Дахут, дочь короля - Пол Андерсон Страница 5

Отлив едва начался, и морские врата Иса еще были закрыты. Тем не менее из города отчалил корабль. В надежде уплыть, пока не испортилась погода, капитан при свете луны отвел судно от берега и в ожидании рассвета бросил якорь. Не опуская паруса, корабль шлепал носом по волнам. Капитан вышел на палубу, зарезал черного петуха, кровью окропил мачту, бросил жертву за борт, воздел руки и заговорил нараспев.

Силы ветра и волн помогают нам плыть,

Но мы помним, что часто в безветрие правят;

Помним бурю, сгубившую доблестный флот,

Помним риф, разметавший его обломки;

И мы помним тех храбрых, ушедших на дно

Иль скалу убеливших своими костями;

Помним жажду, усталость и голод тупой,

И гниющую плоть, и беззубую челюсть;

Помним синие льды, беспощадных акул

И над пустошью вод одинокую птицу;

И мы помним белесый, слепящий туман,

Моря страшного мертвенное мерцанье;

Так как послано все это нам от Лера,

Да исполнится воля его святая.

Короля Иса, воплощения и верховного жреца Тараниса, в городе не было, потому что день был не настолько важен, чтобы прерывать ради него таинство, которое он должен совершить в полнолуние. С горсткой верующих он стоял во дворе Священного Места, возле Выборного Дуба, смотрел вверх па солнце и взывал:

— Приветствую тебя, Непобедимый Митра, Спаситель, Воин, Господин, рожденный навсегда… — Его речитатив заглушала тишина Леса.

На Форуме, в самом сердце Иса, в церкви, которая некогда была храмом Марса, проводили службу христиане, и их можно было по пальцам перечесть. Снаружи никто не слышал их тихой и торжественной песни.

II

С запада шел дождь. Свистел ветер. Наступала осень, с бурями и длинными ночами. Если люди не поторопятся отплыть в Эриу, они рискуют быть запертыми непогодой в Британии.

Двое мужчин сидело в таверне в Майе. Это было римское поселение чуть юго-западнее Вала, на заливе. Сидевшая за выпивкой плохо одетая парочка привлекала к себе мало внимания окружающих, хотя один из мужчин был необычайно огромен и красив, седина едва тронула светлые волосы и бороду. Нетрудно было догадаться, что это скотты. Но они не склонны были разговаривать и находились не в гостинице, где могут задавать вопросы. Кроме того, на квартирах располагался крошечный гарнизон и по улицам свободно разгуливали варвары: скотты, пикты, иногда саксы. Некоторые были наемниками на службе у Рима, а то и разведчиками, шпионами, осведомителями. Некоторые были торговцами, которые безо всякого сомнения больше провозили контрабанды, нежели вели открытый торг. Это не имело значения, кроме ссор, они ни во что стоящее не впутывались. У имперских экспедиционных войск хватало забот помимо того, чтобы патрулировать каждое убогое злачное местечко.

На столе между двумя скоттами оплывала и смердела сальная свеча. Излучаемый ею свет, как и свет ей подобных вокруг, был одинок, мрак разделял островки света словно звезды облачной ночью. Ниалл Девяти Заложников сжимал в руке чарку эля, такого который он не дал бы у себя дома лакать даже свиньям, если бы королям пристало держать свиней. Склонившись вперед, облокотясь на жирное, потрескавшееся дерево столешницы, он тихо спросил:

— Теперь ты абсолютно в этом уверен, да?

Вайл Мак-Карбри кивнул.

— Уверен, господин, — также вполголоса отвечал он. Скорее всего никто их больше и не понимал, но они остерегались ненужных случайностей. — Позже я расскажу вам обо всем целиком, о странствиях то в одном обличье, то в другом, все время в роли забавного чужеземца, который говорит на латыни как деревенщина…

— Расскажешь, когда будем в безопасности и некуда будет торопиться, — прервал его Ниалл. — А сегодня не выйдет. Проклятое тут место для встреч.

Это было лучшее, что они могли сделать. Ниалл, ведя войну, высаживался там, где считал возможным, и вторгался в глубь территории настолько глубоко, насколько хватало линии отступления. Ниалл не знал заранее, где проведет следующую ночь, в отличие от мирного странника Вайла. Установленным местом была Майя, не находившаяся под пристальным римским надзором; в прошлом ее обнаружили люди из Кондахта и Миды; заговорщики назначили встречу через четверть луны после равноденствия. Однако Вайлу пришлось два часа ждать, пока не приехал задержанный в дороге непогодой Ниалл.

Вайл пожал плечами.

— Как пожелает господин. Никто из тех людей, которых я расспрашивал, ни офицеры, ни рядовые, никто из них не получал сверху ни слова. Но сейчас мы не можем ждать, не так ли? Прошел слух, что, Рим будет вести военные действия еще сезон, надеясь к тому времени очистить Британию от таких, как мы. Но не дольше. К тому же они и не помышляют ударять по Эриу. Войска слишком нужны им по ту сторону канала.

Ниалл кивнул.

— Спасибо, дорогой, — сказал он. — Именно такие новости мне и были нужны. Это созвучно тому, что я узнал сам, совершая набеги. Когда мы отступали, они даже не решались на погоню. Римские войска не двинулись на Далриаду, ястребиное гнездо. Мы поймали дезертиров, и те сказали, что им не хочется идти из Европы на неведомую битву. О да это же ясно, что у себя дома нам нечего бояться Рима.

— Приятно слышать, тем более что беспокойство стоит того, чтобы знать…

Ниалл ударил кулаком по столу. Голос стал грубее.

— Я должен быть уверен уже сейчас. Я бы в жизни не стал так болтать, давая годам проскальзывать мимо… — Внезапно он встал. Грива коснулась потолка. — Идем, Вайл. Если тебе так хочется, допей эту лошадиную мочу и пойдем.

Моряк вытаращил глаза.

— Что? Снаружи свирепая ночь.

— А я настолько разозлен, что готов действовать. Флот расположен на северном побережье залива, в бухте, куда больше не заглядывают римляне, в двух днях пути отсюда. Если тронемся сейчас, минуем Лугувалий в темноте.

— Разумно, — согласился Вайл. Город являлся западным оборонительным пунктом Вала. Мужчины взяли плащи и зашагали прочь.

Для таких, как они, и дождь не был слишком холодным, и ночь не слишком темна. От колен до плеч их окутывали килты; на поясах висело по кинжалу и по мешочку, где было немного вяленого мяса и сыра: когда они очутились за римскими постами, никто не рискнул их окликнуть.

Они шли некоторое время, прежде чем Ниалл произнес:

— Мне нужно спешить, Вайл Мак-Карбри. Я слышу, как время лает сзади меня, свора собак, учуявших волка. Я ждал слишком долго. Надо повергнуть Эмайн-Маху, а потом и Ис.

III

В первый вечер Охотничьей Луны у кельтов творилось безумие. В Исе давно уже не существовало народного поверья, будто в этот день отворяются двери между мирами, — может, потому, что в Исе эти двери никогда не закрывались, — однако фермеры и садоводы торопились собрать последний урожай, пастухи отводили под крыши животных, а мореплаватели привязывали все суда, не стоявшие в доке. В городе это время становилось поводом необузданных пирушек.