Чистилище - Сергей Тармашев Страница 5

Он обвел зрителей торжествующим взглядом:

– Не правда ли, гениально, господа?! Враги моего народа падут, мой же народ возвысится! Вирус займет достойное место в архитектуре мироздания, ибо он бесстрастен, как сама природа! Для кого-то он великое зло, а для кого-то великое благо!

– Это… очень впечатляет, – осторожно ответил премьер-министр, незаметно косясь на полковника из Шин Бет. – И всё же не будете ли вы столь любезны, доктор Вильман, сообщить нам, где спрятан антивирус? Если в вашем эксперименте что-то пойдет не так, последствия могут быть катастрофическими и для нашего народа!

– Антивирус здесь, в институте, в хранилище для микроорганизмов четвертого уровня опасности, – отмахнулся учёный. – Он никогда его и не покидал! Я лишь сложил антивирус в кейс-контейнер, переместил из одного термошкафа в другой и сменил код доступа. После завершения эксперимента я извлеку кейс. Или господин полковник сделает это после оглашения моего завещания.

– Мы все очень надеемся, что этого не произойдет, – премьер-министр перевел взгляд на руководителя эксперимента, явно не обещая тому ничего хорошего.

– Доктор Вильман не посвящал меня в такие подробности этого эксперимента! – попытался оправдаться тот по внутренней линии радиосвязи, тщетно стараясь скрыть неуверенность и страх перед высоким начальством. – Я ничего об этом не знал! Десятки специалистов изучают сконструированный им штамм, но разобраться досконально в его архитектуре пока не удалось. Однако все предыдущие опыты показали ошеломляющие результаты, не было никаких оснований для беспокойства и недоверия!

– Будем надеяться, что их нет и сейчас! – отрезал премьер-министр. – Однако адекватность доктора Вильмана довольно специфична! Я понимаю, что люди науки не от мира сего, но это не значит, что гению дозволено абсолютно всё!

– Позволю себе с вами не согласиться, господин премьер-министр! – доктор Вильман вновь издал короткий смешок. – Лично я уверен в обратном! Гению как раз дозволено абсолютно всё! Ибо он не ровня серой массе, представляющей собой глупое стадо, живущее общими стандартами!

– Почему он нас слышит?! – полковник резким движением развернулся к руководителю эксперимента. – Это защищенная линия сверхмалого радиуса действия, её невозможно прослушать за пределами этого помещения!

Он бросил взгляд на зрителей, и не менее полудюжины из них завозились с планшетными компьютерами и неким электронным оборудованием.

– Я… я не знаю… – залепетал функционер от науки, окончательно теряясь от того, что едва ли не эпохальный эксперимент стремительно блекнет на фоне разгорающегося скандала.

– Я смотрю, вы взяли с собой много людей, господин полковник! – Голос доктора Вильмана, раздающийся из настенных динамиков, звучал насмешливо. – Похвальная предусмотрительность! Вы так сильно меня опасаетесь? – Он хихикнул, оглядывая своё высокое, но тщедушное тело: – Это комплимент моей физической форме! Однако можете не волноваться, угрозы национальной безопасности нет! Я не имею доступа к закрытой линии, я лишь заранее немного отрегулировал чувствительность установленных в зрительном зале микрофонов и теперь просто хорошо вас слышу! Прошу простить мне это самоуправство, я заботился о комфорте проведения эксперимента, не более того!

– Немедленно изменить настройки системы! – распорядился полковник, оборачиваясь к операторам, обеспечивающим эксперимент. – Проверить систему на предмет взлома и наличия шпионских программ! Господин премьер-министр, я настаиваю на том, чтобы вы покинули здание института, в целях вашей безопасности!

– Господин полковник, вам не кажется, что это уже перебор?! – доктор Вильман ехидно повысил голос. – Вы не забыли о том, зачем мы все здесь собрались? Ради величайшего эксперимента, позволю себе напомнить! Прошу вас, не превращайте его в шпионский скандал, тем более что я не шпион. Все эти годы я работал над вирусом, это дело всей моей жизни, и не только моей, но и моих учителей и соратников. Я не вынес из этих стен ни бита информации, ибо преследую несравненно более великую цель – вынести из этих стен вирус, который очистит планету! Ваши шпионские дрязги мне неинтересны! – Он посмотрел на премьер-министра: – Господин Премьер, давайте же вернемся к сути! Неужели вам не хочется увидеть начало новой эры?! Детскими играми Шит Бет можно заняться позже, всё равно я никуда не денусь из этого помещения, оно изолировано от всего мира и выход из него только один.

Не дожидаясь ответа, учёный поднялся с кресла и принялся снимать с себя пиджак.

– Тем более что время идет и развязка приближается, – он избавился от пиджака и начал закатывать рукав рубашки. – Обратите уже наконец-то внимание на данные системы мониторинга! В вены подопытных арабских террористов установлены катетеры, и анализ крови у них берется, как сейчас модно говорить, в реальном времени. Вы можете убедиться, что маркеры вируса дают уверенную положительную реакцию – вирус уже переполняет их организмы едва ли не в буквальном смысле! Сейчас я возьму анализ крови у себя… – доктор Вильман перетянул руку жгутом и потянулся за шприцем для взятия крови, – и мы увидим, есть ли у меня вирус…

Несколько минут он возился с медицинским оборудованием, обрабатывая взятую у себя кровь, после чего удовлетворенно возвестил, глядя на появляющиеся на мониторе результаты анализа:

– Итак, вирус у меня в крови в больших количествах, чего и следовало ожидать. – Учёный сверился с хронометром: – Осталось дождаться окончания инкубационного периода, которое даст ответы на все вопросы. В том числе и на ваши, господин полковник! – Доктор Вильман смерил представителя Шабак снисходительным взглядом. – Немного терпения, господа, немного терпения! Считаные минуты отделяют нас от начала новой эры!

Он вернулся к своему пиджаку, надел его и торжественно воззрился на цифры хронометража. Истекающие минуты прошли в полной тишине, и на отметке в двадцать четыре минуты присутствующие невольно затаили дыхание. Несколько секунд ничего не происходило, потом один из подопытных громко захрипел и забился, прикованный к креслу. Следом за ним конвульсивно задергался второй, хватая ртом воздух, и натужное мучительное хрипение террористов заполнило динамики зрительного зала. Дисплеи системы мониторинга вспыхнули всплесками диаграмм и строками экстренных предупреждений, сообщая о критическом состоянии испытуемых, грозящем им скорым летальным исходом. Кто-то из зрителей невольно втянул голову в плечи, наблюдая за происходящим. Судорожно бьющиеся в предсмертной агонии подопытные смертники являли собой жуткое зрелище, надрывно сипя и роняя изо рта кровавую пену. Несколько человек отвели взгляд от корчащихся в мучениях людей, однако доктор Вильман наблюдал за ходом эксперимента с выражением неподдельного живейшего научного интереса на лице. Первый подопытный затих спустя двенадцать секунд, второй скончался через восемнадцать.

– Второй испытуемый имел более крепкий организм, – подытожил доктор Вильман, поднимаясь. Сам экспериментатор выглядел абсолютно здоровым. – Поэтому вирус возился с ним дольше. Но это обусловлено тем, что мой штамм ещё не побывал в открытой природе. Попав в атмосферу, он приспособится к внешним условиям и станет сильнее. Теперь я возьму у себя ещё один анализ…