Рассадник добра - Светлана Дмитриева Страница 5

— Человек предполагает, а бог располагает, — отозвалась девушка. — Похоже, некоторые высшие силы желают, чтобы обряд совершился...

«Что-то какую-то она муть мистическую понесла, — обеспокоенно подумала Машка. — Не магическую даже, которую ей по должности положено сочинять, а религиозную. Как бы мне в гадость какую не вляпаться навроде секты...»

— Может быть, ты все-таки успокоишься и перестанешь психовать?! — раздраженно прикрикнула на нее девушка.

— Уже перестала, — ответила Машка.

А ведь действительно, что она могла сделать? Дверь не открывается, шары взрываются, а дурацкими проповедями ее все равно поймать почти невозможно. Если уж она ухитряется школьные уроки физики нормально воспринимать, то примитивные сектантские речи о новом восприятии бога ей вообще не страшны. Машка была уверена, что любому мессии сама неплохо голову задурит, если понадобится.

В этот момент за спиной кто-то явственно хмыкнул. Машка вздрогнула и обернулась. Никого. Странно. Она была совершенно уверена, что мгновение назад там кто-то стоял и насмешливо кривился, глядя на нее. Она очень, очень не любила, когда над ней смеются.

— Прекрати вертеться, — сказала девушка. — Я начинаю коррекцию.

— Уже? — удивилась Машка. — Что-то я ничего не чувствую.

— Ты ничего не почувствуешь до самого завершения. Расслабься. На, выпей.

Она вынула из ящика стола бутылочку с подозрительно синим содержимым. Цвет напитка у Машки четко ассоциировался с ненавистными уроками химии. Там тоже вечно булькала в пробирках какая-то ядовитая дрянь. Ну да, конечно: совсем недавно им показывали загадочный опыт с синей жидкостью, кажется, что-то связанное с реакциями меди. Машка не помнила точно, что это была за жидкость, но зато хорошо знала, что это не то что пить, даже нюхать следует с осторожностью.

— Что это? — спросила она.

— Специальный магический напиток, — объяснила девушка. — Профессиональный секрет. Ты пей, не бойся, не отравлено. Травки там всякие, вытяжки... Ноу-хау нашего салона.

Машка принюхалась. Ни спиртом, ни химией вроде бы не пахло.

— А если у меня аллергия на какой-нибудь из ингредиентов этого... хм... зелья? — поинтересовалась она. — Мне страховка вообще здесь полагается или так работать будем? На удачу?

— У тебя нет аллергии! — раздраженно бросила девушка. — Ни у кого не может быть аллергии на магические зелья!

— Откуда вы знаете? — не отставала нахальная Машка. — Может быть, я буду первой, кто от них пострадает?

— Слушай, — окончательно разозлилась девушка, — или ты пьешь и мы работаем, или я плюю на тебя и на все предзнаменования и ты уходишь, куда и как хочешь!

Машка с опаской посмотрела на девушку, а затем на потолок. Кто бы там ни шумел до этого, сейчас он согласно безмолвствовал. Ничего не взрывалось и не летало, и Машка сдалась.

— О'кей, — сказала она. — Но если отравлюсь этой синей гадостью, об этом завтра узнают все московские газеты.

Девушка улыбнулась:

— Сколько угодно.

Машка понюхала содержимое бутылочки еще раз и, зажмурившись, выпила. Синяя жидкость оказалась абсолютно безвкусной — как дистиллированная вода. Минутой позже в ушах у нее зашумело, а в нос будто пузырьки ударили — так бывает, когда залпом выпиваешь стакан сильногазированной воды. Перед глазами замелькали красные пятна, а в животе началось вооруженное восстание недопереваренного завтрака.

— Ох, что-то нехорошо мне, — еле ворочая языком, сказала Машка.

— Ничего, так надо, — успокоила ее девушка. — Сейчас пройдет.

