Альянс - Марк Фрост Страница 5

Впрочем, была одна зацепка. Друг Уилла Нандо Гуттиэрес, таксист, которого он встретил в Оджаи, проследил за Хоббсом и «шапками» до огромного офиса в Лос-Анджелесе. Офис принадлежал, на первый взгляд, совершенно чистой организации – Национальному Агентству Проверки Знаний.

Позднее выяснилось, что агентство – это наблюдающая организация. Ее работники отметили выдающиеся результаты Уилла и сообщили о нем в Центр (так же, как об Аджае и Элизе).

Впоследствии Уилл обнаружил, что Центр контролирует агентство через «Фонд Гринвуда».

Уилл перескочил к самому большому вопросу без ответа: ЧТО ТАКОЕ ПРОЕКТ «ПРОРОЧЕСТВО ПАЛАДИНА»? ЗА НИМ СТОЯТ «РЫЦАРИ» И «ШАПКИ»? И КАК ТУТ ЗАМЕШАН ЦЕНТР?

Уилл еще не проверял теорию о том, что странные способности, которые у них недавно появились, возникли из-за генетического воздействия во время экстракорпорального оплодотворения. Но трое его соседей – Аджай, Ник и Элиза – сумели уточнить кое-что у своих родителей. Они все были зачаты и рождены в четырех разных городах, в частных клиниках для больных бесплодием. В тот же год, что и Уилл.

Насколько велик шанс, что это совпадение? А если добавить, что Центр контролирует агентство и что мы все оказались в нем пятнадцать лет спустя? И одновременно начали демонстрировать странные способности?

Но как все это связано с «Пророчеством Паладина»? Это был СЕРЬЕЗНЫЙ ВОПРОС. Он заставил Уилла обратиться к области, вероятно содержащей ответ.

Всю жизнь он думал, что он – Уилл Мелендес-Вест, единственный сын Джордана Веста, скромного научного сотрудника, и Белинды Мелендес-Вест, помощника юриста на полставки. Их семья казалась совершенно обычной, хотя они и переезжали с места на место почти каждый год. Как выяснилось, у такого поведения были серьезные причины.

Отцом Уилла на самом деле был доктор Хью Гринвуд, внук Томаса Гринвуда, основавшего Центр почти сто лет назад, и сын Франклина Гринвуда, сменившего Томаса на посту директора.

Уилл аккуратно разузнавал о Хью все что можно и вскоре наткнулся на информацию о том, что тот преподавал в Центре, а шестнадцать лет назад они с женой без объяснений оставили школу. Все детали их пребывания в Центре были стерты. Но Уилл нашел фотографию в альбоме выпускников. Он достал из стола копию, и в тысячный раз взглянул на нее.

На фотографии был запечатлен момент, как Хью и Кэрол слушают любительский концерт. Подпись гласила: УЧИТЕЛЬ ХЬЮ ГРИНВУД С ЖЕНОЙ КЭРОЛ НА ЕЖЕГОДНОМ ПРАЗДНИКЕ УРОЖАЯ.

Несомненно, это были «Джордан» и «Белинда». Конечно, намного моложе и с совсем другими прическами – короткий «ежик» у Хью и длинные белокурые волосы, завязанные в «хвост», у Кэрол. Хью был гладко выбрит, тогда как «Джордан» всегда носил бороду, а «Белинду» Уилл помнил только брюнеткой. На фото они еще не носили ни очков, ни шляп, в которых их постоянно видел Уилл. Похоже, это тоже была часть маскировки.

Почему они ударились в бега именно тогда? Что заставило их так неожиданно оставить Центр и отказаться от преимуществ семейного наследия Хью? Если я рассчитал время правильно, это должно было произойти после того, как они узнали о беременности Кэрол, но до моего рождения. Было ли их бегство из Центра как-то связано с беременностью, и если было, то как?

В Центре Хью вел биологию, и ученики его любили. Он был опытным врачом с несколькими учеными степенями, и причины его поздних исследований в области нейробиологии явно лежали в прежней жизни. Но была ли это просто его работа или что-то еще?

