Крымский ковчег - Александр Прокопович Страница 5

Когда аппарель вертолета опустилась, вариантов, куда с нее спускаться, особо не было. Армейская палатка ПБ-20 была не предложением – приказом. Арно сделала единственно возможное – спустилась одна. Пусть бойцы ждут приказа. Стоило ей спуститься, как аппарель вновь подняли, с этой минуты и до ее приказа Ми-26 – ее главный козырь. Главный, но не единственный.

Никакой аппаратуры – три внимательных офицера ФСО и сотни вопросов. Арно подумала, что ей повезло с достойным противником. Скорее всего, это просто интуиция, но она заказчика не подвела. Никакие приборы не могли зарегистрировать то, что случилось со всеми, кто был в ангаре, со всеми, кроме нее. А вот допрос – на допросе бойцы посыпались бы. К концу трехчасового глубокого интервью Арно уже видела свою возможность. Все что ни делается – к лучшему, сейчас важно было время и характер Коваля. Если она не ошиблась во втором – капитан никому ничего не сказал и будет молчать до тех пор, пока не будет уверен, и к этой уверенности будет прилагаться большой пакет с уликами. Осталось не ошибиться со временем.

Арно отвечала на вопросы, Арно флиртовала с каждым из троих офицеров, роль «прелесть какая дурочка» вполне могла и не удаться, однако удавалась. Они практически поверили, что эта женщина, руководящая операцией высшего уровня, вообще не понимает, что такое случилось. К тому же страшно мучается из-за того, что приходится пить воду ну практически из-под крана, а не выцеженную из альпийского ледника.

Ее даже отвезли под охраной четырех человек в более-менее приличный туалет в аэропорту. Ирина смотрела на себя в тусклое зеркало, и увиденное ей нравилось. Эта женщина вызывала не просто сострадание – чистое сострадание было бы ошибкой, это лицо вызывало сострадание и желание – защитить и овладеть. Ира сделала шаг назад – тело подчеркнуло нужный эффект. В какой-то момент ей захотелось порвать колготки, дабы усилить образ. Не решилась – ей всегда шла безупречность.

Офицер уже дважды пытался закончить допрос, пора было переходить к другим членам команды. Время заканчивалось, а Коваля все не было. Она уже встала и, одарив офицеров напоследок зрелищем блуждающих бедер, подошла к двери. Дверь открывать не понадобилось. Капитан Коваль сделал это за нее.

Ее сумочку обыскали, ее одежда не могла вместить не то что оружие – слишком плотный завтрак не позволил бы ей надеть этот наряд. Ее кольца никто не осматривал – сняла до рамки, надела после. Не Средние века, чтобы искать яды. Собственно, это и не был яд. Поворачивая камень, она поймала взгляд Коваля. Именно в это мгновение судьба капитана была решена. Арно подумала, что он идеально подходит на роль главного злодея.

Руки ее выдавали. В них не было той утонченности, которая, казалось, была просто неизбежна для такой женщины. И кольца сидели уверенно, без шансов скользнуть прочь. Камень сдвинулся на несколько миллиметров – достаточно, ведь в кольце не было яда, камень просто давал приказ – пора. Тьма вырвалась из кольца, и три военных следователя перестали быть собой. Все произошло настолько быстро, что Коваль даже не уловил полной смены диспозиции.

– Ирина, что все-таки у вас там произошло?

– Капитан… – В такие моменты ей хотелось, чтобы текло по капле, чтобы распробовать эту кисло-сладкую ноту как следует. Ее рука скользнула в кобуру одного из офицеров, по дороге как бы невзначай пройдясь по его бедрам. Пистолет Ярыгина – с мягким спуском – уверенно лег в ее ладонь. День у Арно выдался – просто лучше не бывает…

– Капитан Ковалев, знаете, есть люди, которые просто не верят, что все может быть хорошо. Поэтому, – Ирина подошла к капитану так близко, что косметика перестала скрывать и возраст, и то, что черты ее лица были не такими уж правильными, и точно не утонченными, – поэтому, господин заказчик, должны быть жертва и злодей. Причем в нашем случае жертва выживет, а злодей – нет. И все будет выглядеть вполне достоверно.

