Разрушь преисподнюю! - Валерий Вайнин Страница 5

– Это не химчистка! – отозвался мужской голос. – Сколько можно повторять…

– Привет, Француз! – произнесла Светлана. – Чем занимаешься? Роман кропаешь?

Из трубки донесся вздох.

– Сычиха, не трави душу.

– За Сычиху – в пятак! – улыбнулась Светлана.

– А за «кропаешь» – по уху! – парировал ее собеседник.

Светлана улыбнулась шире.

– Ладно, квиты. – И тут же нахмурилась. – Глеб, мне надо с тобой поговорить. Не по телефону.

Глеб хмыкнул.

– Я должен выполнить работу МУРа?

Светлана вздохнула.

– Не до шуток речь о Дашке. И не только.

После короткого молчания Глеб уточнил:

– Что-то из ряда вон?

– Похоже. Думаю, что ты единственный, кто не сочтет, что я свихнулась. Могу я к тебе заехать?

– Дурацкий вопрос. Прямо сейчас?

– Позднее. Ты ведь дома?

– Пока – да. Но в пять у меня чертов педсовет.

Светлана взглянула на часы.

– До пяти я обернусь.

– Свет! – раздался голос из трубки. – Не наделай за это время глупостей!

– Не волнуйся, – заверила Светлана, – ни я, ни Дашка глупостей не наделаем. Обычная рутинная работа.

– Особенно у Дашки, – усмехнулся Глеб. – Она просто обожает рутину.

На этом они синхронно дали отбой. И немного успокоенная Светлана пошла к автобусной остановке.

7

Отпустив класс на перемену, Даша отправилась в школьную столовую. Ученики всех возрастов таращились на ее фигуру и ноги, красоту которых подчеркивало короткое облегающее платье. Все, однако, было спокойно, пока дело не коснулось 10-го «Б». Во-первых, в этом классе, увы, преподавался французский язык, что лишало ребят удовольствия лицезреть на уроках красавицу-англичанку, и во-вторых, в классе этом учились знаменитые на всю школу Леня Рюмин и Гуля Шарипова. Когда англичанка проходила мимо, 10-й «Б» в полном составе кучковался у кабинета математики. Гуля Шарипова, за лето еще больше похорошевшая, при виде Даши пихнула закадычного друга локотком. Леня Рюмин, повзрослевший и возмужавший, но сохранивший на лбу тот же задиристый чубчик, принял сигнал и, как повелось в американских фильмах, свистнул училке вслед. Звучок получился хилый, но товарищи по учебе замерли от восхищения Лениной крутостью.

Даша обернулась.

– Кто свистел?

Десятиклассники сплоченно безмолвствовали.

Даша посмотрела Лене в глаза.

– Стыдно признаться?

– Чего стыдиться-то? – заелозил Леня. – Когда выражаешь самые светлые чувства…

Класс захихикал.

Даша строго заметила:

– Светлые чувства так не выражают.

– А как? – полюбопытствовала Гуля. – Может, научите?

– Запросто. – Сунув в рот два пальца, Даша издала разбойничий свист, от которого кто-то подпрыгнул, а кто-то заткнул уши. – Примерно вот так, – заключила она и продолжила путь в столовую. Но далеко отойти не успела.

По коридору примчалась директриса. Бесформенное платье кирпичного цвета, как знамя, трепыхалось на ее тощем теле. Обернутая вкруг затылка жиденькая коса воинственно съехала набекрень, а бледные щеки от гнева пошли пятнами.

– Кто свистел? – жестко прозвучал тот же вопрос.

Ответом так же было молчание.

Директриса приблизилась, чеканя шаг, как статуя Командора.

– Десятый «Б», я снимаю вас с занятий. Отправляйтесь по домам, и чтобы завтра к восьми все явились с родителями. Ясно?

– С обоими или можно с одним? – уточнила Гуля Шарипова, но никто не засмеялся.

Проигнорировав ее реплику, директриса повысила голос:

– Вам ясно, спрашиваю?!

Даша подошла с виноватым видом.

– Зинаида Павловна, свистела я.

Директриса отмахнулась.

– Дарья Николаевна, не надо их выгораживать: на шею сядут. В общем, так, десятый «Б»…

Красный как рак Леня выступил вперед.

– Это я свистел, Зинаида Павловна.

Директриса смерила его взглядом.

– Думаешь, я удивлена? После каникул, Рюмин, ты совсем развинтился. Завтра к восьми приведешь родителей. В дневник записать или так запомнишь?

Даша тронула директрису за плечо.

– Честное слово, свистела я. Он не умеет.

Директриса нахмурила брови.

– Дарья Николаевна, я просила бы вас не вмешиваться. В конце концов это неэтично.

Обреченно вздохнув, Даша сунула два пальца в рот и свистнула второй раз. И вновь кто-то подпрыгнул, кто-то заткнул уши. У директрисы отвисла челюсть. После продолжительной паузы она пробормотала:

– Родители отменяются, Рюмин. Не бери на себя лишнего: тебе и своего хватает. А вас, Дарья Николаевна, прошу в мой кабинет. – Сжав тонкие губы, она зашагала по коридору.

Леня Рюмин понуро теребил чубчик. Следуя за директрисой, Даша обернулась и показала ему кулак. Тут прозвенел звонок, и школьники от мала до велика устремились в классы.

На лестничной площадке между этажами директриса резко остановилась, и Даша едва на нее не натолкнулась. Поправив косу на затылке, директриса произнесла:

– Хотелось бы знать, Дарья Николаевна…

– Зинаида Павловна, – перебила Даша, – делайте со мной что угодно, только не увольняйте. Честное слово, я больше не буду.

Директриса вздохнула. Затем сунула в рот два пальца и подула. Ничего не получилось.

– Хотелось бы знать, – сказала она, – как это у вас получается?

Даша воззрилась на нее в изумлении.

Директриса снова дунула в два пальца. С тем же успехом.

– Научите? – спросила она деловито.

Даша покачала головой.

– Ни за что.

– Почему?

– Если директора школ начнут свистеть, к чему это приведет?

Директриса хихикнула.

– Так и слышу интонации Глеба Михайловича.

Из спортзала по лестнице взбежал учитель физкультуры.

– Тебя-то мне и надо! – обратился он к Даше. – Добрый день, Зинаида Павловна.

– Мы уже здоровались, Станислав Андреевич.

Физкультурник раздвинул в улыбке веснушки.

– Должен же я отреагировать на ваше присутствие.