Машка попыталась кивнуть в знак того, что услышала ее слова, но ничего не получилось. Шея стала будто деревянной, а руки тяжелыми-тяжелыми, как во сне. Она ничем не могла пошевелить. «Ну все! — подумала Машка. — Клофелин!» О клофелиновых мошенниках она читала в одном популярном журнале. Они травили и грабили доверчивых граждан.

Сильно пахнуло краской и ацетоном, и наступила темнота. В темноте, где-то сзади, надрывался, пытаясь завестись, старый автомобиль. Вероятно, чуть позже он стронулся с места и все-таки уехал, а может быть, Машка просто оглохла, потому что вскоре звук этот, неприятный и громкий, исчез. Перед тем как Машка окончательно отключилась, ей на мгновение показалась, что девушка-волшебница неожиданно превратилась в птицу — большую, белую и неопрятную. Птица клацнула клювом, глядя на нее одним, зато большим черным глазом. И взлетела вверх — так быстро, словно перекрытие между этажами не могло стать преградой ее полету.

Это было последнее, что Машка увидела, находясь еще дома, в мире метро, «Макдоналдсов» и бесплатных школьных библиотек. Пожалеть, что согласилась на эту сомнительную авантюру, она так и не успела.

Шел второй час Машкиного пешего похода через мерзкий фэнтезийный лес. Она уже не ругалась и даже не разговаривала вслух с воображаемым собеседником — устала. Наконец ее упорство было вознаграждено. Увы, не говорящим драконом и не Белым рыцарем, а всего лишь солнцем, но и этого было вполне достаточно для того, чтобы оптимизм, чахнущий в глубинах ее души, наконец проснулся и заявил о себе. Во-первых, с появлением светила тучи рассеялись, небо показалось выше и дождь кончился. А во-вторых, и это было самым главным, в этом мире солнце взирало на землю большим удивленным карим глазом. И, как будто этого было мало, упомянутый глаз периодически помаргивал. Машка ойкнула, но падать от изумления на размокшую дорогу не стала. Джинсов, пусть даже довольно старых, стало жалко.

— Ух ты! — сказала она, глядя на небо.

Солнце моргнуло еще раз и вдруг взглянуло прямо на нее. Взглянуло дружелюбно. Наверное, если бы кроме глаза у него были еще и губы, оно бы Машке наверняка улыбнулось. От солнечного взгляда Машка мгновенно высохла и согрелась. На том чудеса и закончились. На некоторое время.

Тропинка Упорных Грибников, на которую она ступила, вскоре вывела к наезженному тракту. По обочинам трогательными кучками валялись черные птичьи перья. Только перья. Тушек видно не было, как будто птицы прилетали сюда линять или просто им попался привередливый и аккуратный хищник. Возле самой крупной кучки пучком росли длинные оранжевые колокольчики. Кажется, что-то похожее Машка видела у торговок цветами, оккупировавших выход из метро. Но у них эти колокольчики стоили приличных денег, хоть и смотрелись довольно жалко по сравнению с розами и громадными красными георгинами. Дома, наверное, это были очень редкие цветы, а здесь они росли просто так, как лопухи у дороги. Машка осторожно подошла к кучке перьев. Они были совершенно чистые — ни ошметков, ни крови.

«Странно, — подумала Машка, — может быть, птицы прилетают линять в какое-то определенное место? А потом пешком разбредаются... Интересно, сколько эти перья здесь могут стоить?» Поразмыслив немного, она подобрала несколько перьев и сунула в рюкзак: авось пригодится. В конце концов, перья — это же не дохлая ворона из знаменитого националистского анекдота. Они ничего не весят, не воняют, а не удастся продать, так и выбросить недолго. Кроме того, героям книг, которые она читала, такие вещи обязательно однажды оказывались необходимы. «В точке выхода ничего не валяется просто так!» — говорил один такой выдуманный спецназовец. Правда, в ее случае это была не совсем точка выхода, но хуже-то точно не будет. На всякий случай она решила и колокольчиков нарвать. К ее удивлению, стебли у цветов оказались браконьероустойчивыми — жесткими и скользкими. А чашечки цветов, качнувшись, мелодично зазвенели.