Помни, «шапки» не просто похитили моих родителей, они вломились в папину лабораторию в Оджаи и украли все его наработки.

Что именно из исследований Хью Гринвуда заставило «шапок» пойти на такой большой риск? Зачем вообще Хоббсу нужны исследования отца?

Через две недели после авиакатастрофы федеральные чиновники объявили о том, что в погибших опознали родителей Уилла. Но он знал, что это ложь, ведь всего через несколько дней после крушения ему пришло болезненно оптимистичное СМС от его пропавшего – официально погибшего – отца. Поскольку оно содержало зашифрованное послание, Уилл даже не сомневался, что его написал Джордан Вест. Что касается матери, Уилл почти не надеялся, что она выжила, особенно после того, как увидел на ней Попутчика, монстра, захватывавшего чужое сознание, самого страшного оружия Команды Иных. Его матери скорее всего уже не существовало.

Зато он на сто процентов был уверен в том, что отец жив, и только вера в это поддерживала его в последнее время. Уилл старался ни словом не выдавать своим друзьям эту убийственную правду. Он слишком боялся навредить им, да они и так уже достаточно ему помогли. И он не стал бы винить их, если бы они, последовав его примеру, вдруг решили спихнуть все это безумие подальше, сконцентрироваться на учебе, удовлетворившись заверениями Центра, что все страшное позади, и изо всех сил надеяться, что это правда.

Но Уилл пробудился, и теперь он знал: ПРОБЛЕМЫ ВОЗВРАЩАЮТСЯ, НО НА ЭТОТ РАЗ Я БУДУ С НИМИ БОРОТЬСЯ.

Он начнет издалека, взяв Аджая в напарники. Сначала они закончат свое старое расследование, а затем придумают стратегию для дальнейших действий.

Вот как обстояли дела до 21:14, третьего июня, последнего дня учебного года.

Когда закончился последний экзамен, Уилл вернулся в отсек G4-3 в Гринвуд-Холле. Он скинул рюкзак и собирался уже войти в комнату, когда заметил под ножкой стола письмо, адресованное ему. Редкость в теперешние дни – отправлено пять дней назад, обратный адрес подписан вручную – Палм-Дезерт, Калифорния, отправитель Н. Дианжело.

Уилл занес его в свою комнату, прислонил к школьному ноутбуку и сел за стол. Появившийся на экране син-апп с любопытством наблюдал, как Уилл вскрывает конверт и разворачивает письмо, написанное тем же аккуратным женским почерком, что и адрес:

Дорогой Уилл Вест,

Прошу прощения, что так долго не отвечала на Ваше ноябрьское письмо. Видите ли, оно пришло на мой старый адрес в Санта-Монике, а я не живу там уже лет двенадцать, и с тех пор переезжала еще два раза. Только благодаря восхитительной настойчивости нашей незаслуженно оклеветанной почтовой службы это письмо наконец-то настигло меня две недели назад.

Уилл вспомнил, что в ноябре отправлял письмо в Санта-Монику, адрес ему помог узнать Нандо. Но то письмо предназначалось женщине по имени Нэнси Хьюз, медсестре военно-морского флота, с которой Дейв познакомился во Вьетнаме как раз перед смертью.

Ваше письмо естественно заставило меня задуматься. В моем возрасте много времени уходит, чтобы что-то вспомнить. А этот вопрос – знала ли я сержанта Дейва Ганнера, когда служила во Вьетнаме, – застал меня как гром среди ясного неба. Я решила, что лучше будет выслать фотографию, которую я хранила все эти годы.

Фотография была прикреплена скрепкой к оборотной стороне письма. На пожелтевшем снимке крупным планом был запечатлен загорелый Дейв, лежащий на пляже. Одной рукой он приподнимал солнцезащитные очки, подмигивая, а другой показывал палец вверх. И улыбался так беззаботно, будто весь мир заткнул за пояс.