Ключ от Королевства - Марина и Сергей Дяченко Страница 5

— Лапина, что ты там делаешь? Перестань ломать кусты немедленно!

Так я и жила, кусая локти, пока не выпал снег. А новый снег — это немножко новая жизнь: кажется, теперь всё будет лучше и интереснее.

Уже приближался Новый год, а значит, каникулы. А значит, контрольные. Новая полоса препятствий: только с мамой помирились — и заново повод для ссоры. Вообще-то я круглой идиоткой в классе не считалась, задачи нормально решала и писала почти без ошибок, но вот водилась за мной особенность: как ни контрольная — так провал. Волнение тому виной, или невезение, или ещё что-то, только учителя мне сами признавались: у тебя, говорят, в табеле оценки на порядок ниже, чем ты обычно заслуживаешь. Не умеешь ты писать контрольные. Учись, мол, сосредотачиваться, жизнь нас судит по экзаменам, и так далее.

И вот все витрины в гирляндах, ёлки то там, то здесь, Новый год на носу… А я иду домой на другой день после контрольной по алгебре.

С оценкой в дневнике.

Снег пошёл… Мохнатый такой. Хлопьями. А у меня настроение — хоть садись в сугроб и засыпай до весны.

Заворачиваю я к себе во двор и вижу: на скамейке рядом с подъездом кто-то сидит. Ничего особенного: там вечно то старушка отдыхает, то парень девушку ждёт. А тут сидит мужчина в пуховой куртке, в шапке, и давно сидит — снег уже сугробами на плечах.

Прохожу я мимо, к подъезду, гляжу под ноги, читаю следы на снегу… Полозья — кто-то тяжёлые санки протащил… Рифлёные ботинки… Коньки — это Катька, соседка, на коньках по снегу катается… дура… Иду — и на мужчину этого искоса, ради любопытства — зырк!

А это Оберон.

У меня ноги так к снегу и примёрзли.

Обозналась, думаю. Вдруг это совсем другой человек, просто похожий?!

И сразу же понимаю: не переживу такого разочарования.

Но это он, точно он. Бородка аккуратно подстрижена. Глаза внимательные. И лицо королевское. Без короны, без мантии, но посмотри внимательно — и всё поймёшь.

Я стояла перед ним минуты три. Снежинки щеки касались — и таяли сразу, такая у меня была горячая физиономия.

Наконец он скамейку рядом с собой от снега отряхнул — голыми руками, без перчаток, без варежек.

— Здравствуй, Лена. Присядешь?

— Здравствуйте…

Я подошла, но садиться сразу не стала. Вот здорово мечтать о чуде, а когда оно приходит, всё-таки страшно. Если честно — дыхание перехватывает.

— Здравствуйте, — сказала я громче (вдруг он первый раз не слышал?), — ваше величество…

— Садись.

И я села с ним рядышком.

Мы сидели на виду у всего дома. Если бы кто-то из соседей сейчас выглянул в окно, а потом спросил бы меня, с кем это я разговаривала… Я бы соврала, наверное, что это мой учитель. Или отец подружки.

Ни за что, никому я не сказала бы, что это король-волшебник.

А мне так хотелось! Так хотелось, чтобы они об этом знали!

— Ну, как у тебя дела? — спросил Оберон.

Я хотела сказать сразу: «Плохо». Учителя придираются, алгебра уродская, контрольную завалила. Заберите, мол, меня в Королевство…

А потом подумала: как я ему, королю, буду признаваться в собственной глупости, скулить о какой-то «паре»?!

— Хорошо дела. Спасибо. А как у вас?

— У нас похуже. — Оберон рассеянно стряхнул снег с плеча. — Мы отправляемся в путь… Это опасно.

Я растерялась:

— Вы куда-то уезжаете?

— Да. И далеко.

— Вы бросаете замок, сад… Вы бросаете своё Королевство?!

— Нет. Я веду Королевство — на новые земли… А замок и сад бросаю, да. Они живут своей жизнью. Они мне надоели.

Я поводила подошвами по снегу, будто шлифуя. Оберон говорил непонятно, и я, честно говоря, ждала совсем другого.

Я ждала, что он пригласит меня в замок. Лучше на бал. Или нет — лучше на турнир… Да всё равно, лишь бы в Королевство. И пусть все ему кланяются, а он мне, вот так, запросто: заходи, мол, Лена…

И, будто услышав мои мысли, он вдруг сказал:

— Пойдём?

Хлопья завертелись у меня перед глазами. Я шлифовала и шлифовала снег под скамейкой, уже до асфальта протёрла и всё не могла понять: почему же мне так страшно? Ведь я хотела, мечтала, ждала… Дождалась — и трусливо хочу удрать. Нырнуть от него в подъезд. Чтобы все было снова скучно, плохо, трудно…

Обыкновенно.

— А меня мама ждёт, — сказала я и покраснела ещё больше. Потому что знала, что мама на работе и будет к шести. Пусть я пудрю мозги учителям, но как я посмела соврать королю Оберону?!

— То есть она будет ждать, — поправилась я. — Если меня не будет… к шести.

— У Королевства есть закон, — он смотрел мне прямо в глаза и говорил, как обычно, очень спокойно и по-честному, — если человек входит в него из вашего мира, он возвращается обратно в ту же точку. В тот же час. То же самое верно наоборот: я перешёл в ваш мир, когда мой канцлер начал: «Путеше…» Я успел погулять по городу, подождать тебя здесь на скамейке. А когда вернусь — канцлер скажет «..ствие» и преспокойно продолжит свой доклад. Да что я рассказываю: ты ведь помнишь, как было в прошлый раз?

Я, конечно, помнила.

— А вы потом вернёте меня обратно?

— Слово.

Если бы наши мальчишки умели вот так сказать: «Слово», и чтобы сразу, безо всяких клятв, стало ясно: этот не предаст!

Но это что же получается? У меня совсем-совсем не осталось оправданий для трусости? Мама не будет волноваться. В Королевстве я навечно не застряну. Экскурсия — туда и назад. Лучшее в мире развлечение…

Развлечение?

— Простите, ваше величество… А зачем я вам всё-таки нужна?

Здесь не было зимы. Так что я сразу сбросила и куртку, и шапку, и шарф. И сняла бы ботинки, если бы не колготы под брюками. Ходить в колготах по траве — что может быть глупее?

Но и жарко не было. Воздух… В прошлый раз я его как следует не разнюхала. А в нём плыли одновременно запахи и леса, и моря, и дождя.

На этот раз Оберон вышел меня встречать, и слуги у ворот замка замерли в поклоне. Конечно, они кланялись королю. А так выходило, будто и мне немножко.

— Ты не запыхаешься, если по лестнице долго подниматься?

Я помотала головой. Не очень люблю лестницы — серые, унылые, с бесконечными одинаковыми пролётами. А по этой шла бы и шла до самого неба: она вилась внутри замка, то пряталась в башню, то снаружи лепилась к стене, и тогда захватывало дух, потому что лестница была без перил.

Чем выше мы поднимались, тем шире становился окружающий мир. С одной стороны горизонта высились зубчатые скалы; с другой — лес без конца и края, с третьей — город под красными крышами, с флюгерами и узкими улочками, и за городом снова лес. А с четвёртой — море, на море цветные паруса и далёкий остров на горизонте.