Вероятно, он слишком долго пробыл заказчиком – лет пять назад он еще был в форме, еще мог бы что-то успеть, ему могло повезти… Он все-таки попытался, так и не поверив, что три офицера ФСО расслабленно наблюдают – получится у него или нет?

C Арно он справился: выражение ее лица, когда она поняла, что пистолет в руках не гарантирует вообще ничего, – ради этого стоило пытаться. Однако фэсэошники оказались не такими уж расслабленными, только жертвой их мгновенной концентрации оказалась вовсе не Арно. Секунда – и капитан Коваль был запакован совершенно безнадежно, чтобы он был послушен теперь, не нужен пистолет, хватило бы карандаша. Именно он появился в руках у Ирины. Судя по всему, она точно была не допрашиваемой и даже не подозреваемой.

– Один мой знакомый говорил, что достаточно ткнуть в глаз – и дело будет сделано. Всегда хотела попробовать, – Арно поднесла карандаш к зрачку капитана.

– Ты ненормальная, – договорить капитан не смог, удар был техничный – в смысле – в обозримом будущем Коваль сможет говорить, тщетно пытаясь преодолеть вывих челюсти и дикую боль.

– Мальчики, работаем! – Ирина кивнула фэсэошнику в чине подполковника. Работа была несложная – всего-то набрать номер и поговорить две минуты.

На нем всегда плохо сидели костюмы. И вовсе не из-за того, что он никогда не был стройным. Дело не в весе – вся его фигура была странно скособочена, как-то так, что сшитый лучшим портным костюм смотрелся купленным в районном универмаге. Годами выработанная привычка – взяв трубку, встать. С тех времен, когда он зависел от многих, а от него – только он сам.

Человек в дорогом, плохо сидящем костюме снял трубку. К ФСО он имел лишь формальное отношение – разве что потому, что частенько бывал в местах, где его проверяли люди из службы. Но сейчас подполковник ФСО докладывал ему, и это абсолютно точно был голос подчиненного, который еле сдерживается, чтоб не выдать свое волнение. Голос подчиненного, который выполнит любой приказ.

– Объект доставлен, но возникли осложнения…

– Продолжай, – человек подошел к окну, из которого открывался вид на Кремль. Забавно, теперь он воспринимал его как часть пейзажа, но не цель. Он больше не хотел быть хозяином этой части мира.

– Капитан Коваль в настоящее время контролирует ковчег.

– И?

– В Славянске были устранены проблемы с контейнером, сейчас он полностью герметичен, у нас есть возможность устранить капитана и его людей, ковчег не будет поврежден.

Коваль слушал – собственно, это единственное, что он мог делать: слушать и смотреть на карандаш в руках Арно.

– Важен только ковчег – действуйте. Надеюсь, сегодня он будет в лаборатории, остальное неважно.

Его костюм не станет лучше сидеть. Но если все получится с крымским ковчегом… Нефть – это всего лишь полезное ископаемое, а в его руках будет кое-что более серьезное.

Ми-26 – здоровенный аппарат, и даже восьмитонная бомба на борту ему нипочем. Не так давно ее грузили на случай «если что». «Если что» наступает всегда, и всегда вместе с «откуда не ждали». Капитану даже сняли наручники. Толку-то. Ничего изменить он уже не мог. Попытаться деактивировать бомбу под дулами спецназовцев? Попытаться объяснить этим странным существам, что и у них тоже нет шансов? Хоть бы уже Арно это сделала. Он почти видел, как она облизывает губы в предвкушении. Коваль подумал, что все-таки он лучше ее. Он просто выполнял приказы, ему не нравилось убивать. Но он так же легко планировал смерти.