Угрюмый дудочник - Андрэ Нортон Страница 5

– Не одни они пойдут, – возразила Гита, не успокаиваясь. – Вир пойдет, а может, и ты. Все по правилам – не заблудимся. И я никогда не была в лавовых пещерах...

– Аннет, – позвал из другой комнаты Аренс, – мы торопимся, дочь.

– Да, иду... – она вернулась к супнице. – Отнеси ложки, Гита. А ты, Вир, пожалуйста, кувшины.

Мать девочек не пришла. В этом не было ничего необычного: эксперименты в лабораториях идут без перерыва на обед, и Аннет давно перестала посылать туда еду или оставлять матери порцию. И поэтому она чаще всего кормила нас тем, что можно разогреть два – три раза.

Гости и хозяин уже сидели за столом, мы сели в конце, поняв, что нельзя мешать. Я не был членом Комитета и такие встречи казались мне скучными. Но сегодня мне было интересно.

Я надеялся узнать что-нибудь о корабле беженцев, но меня ждало разочарование. Корсон ел механически, как человек, занятый какими-то мыслями. Аренс молчал. Только Алек Элси похвалил еду, приготовленную Аннет, потом повернулся ко мне.

– Ты подготовил хороший отчет, Коллис, о северном склоне.

Если бы это сказал Корсон, я был бы доволен, даже польщен. Но я знал, что мой отчет мало интересует Элси, он просто поддерживает разговор. Я пробормотал «спасибо», и на этом все бы кончилось, если бы не Гита. Если она чего-то хотела, то, как я это хорошо помню, рано или поздно своего добивалась.

– Вир сегодня был в лавовой местности. А вы там бывали, техник первого класса Элси?

– Лавовая местность? – Он помолчал и удивленно поднял чашку кофе. Зачем? Там даже не было картографирования... сплошь пустыня. Что ты там делал, Коллис?

– Отвозил одного... сектор-капитана Лугарда. Он сейчас в крепости Батт.

– Лугард? – Аренс оторвался от своих мыслей. – Грисс Лугард? Что он делает на Бельтане?

– Не знаю. Говорит, что ему отдали Батт...

– Новый гарнизон! – Аренс со стуком опустил чашку на стол, расплескав кофе. – Мы не допустим эту глупость снова! Война кончена! Необходимости в службе безопасности больше нет! – В его устах слово «безопасность» звучало как ругательство. – Угрозы нет, и мы не потерпим над собой никакого контроля! Чем скорее они поймут это, тем лучше. – Он перевел взгляд с Элси на Корсона. – Все дело теперь выглядит иначе.

Но какое дело, он не объяснил. Наоборот, потребовал от меня подробного рассказа обо всем, что я узнал от Лугарда, а когда я закончил, вмешался Элси.

– Похоже, Лугард будет жить в крепости на пенсии.

– Это может быть маскировкой, – Аренс все еще был возбужден.

– Его документы в порту... Они могут прояснить нам кое-что. – Он снова обратился ко мне. – Присматривай за ним, Вир. Лугард пригласил тебя и потому не удивится, если ты появишься снова...

Этот совет мне не понравился, но я не мог сразу отказаться от него, во всяком случае в присутствии остальных, да еще за столом Аренса, который он сделал и моим. Возвращение Лугарда задело Аренса за живое, иначе он не стал бы предлагать шпионить за человеком, который был другом моего отца.

– Отец, – снова вмешалась Гита, по-прежнему добиваясь своего, – а можно Виру взять нас с собой? Бродяги никогда не были в лавовых землях.

Я думал, Аренс утихомирит ее одним из своих взглядов, которые действовали так эффективно. Но он этого не сделал и вообще промолчал, зато заговорил Элси:

– А, бродяги? И каковы же их последние достижения, моя дорогая? – Он был из числа тех взрослых, которые не умеют разговаривать с детьми, поэтому в его голосе появился сюсюкающий оттенок, который – правда, в меньшей степени – чувствовался и в разговоре со мной.

Когда нужно, Гита умеет быть вежливой. Она улыбнулась главе Етхолма, пустив в ход все свое обаяние.

– Мы побывали в инкубаторе для ящериц и записали их писк, – ответила она. – Для экспериментов доктора Дракса по связи.

Мысленно я одобрительно похлопал ее по плечу. Она напомнила отцу о добровольной помощи в важных делах, пытаясь предотвратить его возможный отказ в ее просьбе.

– Да, – согласился Аренс, – это была хорошая работа, Элси, ребята проявили терпение и настойчивость. Значит, вы хотите побывать на лавовых полях...

Я был удивлен. Неужели он согласится? Аннет, сидевшая напротив меня, напряглась, губы ее шевельнулись, она готова была возразить. Но Аренс заговорил снова, обращаясь на этот раз ко мне:

– Полезная организация, эти бродяги, Коллис. Вы хорошо дополняете учебные ленты. Жаль, что мы мало продвинулись в инопланетной науке. Но теперь, с окончанием войны, для этого появляются возможности.

Я думал, верит ли он сам в это? Организация бродяг была идеей Гиты, хотя она вовлекла меня и так крепко привязала, что я теперь не мог бы отказаться, даже если бы захотел.

Первые поселенцы на Бельтане собирались воспитать своих детей, как будущих представителей научной касты. Собственно, это было частью плана всей организации станции. Инопланетная наука могла уйти за эти годы далеко вперед. Мы об этом догадывались. Но наши знания так специализировались и сузились, нам так не хватало свежей информации, что, по нашим подсчетам, мы отстали лет на десять, а может, и на все сто.

Одна из задач наших воспитателей – препятствовать этому процессу отставания. Но лучшие из них были призваны на военную службу. Оставались старшие по возрасту и, следовательно, более консервативные. Затем, на третьем году войны, разразилась эпидемия по слухам – у нас всегда ходят слухи, – эпидемию вызвали слишком ретивые эксперименты в военных разработках; в результате – ссора между руководителями секторов и закрытие двух проектов). После этого еще меньше стали заботиться о воспитании подрастающего поколения. Время от времени родители выбирались из лабораторий и ужасались отсутствию систематического образования у детей.

Потом внезапное изменение хода собственного эксперимента захватывало их, и они опять забывали о детях.

В Кинвете никогда не было много детей, а сейчас их только восемь, от семилетних близнецов Дагни и Дайнана Норкотов до Теда Мейки, которому исполнилось четырнадцать и который уже считал себя – и тем раздражал окружающих – вполне взрослым.

Гита с детства была командиршей. У нее живое воображение и абсолютная память. Она читала все ленты, какие могла раздобыть, – лабораторные записи читать запрещалось, – и потому обладала самыми разнообразными и удивительными познаниями. Она прекрасно отличала факты от вымысла, с одинаковой легкостью сочиняла небылицы и отвечала на серьезные вопросы.

Для младших она стала кладезем премудрости. Они предпочитали обращаться к ней, а не ко взрослым: родители были настолько заняты, что, по существу, у нас образовались две социальные группы, различающиеся возрастом.

Организовав своих последователей, Гита принялась за меня. И скоро я обнаружил, что хочу или не хочу, а уже чаще предводительствую экспедициями бродяг, чем занимаюсь собственной подготовкой к рейнджерской службе.