. И человек приспособил для своих нужд огонь, создал вербальную систему общения и тем самым породил человеческую речь и язык, может быть даже не один, а несколько, и вместе с тем развил магию — и её палеонтологи почему-то не отрицали в его время, и правильно делали, как уже успел убедиться в этом Митяй, — и религию, правда в виде верования в духов.

Если всё-таки даргалары как раз и были тем самым промежуточным звеном, связывающим между собой неандертальцев, возможно нескольких видов, отличающихся друг от друга, и кроманьонского человека, прямыми предками которого и одновременно соседями поместам обитания они являются, то кроманьонцы — прямые наследники неандертальцев с их древней культурой. Все чистокровные даргсу, как и алары, обладают способностями к ведловству. Неандертальцы со светлыми, рыжевато-жёлтыми волосами, судя по сказаниям, очень могущественные ведлы, и из этого выходит, что самое главное, что унаследовал от них человек, — это ведловская сила. И если так, то неандертальцы ещё и передали кроманьонцам мощный импульс дальнейшего развития, который в них самих начал затухать, и тогда становилось хоть немного понятно, почему соединение ведловства, как системы действий в различных ситуациях, ведловской силы и чистых знаний дали такой поразительный эффект.

У Митяя от таких мыслей сразу же появилась на физиономии широченная улыбка, и Таня спросила его:

— Ты радуешься тому, что видишь, Митяй?

— А то! — весёлым голосом воскликнул он. — Ещё как радуюсь, Танечка! Ты только посмотри, что они тут без нас настроили.

Таня печально вздохнула и сказала:

— А меня это пугает, Митяй. Если те чёрные дарги, которых холодная зима прогнала на юг, вернутся, то тогда даргалары и алары, вооружившись копьями и луками, их всех убьют, как когда-то хотел этого мой брат. Тогда они станут такими же, как и чёрные дарги, и тоже станут убивать аларов не их крови.

— А вот этого, моя девочка, я никогда не допущу, — спокойным и очень уверенным голосом сказал Митяй. — Поэтому я сначала на будущий год организую большую экспедицию на юг, в Азербайджан, и выясню, кто это вытеснил чёрных даргов на север и в честь чего те так зверски окрысились на аларов и даже на даргсу, на которых немного похожи. Сдаётся мне, Танюша, что там, на юге, живут куда более продвинутые племена точно таких же аларов, как люди племени Гремящей Воды, и мне очень не нравится, что они дали чёрным даргам пинка под зад. Таня посмотрела на Митяя довольно странным взглядом и тихим, чуть дрожащим голосом спросила:

— Ты сделаешь так для того, чтобы спасти чёрных даргов?

— Да, и для этого тоже, Танюша, — ответил Митяй. — Но в первую очередь для того, чтобы спасти аларов от самих себя. В этом мире сейчас живёт очень мало людей, и жизнь каждого из них на вес золота. Каждый человек твоего времени, Танечка, — это ведл, и он может сделать очень многое. Поэтому будущей весной мы снова отправимся на юг, но уже большим отрядом. Сразу на нескольких Шишигах, которые мы с Игнатом и его парнями построим за эту зиму. Если мои подозрения насчёт того, что лет пятьдесят тому назад кто-то захватил земли чёрных даргов, а их самих прогнал на север, не пустые домыслы, то даргам достанется и во второй раз. Поэтому мы должны спасти их от истребления, а тем, кто их преследует, это, скорее всего, алары, дать укорот, но не убивая. Мы должны просто объяснить, что они поступили неправильно, и помочь построить точно такой же город, как наш Дмитроград. Во всяком случае, не хуже.

Таня кивнула и сказала:

— Тогда кто-то из княжичей должен будет взять в жены их большую мать и стать их князем. Думаю, что это будет Иван, старший сын князя Дениса.

Митяй пожал плечами и ответил:

— Разберёмся, Танюша. Толковых парней у нас хватает уже сейчас. То ли ещё будет. Главное — изготовить хотя бы штук пять-шесть Шишиг, а всё остальное уже проще сделать.

Тут снизу до них донёсся звук колокола, и Митяй увидел, как через несколько минут из цехов повалили толпы народу. Одних только ведлов-мастеров в них работало не менее двух тысяч человек, и все они, сделав перерыв на обед, первым делом затеяли какие-то игрища, пока женщины накрывали для них прямо во дворе большие столы. Некоторые, наверное самые голодные, сразу побежали к большим умывальникам, и Митяй даже покрутил головой и зацокал языком — очень уж с дисциплиной было в Дмитрограде строго: на его часах было ровно двенадцать, а это означало, что князь Денис установил для всех восьмичасовой рабочий день и пятидневную рабочую неделю, больше этого времени он ведлам-мастерам работать не разрешал. Чай не на барина работали. Митяй подолгу разговаривал с ним на эту тему, и, похоже, эти разговоры не оказались пустыми, а раз так, то и беспокоиться ему было не о чем.

Митяй не стал баламутить народ своим возвращением. Он спокойно дождался, когда все пообедают и вернутся в цеха, после чего завёл двигатель и стал осторожно спускаться. Промзона была отгорожена от бугра, местами поросшего деревьями и кустарником, высоким кирпичным забором, хотя вряд ли найдётся зверь, который сунется туда добровольно. Зато в неё можно было легко попасть, выехав из реки на берег, во многих местах довольно пологий. Так Митяй и сделал, а потому примерно через полчаса после того, как обеденный перерыв закончился, он уже подъехал к цеху — точно механическому, к нему от больших водяных колёс шло целых шесть валов, чтобы крутить токарные и прочие станки, — и посигналил. Через окна за ним наблюдали сотни глаз, но никто не выбежал с приветствиями. Почему-то, наоборот, все ведлы-мастера затаились внутри, притихли. Наверное, ждали, что он их позовёт к себе первым. Поэтому Митяй выбрался из кабины, вышел на нос понтона, сунул в рот два пальца, залихватски свистнул и помахал рукой. Несколько мгновений спустя все двери и ворота распахнулись, и наружу хлынула громадная людская толпа. Похоже, что на сегодня рабочий день закончился, — они каким-то образом все оказались одетыми в чистую, нарядную одежду. Прямо как на свадьбу или ещё какие-нибудь именины.