Орден Сталина - Алла Белолипецкая Страница 5

Друзья медленно повернулись и двинулись, куда им велели. Но, едва они подошли к дверям подъезда, как им навстречу выскочил немолодой гражданин: Мишин сосед, лысенький мужичок по фамилии Маслобоев.

– Что это здесь за дела? – спросил он с неподдельным интересом. – Где-то стекла бьют?..

Так что в подъезд они вошли уже вчетвером.

Скрябин и Кедров шли чуть впереди, а Маслобоев двигался между ними и Стебельковым, который, естественно, вышагивал последним. И, как только чекист вошел в двери парадного и закрыл их за собой, Николай совершил поступок безобразный и хулиганский.

У дверей чистоплотные жильцы стелили влажную тряпку, о которую входившие должны были вытирать ноги. Маслобоев, повинуясь привычке, на этой тряпочке приостановился и пару раз шаркнул по ней подошвами. Вот тут-то Коля и отколол свой номер: даже не наклоняясь – что выглядело каким-то цирковым фокусом, – он резко потянул немудрящий коврик на себя.

Взмахнув руками, Маслобоев рухнул спиной на Стебелькова, а тот, в свою очередь, врезался тыловой частью в дверь. Чекист сразу же столкнул с себя лысенького мужичка – и тот упал, пропахав носом ведущую к низовой площадке лесенку. Но раньше этого Скрябин и Кедров, не сговариваясь, кинулись бежать по лестнице, ведущей наверх.

Несомненно, Стебельков настиг бы беглецов очень быстро; спасла их не Фортуна – их спас пенсионер Маслобоев. Ударившись головой, он, должно быть, пришел в состояние частичной невменяемости, потому как с голыми руками кинулся на человека с пистолетом, вопя: «Ах ты, гад!.. Милиция, милиция!..» Из разбитого маслобоевского носа хлестала кровь, а никакой милиции поблизости, конечно, не было. Однако последнее обстоятельство Мишин сосед явно намерен был изменить в свою пользу. Он ринулся к дверям парадного – рассчитывая выбраться во двор и там воззвать к общественности, потребовать вызова милицейского наряда.

Увы, Стебельков оказался настороже. Открывать в подъезде стрельбу он не желал: слишком много ненужных свидетелей могло выглянуть из квартир. Вместо этого он рукоятью пистолета ударил в висок бедного пенсионера. Тот разом умолк и с тоскливым выражением на лице стал заваливаться набок. Стебельков же выхватил из кармана пиджака наручники, одно их кольцо защелкнул на тощем запястье Маслобоева, а затем пропустил цепочку кандалов через обе ручки на двойных дверях подъезда, и на второй из них закрепил другое кольцо. В итоге не только пенсионер оказался прикован к дверям: никто теперь не смог бы ни войти в подъезд, ни выйти из него.

На эту процедуру ушло времени ровно столько, сколько понадобилось Скрябину и Кедрову, чтобы добраться до площадки третьего этажа. Коля на секунду свесил голову в пролет и увидел осевшего на пол Маслобоева, наручники и Стебелькова с пистолетом в руке.

Нейтрализовав пенсионера, капитан госбезопасности помчался за беглецами. Помчался – условно говоря: тяжелый на ногу чекист бежал по ступеням с заметной одышкой. Когда Миша и Николай добрались до последнего, пятого этажа, Стебельков еще пыхтел где-то между третьим и четвертым. Он услышал только, как один из мальчишек зазвенел наверху чем-то металлическим, но не понял, что это было.

Замысел Скрябина и Кедрова (возникший у них без обсуждения, понятый и принятый ими без единого слова) был довольно прост: выбраться на чердак, забаррикадировать чем-нибудь люк, а затем спуститься с крыши по пожарной лестнице, пока их преследователь будет разбираться, что к чему. Одно только оказалось некстати: ведущая на чердак дверца в потолке, к которой примыкала чугунная лесенка, оказалась запертой на висячий замок – довольно ржавый, но чрезвычайно внушительных размеров. Миша только охнул при виде его.

