Отражение. Зеркало войны  - Галина Гончарова Страница 5

– Почему?

– А как доказать, что она не присылала нам денег, к примеру?

– Она тоже не докажет обратного. – Мария-Элена уже познакомилась с выражением «презумпция невиновности», хотя и не пришла от него в восторг.

Как и от всей судебной системы в целом. Что это за суд, после которого убийц нельзя вешать, а ворье – пороть? Это неправильно!

– Допустим, я буду утверждать одно, Параша другое… ну да. Должны быть какие-то квитки с переводами. Хотя бы…

– Это как? – не поняла герцогесса.

Пришлось объяснять про банковскую систему.

– Хорошо. Значит, документов никаких нет.

– Но можно сказать, что передавали деньги из рук в руки, к примеру…

– Твоя бабушка мертва. Ты ничего подобного не помнишь, соседи тоже не в курсе…

Матильда вздохнула.

– У меня один ход. А у подлеца сорок восемь. Надо будет проконсультироваться с адвокатом.

– Нанимать будем?

– Не знаю… да, алименты… И как эта зараза инвалидность получила?

– Выглядит она плохо, – вспомнила герцогесса мать Матильды. – Может, поэтому?

– Черт ее знает. Но я все равно не сочувствую. Она меня бросила, уехала, а я должна ее любить? Не дождутся!

– И правильно. Твоя бабушка не хотела, чтобы ее дочь мешала тебе жить. Вот и не стесняйся. Себя надо уметь защищать…

– Марию-Элену Домбрийскую ли я слышу? – подколола Матильда.

В своем мире Мария-Элена все чаще предпочитала уступать руководство Матильде, а сама довольствовалась ролью наблюдателя. В мире Матильды ей было проще.

– С кем поведешься, – не смутилась герцогесса.

– Так тебе и надо, – подвела итог Матильда.

И девушки дружно рассмеялись, чувствуя, как отпускает внутреннее напряжение. Не так уж и страшно, когда суд?

* * *

Петюня в суд не пошел.

Ждал у входа, курил какую-то вонючую гадость, демонстрировал миру пузико в розовой рубашке. Мария-Элена обогнула его, как столб.

– Эй, ты чего?

Петюня успел перехватить девушку за локоть.

А в следующий миг…

– Руки. Убрал.

Мария-Элена не повысила голоса. Не стала ругаться, угрожать, сердиться.

Из серых глаз смотрела смерть. Скорая и мучительная.

Смерд! Посмел! Поднять руку! На герцогессу!

За такое вешали без суда и следствия, иногда за шею, а иногда и за ноги.

Толстые пальцы сами собой разжались.

– Ты… это…

Девушка развернулась – и удалилась с поля боя.

Убила бы! Но – нельзя.

Матильда пнула бы обнаглевшее быдло в коленку или, по-простому, ударила бы Петюню в челюсть, но и этого нельзя было делать. Суд рядом, Параша выйдет, увидит, что ее сыночка обидели, и пойдет такая вонь!!!

Тут и ходить далеко не надо, снять побои и подавать заявление.

Этого допустить нельзя. И слава богам, что Матильда пока не перехватывала управление телом, Мария-Элена могла и не успеть остановить сестру.

Сейчас же… Что там со временем?

Можно еще успеть на работу, мало ли что там накопилось. Да и успокоиться не помешает.

* * *

С успокоением Матильда крупно просчиталась.

Первой на работе ее встретила Лера.

– Явилась не запылилась! Ну и где ты шлялась?

Мария-Элена вскинула брови.

– Вопрос моего отсутствия был улажен с начальником.

При чем здесь – ты? Вслух она этого не сказала, но Лера и так все поняла. И окрысилась уже всерьез.

– Думаешь, самая умная? Пришла тут, крыса, задницей повертела…

Допускать развитие базарного скандала герцогесса не собиралась.

– Валерия, вы тушь где покупали?

– В «Цветке»… ты что – нарываешься?!

– Нет. Она осыпается, и под глазами получаются некрасивые темные разводы. Зеркало дать?

– Давай…

Прежде чем Валерия опомнилась, ей в руки сунули маленькое зеркальце – и проскользнули мимо. Ругаться было поздно.

Круг под одним глазом действительно имелся.

Валерия послюнявила палец, стерла его и решительно направилась в приемную.

– Вот!

В несчастном зеркальце что-то хрустнуло, с такой силой его припечатали к столешнице. Мария-Элена спокойно открыла его, бросила беглый взгляд.

– Сочувствую. Разбитое зеркало – семь лет неудач.

Валерия опешила.

– А… я…

– Несчастья можно избежать, если закоптить осколки на церковной свече и в полночь закопать на кладбище, читая молитву Пресвятой Богородице, – тем же равнодушным тоном озвучила Мария-Элена. – Только это надо сделать в тот же день.

– Ты чего мне мозги пудришь?

Мария-Элена пожала плечами, сбрасывая зеркальце в мусорное ведро.

– Это не я. Это «Практическая магия» Папюса.

– Чего?

– Был такой француз. Жерар Анкосс… или испанец? Не важно! Он написал кучу трудов по магии и даже консультировал Николая Романова с семьей. Вот, у него есть рецепт. У него примерно четыреста книг по магии, так что…

Лера потрясла головой.

– Ты чего мне своим Папюсом голову морочишь! Ты мне скажи – ты чего в Давида вцепилась?

– А разве вам не Антон Владимирович нравится? – невинно уточнила Мария-Элена.

Мысли девицы ей были ясны как то самое зеркало.

Нравится, не нравится – деньги есть у обоих, кого получится подцепить, того и получится. И тут ей дорогу перебегает какая-то сопля! Да за такое убить мало!

– Твое какое дело?

– Никакого. Но я поделюсь с вами секретом.

– Каким?

– Я господину Асатиани не нужна.

– Врешь ты все, – фыркнула Лера, не понимая, что своей цели Малена как раз добилась. Скандал не состоится.

– Не вру. Все просто. Вы из хорошей семьи, красивая, умная, образованная, умеете себя подать в обществе…

Герцогесса откровенно издевалась, но Валерия этого не замечала, кивая головой на каждое ее слово. Все так и есть! А то ж! Точь-в-точь она!

– А я – наоборот. Родных нет, образования пока нет, выгляжу… на любителя.

Валерия кивала, как китайский болванчик. И мозгов у нее было столько же.

– Потому Давид меня и предпочел.

– ЧЕГО?!

– На вас же, если что, жениться придется. А на мне – не надо, – почти шепотом пояснила Мария-Элена, замечая, что огонек селектора опять горит. Подслушивает, гад… нет бы помочь!