Невеста по службе - Анна Батлук Страница 5

— По-моему, ты опоздал!

— Нет, нет, — оправдывался бледный и взъерошенный паренек. — Я пришел до шести, вы просто запамятовали.

Работники скоренько разбрелись, не успев выпытать у меня подробностей. Тех, кто пришел вовремя, и мог не страшиться внимания вахтерши, среди любопытствующих не оказалось.

Только лишь Оррах недоверчиво посмотрел на меня, и хмыкнул, проходя мимо, но вопросы, по-видимому, решил задать начальству, все еще занимавшему его кабинет.

Отработать смену оказалось нелегким занятием. Мысли мои вертелись вокруг предстоящего собеседования, а о цели его я предпочитала даже не думать. Все больше и больше понимала, что было ошибкой назначать меня на столь ответственное задание, но вариантов избежать его не видела. Хорошо хоть преступники в этот день словно взяли выходной, и коллеги, заметив мое подавленное состояние, со всеми немногочисленными происшествиями справлялись без моего участия.

С трудом дождалась момента, когда можно будет сбежать домой, и на дороге, вопреки обыкновению, не вела себя прилично — хотелось гнать, выжимая из мотоцикла все, что в его внутренности заложили изготовители. Как я не разбилась в тот день, ума не приложу. Наверное, Вселенной было угодно, чтобы я все-таки попала на этот кастинг невест, другого объяснения такой необычайной везучести попросту не существует.

С грохотом захлопнув за собой дверь квартиры, прислонилась затылком к косяку и постаралась успокоиться, как вдруг услышала из кухни странный звук — непонятное, и совершенно неопознанное мяуканье.

— Не поняла! — громко, и очень воинственно произнесла я, и даже не разувшись, отправилась на поиски источника звука. В принципе, я не против животных, но заводить кого-либо без моего ведома сосед не имел права. Пылая праведным гневом, зашла на кухню, и вместо кота, либо же другой инопланетной зверушки обнаружила рыдающего Клюгера.

Огромные капли стекали по каменным складкам, огибая длинное вытянутое…назвать это носом язык не поворачивается. Сопли лились на рубашку, опережая слезы. Я в первый раз видела, чтобы Клюгер плакал, и честно сказать, не смотрела бы вовсе.

— Что случилось?! Тебя депортируют?! Клюгер!

— Нееет, — протянул сосед, высморкавшись в полотенце. Я решила не обращать на это внимание, все ж таки такой животрепещущий момент.

— А что тогда?! Штраф? Или что? Да не молчи ж ты!

— Меня на работу взяли, — всхлипывая, пробасил этот двухметровый крокодил. — Этот гад! Он мне жизнь испортил!

С трудом успокоив соседа, мне удалось выяснить следующее. Как и намеревался, сосед в шесть утра явился к дверям офиса, пригласившего его на собеседование. Как и намеревался, выломал им двери, и когда спешно прибыл вызванный охраной работодатель, рассказал ему заготовленную речь об огромном желании работать. Клюгеру просто не повезло. Владельцем офиса оказался пришелец с какой-то далекой планеты (длинное название которой мой сосед не в состоянии запомнить), и в его инопланетной памяти все еще осталось воспоминание, как тяжело ему пришлось в Ригарийской империи по приезду, а потому напускной энтузиазм Клюгера он принял за искренний. С завтрашнего дня мой сосед начинал работать. И угадайте кем? Курьером. Не знаю, кому больше не повезло — Клюгеру, отзывчивому работодателю, либо же его клиентам. Не позавидуешь бедным старушкам, не привыкшим к путешественникам с иных планет, когда в глазок они увидят экую морду.

— Эх, — грустно заметил Клюгер, когда поток слез иссяк. — Надо было по старинке — разгильдяя играть. Творческая жилка меня сгубила.

Ночь выдалась мучительно долгая. За стеной, сетуя на свою горькую судьбу, всхлипывал Клюгер. Попытки пристыдить его и убедить в том, что ничего страшного не случилось, успехом не увенчались. Прибавим к шуму из-за стены собственные тягостные думы и страх перед участием в такой непредсказуемой и непродуманной операции, и со сном мы тепло попрощались.

Роил и Ингирих знали, на что давить, убеждая меня в необходимости участия в Отборе. Уверена, они и с моими родителями встретились, дабы выяснить мои слабые стороны и степень моего неприятия к бывшей профессии. Если бы я с легкостью могла вернуться к прошлому, угроза моего увольнения могла не сработать, вот только возвращаться я не собиралась.

Моя мать — заслуженная артистка Ригарийской империи. Долгое время она порхала по сцене, любимая мужчинами, любимая народом. Ее знали на многие Галактики вокруг, на спектакли с ее участием раскупались билеты за год вперед, поклонники дарили дома, квартиры, автомобили… В общем, моя мать не сходила с вершины славы пока… пока не родилась я. Чтобы никто не мог обвинить ее в неразборчивости связей, матери пришлось выйти замуж за одного из почитателей своего таланта. Она надеялась в будущем, сбросив ненужного ей ребенка на мужа, продолжить карьеру, но судьба распорядилась иначе.

Выбирая мужа по принципу «лишь бы согласился взять пузатую», мама не учла того факта, что поклонник женился, исходя из принципа «лишь бы богатая». Сразу после свадьбы он принялся люто проматывать теперь уже общие деньги, зачастую, проигрывая их еще до того, как они оказывались в карманах. Избавиться от мужа не получалось, нанять няню тоже не представлялось возможным из-за долгов, поэтому в творчестве мамы случился вполне закономерный застой.

Через год, когда дела немного пришли в норму, мама попробовала вернуться на сцену, но там ее уже никто не ждал. Нет, в небольшие работы ее приглашали, например, она с блеском играла престарелых горничных, но привыкшей к всеобщему обожанию женщине этого было мало. К тому же в личной жизни по-прежнему не везло — раскаявшийся муж вернулся в лоно семьи, но любви между родителями не было, они будто бы соседствовали в своем несчастье.

Стремясь отомстить жестокой судьбе, сбросившей ее с пьедестала почета, мама обратила свой взор на меня. С трех лет у меня были репетиторы, тренеры, учителя. Я одновременно изучала три языка, моей дикцией занимались лучшие логопеды империи (удивительно, но поиздержавшиеся родители на все это находили деньги), мать лично обучала меня игре на фортепиано и скрипке, каждый неправильный аккорд сопровождая ударом плети. Благо, что финансы не позволяли перевести меня на домашнее обучение, и я не была лишена общения со сверстниками, хотя амбиции родительницы простирались и на это. В каждом новом занятии, будь то арфа, актерское мастерство, либо же легкая атлетика, я видела желание матери доказать всей империи, что у нее все хорошо, а дочь, которую она люто ненавидит и унижает при каждом удобном случае, самая лучшая. Многочисленным знакомым, на вопросы, чем она занимается в свободное время (люди просто не могли не напомнить о том, что времени у маменьки катастрофически много), она с придыханием отвечала: «Ни секунды свободной. Рэйя хочет все успеть, а я просто помогаю ей достичь желаемого». В такие моменты я улыбалась, безмолвно крича: «Поменьше внимания! Дайте мне хотя бы вздохнуть свободно!».

В моей жизни регламентировано было абсолютно все — что одевать, с кем дружить, на кого смотреть, какое произведение исполнять, куда поступать… Не стоит и говорить, что от парней меня старательно ограждали, боясь повторения судьбы матери. Не знаю, на что она надеялась, но в тот же день, как получила документ о совершеннолетии, я сбежала.