Его друга, однако, это препятствие ничуть не смутило. Еще на бегу Коля вытянул из кармана брюк металлически звенящую связку – не ключей, нет, хоть Михаил в первый момент подумал именно так. То были отличнейшие отмычки на никелированном кольце; если б Стебельков увидел такие в руках кого-то другого – не Скрябина, то непременно решил бы, что перед ним вор-медвежатник высшей квалификации. Но Стебельков их не увидел – на свое счастье; не то его, неровен час, хватил бы удар: слишком хорошо он знал, откуда они у Николая.

Взлетев по лесенке, ведущей к чердачному люку, Скрябин с ловкостью фокусника подобрал отмычку, открыл висевший на дверце замок и бросил его на пол.

– Лучше б ты ему в голову замком запустил!.. – громко произнес Миша, имея в виду голову Стебелькова.

И тотчас за свои слова поплатился.

Миша стоял на ступеньках лестницы, ведущей к площадке пятого этажа: следил за перемещениями чекиста. И видел, что тот, одышливо отдуваясь, карабкается лишь по предыдущему пролету. Кедров рассчитывал в два прыжка взобраться по лестнице на чердак, едва только Николай откроет люк, но допустил просчет: встал слишком близко к краю ступеней, возле самых перил.

Стебельков просунул левую руку сквозь перильные балясины, схватил Мишу за лодыжку и рванул на себя. Юноша завопил – больше от неожиданности, чем от страха, упал на ступени и стал съезжать по ним, увлекаемый Стебельковым. Но и чекист этим своим маневром лишил себя мобильности. Его рука была зажата между перилами, а сам он оказался спиной к площадке пятого этажа.

Скрябин соскочил с лестницы на площадку, и вот тут-то брошенный замок ему и пригодился. Коля ударил по нему (Мише показалось – носком ботинка, но ни замаха, ни самого удара он не видел), и скобяное изделие полетело – не в голову, правда, Стебелькову, а в левую верхнюю часть его спины. Матерно выругавшись, чекист выпустил Мишину ногу – успев, правда, сорвать с неё шлепанец, и попытался схватиться рукой за ушибленное место.

– Наверх!.. – выкрикнул Николай, и Миша уже в следующую секунду взбирался по чердачной лестнице.

Коля кинулся было следом за ним – оглядываясь через плечо, чтобы не выпускать из поля зрения Стебелькова. Но на полпути вдруг остановился, хоть Миша уже тянул к нему с чердака руку.

Кедров проследил направление Колиного взгляда, и на пару секунд его вновь охватил столбняк: чекист шел в сторону чердачной лестницы, на ходу привинчивая к стволу «ТТ» продолговатый цилиндр глушителя.

Скрябин бросил на Мишу мгновенный взгляд и понял: в данную минуту спасаться бегством его друг не в состоянии. Взметнув над головой черный портфель, Коля поднял обе руки вверх.

– Ладно, – сказал он, – ваша взяла, я сдаюсь.

При этих его словах пистолет в руках Стебелькова вдруг сам собой шевельнулся, так что чекист едва его не выронил, и тотчас Скрябин ударил портфелем по стебельковскому запястью.

Удар этот, однако, возымел не совсем то действие, на которое рассчитывал принц Калаф. Оружие-то он у Стебелькова выбил, и пистолет свалился в лестничный пролет, но в момент удара с портфелем кое-что случилось. Его содержимое мгновенно сместилось к дальнему краю, как стальные шарики внутри полой трости, и приданное портфелю ускорение усилилось несообразно и некстати.

Стебельков от нанесенного ему удара крутанулся на месте, а затем упал навзничь на бетонный пол лестничной площадки, основательно треснувшись об него затылком. Но и самого Колю резко развернуло вокруг собственной оси вправо, он не удержал равновесия и тоже повалился на спину.