Пожиратель времени - Сергей Антонов Страница 5

– Этого здоровяка оставьте здесь, – приказал кто-то. – С ним разберемся позже, а Ковальдеса тащите в подземелье.

– Будет сделано, магистр.

– Пошевеливайтесь. Скоро полночь, а те, кому предназначено наше кровавое подношение не станет дожидаться!

Кровавое подношение?! Теперь Оргор мог только думать, но даже для такой малости ему приходилось мобилизовывать жалкие остатки воли. Он словно бы лежал на дне глубокого колодца, в кромешной темноте и полном беззвучии, скованный по рукам и ногам. А Педро, тем временем, тащили в подземелье и надо было быть очень наивным, чтобы думать о том, что роль кровавого подношения выполнит кто-то другой. От сознания собственного бессилия Оргору хотелось кричать. При этом молодой человек понимал, что поддавшись ярости и панике он ничего не добьется. Действие подмешанного в текилу зелья можно было нейтрализовать единственным, оставшимся в его распоряжении оружием – силой воли. Оргор постарался успокоиться и сосредоточился на собственных ощущениях. Это принесло свой результат: путы, стягивающие мозг, понемногу ослабевали. Легкое покалывание в кисти левой руки еще больше обрадовало Оргора. К телу медленно и с большой неохотой возвращалась чувствительность. Поскольку времени на дне колодца, в который упал Оргор не существовало, он не мог знать сколько минут или часов прошло до того, как он смог шевелить пальцами. Они нащупали песок, но Оргор не спешил форсировать события. Он дождался возвращения слуха и шорох ветра по верхушкам песчаных дюн показался слаще любой музыки. Ноздри уловил запах потухающего костра. Оргор раскрыл глаза и увидел над собой ночное небо. Итак он остался лежать там, где упал. Что касается Ковальдеса, то от него осталась только вмятина на песке и пустая бутылка. Попытка сесть привела к тому, что мир поплыл и Оргор вновь оказался у колодца со дна которого выбрался лишь благодаря нечеловеческой выносливости и умению концентрироваться. В течение нескольких секунд Оргор балансировал на краю бездны. В конце концов контуры предметов обрели четкость. Больше ждать Оргор не мог. Оттолкнувшись руками от песка, он поднялся и двинулся к входу в акрополь. Со стороны могло показаться, что этот великан только учится ходить, настолько неуверенной и шаткой была его поступь. В каждом, сделанном Оргором шаге участвовало не только все тело, но и мозг. Сильнее желания упасть и отлежаться была только уверенность в том, что Педро находится в опасности и нуждается в помощи. Добравшись до входа в акрополь, Оргор ожидал, что ему придется искать дверь в подземелье. Во время дневного осмотра он вместе с другими входил внутрь древнего строения, но не видел там ничего, что наводило бы на мысль о подземелье. Акрополь хоть и отличался от других своими исполинскими размерами, но внутри выглядел так, как остальные – лабиринтом пыльных коридоров и нагромождением древних камней, образовывавших конгломераты непонятного назначения.

Теперь все изменилось. В десятке метров от входа Оргор увидел потайную дверь. Будучи закрытой, она сливалась со стеной и отыскать ее мог лишь тот, кто знал о ее существовании. Теперь дверь была полуоткрыта. Из щели выбивался свет факела, но звуки, свидетельствовавшие о присутствии людей, отсутствовали. Толкнув дверь, Оргор увидел лестницу. Каменные, высеченные в монолите стены ступени уходили вниз так глубоко, что поначалу Оргор решил будто по-прежнему находится во власти галлюцинаций, вызванных отравой. Однако тряхнув головой, молодой человек понял: лестница действительно уходила очень глубоко под землю. Настолько, что становилось ясно: каменная громада акрополя выглядела верхушкой айсберга, большая часть которого скрывалась под землей.

При других обстоятельствах, Оргор наверняка бы остановился, чтобы с почтением и трепетом полюбоваться на дело рук древних мастеров. Теперь же он видел перед собой лишь одну цель: спуститься вниз. Каменные ступени были не произведением искусства, а досадной помехой, которую требовалось преодолеть. Набрав полную грудь воздуха, Оргор сделал первый шаг на пути в неизвестность. Босые ноги коснулись прохладного и сухого камня. Под потрескивание вставленных в ниши стен факелов, молодой человек преодолевал ступень за ступенью. Сначала он считал их, потом оставил это пустое занятие, которое, как казалось, отнимает драгоценные силы.

По мере спуска воздух становился все более спертым, а потускневший свет факелов с трудом рассеивал тьму. Прошло около часа, прежде чем Оргор услышал первый звук, вторгшийся в царство тишины. Отдаленный гул голосов, напевавших монотонную песню.

– Яхав-Чан-Мувана!!!

Выкрик, ножом прорезавший напев, прозвучал так громко и неожиданно, что Оргор споткнулся и с трудом удержался на ногах.

– Яхав-Чан-Мувана! Бессмертный дух! К тебе взываю я, Гийом де Шарнэ! Яхав-Чан-Мувана, помоги своим детям войти в царство усопших! Отвори врата и выпей горячей крови далекого потомка!

К одинокому оратору присоединился хор голосов, трижды проревевших имя от которого спину Оргора обдало ледяным холодом.

– Прошу вас, мастер! – с нотками благоговения в голосе Бернар подал Гийому де Шарнэ черную, расшитую серебристыми нитями хламиду, настолько бесформенную, что она очень походила на грубо скроенный мешок. При этом, даже в неверном свете факелов можно было видеть, что ткань очень дорогая, а нити – не дешевая мишура, а настоящее серебро. Закончив помогать одеваться магистру, Бернар поспешил облачиться в свою хламиду. Она выглядела не так богато, как одеяние де Шарнэ и недвусмысленно подчеркивало разницу в положении Бернара и его хозяина. Остальные члены генерального капитула «Хроноса» уже оделись и дожидались магистра, сбившись в кучку на середине огромного круглой формы зала. Его потолок скрывался во мраке, а идеально ровные стены казались не вырубленными в камне, а отлитыми из него. Зал подавлял своими размерами, но был почти пуст. Лишь в одном месте у стены стояли два каменных куба высотой в три человеческих роста с овальным возвышением между ними. В отличие от тщательно обработанных стен и кубов, оно было грубым и выглядело так, будто строители подземного храма не успели закончить свою работу. К этому, резко контрастирующими со всем остальным сооружению и были прикованы взгляды собравшихся.

Адриано и без того не отличавшийся изяществом фигуры, облачившись в хламиду сделался похожим на беременного бегемота. Толстокожий мафиози не поддался ни очарованию, не благоговейному трепету. Его обрюзгшее лицо выражало только раздражение.

– Все это, конечно, производит впечатление, – бурчал толстяк, обводя рукой зал. – Но почему добывать Око Василиска надо именно сейчас, когда у меня в Ливорно столько неотложных дел?!

– Брось прикидываться идиотом, брат Адриано, – седой и тощий, как жердь старик неопределенной национальности насупил брови. – Тебе, как и всем нам, прекрасно известно, что дух последнего шукальнахского царя можно пробудить от загробного сна только раз в пятьсот лет. И это при том условии, что звезды выстроятся благоприятным образом. Согласись, что ждать еще пятьсот лет из-за твоих неотложных дел в Ливорно, было бы, по крайней мере, глупо.

– К тому же эти дела нам известны, – хихикнув, присоединился к разговору симпатяга-норвежец. – Стройным мальчикам из Ливорно придется поскучать в ожидании своего папочки Адриано.