Право на выбор - Рина Михеева Страница 50

Он, конечно, очень волновался, но должен был признать, что Мирна не только не свалилась со спины норенги, но ее там и не трясло, и вообще, судя по ее виду, более удобного способа перемещения было невозможно представить.

— А мы? — растерянно спросил Сай, глядя на стремительно удаляющуюся норенгу и скачущего за ней оленя.

— Мы отвезем вас, — кивнули другие норенги. — Раз вы спутники матери рода, вы достойны этого.

И уже через несколько секунд весьма странная процессия из норенг, несущих на себе людей, мчалась по подземным туннелям. Оборотни даже перекидываться не стали. По-видимому, их вес практически не имел значения для этих существ, которые с легкостью могли уменьшать или увеличивать его и держать седоков на своих спинах так, что те просто не могли с них свалиться, даже если бы у них возникло такое желание.

Они неслись с такой скоростью, что узоры из пепельников, украшавшие стены туннелей едва ли не сливались в завихряющиеся цветные полосы. Скоро стало заметно, что пепельников становится все больше, они росли гуще и светились более ярко. Преобладали лиловые, фиолетовые и серебристые цвета.

Наконец норенги перешли на шаг. Они вступали под широкую арку, за которой лежал огромный округлый зал. Потолок его выгибался куполом, ближе к стенам виднелись резные колонны, а пол поднимался к дальней стене несколькими уступами. На последнем уступе, дальше всего от входящих, возвышалась огромная статуя змея, изогнутого восьмеркой, стоящей вертикально — как бы ребром к зрителям. На плавно отогнутом хвосте покоилась морда с серебряными совершенно живыми глазами.

Это изваяние могло бы привести в ужас, но… не приводило. Изгибы мощного тела, а главное — живой и исполненный мудрости взгляд, притягивали и словно гипнотизировали, умиротворяя и восхищая одновременно. Столько понимания, столько печали было в этих глазах, что в их хотелось смотреть вечно… Вечно…

— Шере-Лоа-Ри… — прошелестел мысленный голос норенги. — Повелитель… Великий Змей Времен… Обнимающий Миры… Поглощающий, Преобразующий, Возрождающий… — Все норенги дружно бухнулись на животы, уткнувшись головами в пол и простирая вперед лапы-ласты.

— Святилище Времен, также именуемое святилищем Вечности… Потерянное… забытое… — прошептала фея, замершая на плече у Полины.

— Святилище Времен, также именуемое святилищем Вечности… Потерянное… забытое… — прошептала фея, замершая на плече у Полины.

Люди почтительно поклонились и продолжили осматриваться. Чуть ниже изваяния Змея и по сторонам от него располагалось нечто непонятное. С одной стороны было что-то, похожее на стену застывшего прямо в падении песка. С другой — массивный круглый постамент, на котором лежала небольшая фигурка змея, повторявшая своей формой священное изваяние, но лежала она так сиротливо, что сразу было ясно — постамент не был предназначен для нее, он воздвигнут для чего-то большого, массивного, а фигурка, вероятно, была его частью, но теперь осталась только она.

Еще ниже, на очередном широком уступе, лежали какие-то камни, образующие правильный, но разорванный круг — камней явно не доставало. Еще одним уступом ниже стояло нечто, напоминающее широкое ложе, застеленное чем-то мягким, тут же лежали свернутые куски светлой ткани. Поднявшиеся на лапы норенги потащили Мирну именно туда и со всеми предосторожностями уложили.

Полина подняла голову. На потолке святилища мерцала традиционная Звезда Всетворца. Но здесь она была огромной. Почти во весь потолок. Лучи, густые у центра настолько, что сливались в сплошное золотое сияние, дальше расходились, становясь тоньше, реже, но доходили почти до стен, словно обнимая сверху весь зал, все и всех, кто в нем находился.

Тут Полина в полной мере поняла, как оно бывает, когда тебя затягивает в изображение, когда потерять себя и раствориться в том, что видишь, становится легко-легко, и хочется взлететь, раскрыть сердце навстречу этим обнимающим лучам и уплыть куда-то… — в другое измерение реальности, в Вечность…

Из счастливого забытья ее вырвал новый стон Мирны и появление в зале еще одной группы норенг.

— Мать рода, — почтительно поклонились уже знакомые норенги самой большой и важной среди новоприбывших.

Далее последовал быстрый мысленный разговор, за которым людям было почти невозможно уследить, они поняли лишь, что норенги обменялись информацией и рассказали, что произошло и почему они здесь.

— Принимать новую жизнь должны матери. А ты еще не стала матерью, — голос незнакомой самки звучал осуждающе.

— Прошу прощения, мать рода… — та норенга, что принесла сюда Мирну, опустила голову и попятилась.

— Я хочу, чтобы она осталась со мной, — подала голос Мирна.

Мать рода, заметно более крупная, чем все прочие норенги, приблизилась, посмотрела на Мирну, спросила: — Ты уверена? Это великая честь — принять новую жизнь. Ты хочешь оказать ее этой женщине? Она еще не мать, но самка первого ранга рода НорСаХит.

— Да, — девушка снова закусила губу, сдерживая стон.

Ее совершенно не интересовало, кто там какого рода и ранга, она уже начала жалеть, что отказалась от помощи более опытной норенги, но та, что несла ее по туннелям, уже стала не такой далекой, вызывала доверие. Мирне казалось, что между ними возникла особая связь — теплая нить заботы и доверия.

— Да будет так. Мы останемся поблизости. Дети мои, приготовьтесь дать силы рождающей. Я чувствую, что дитя уже на пороге нашего мира.

И словно в подтверждение ее слов, Мирна закричала — надрывно, отчаянно.

ЛешаНорТана, осознав, что удостоена высокой чести, кинулась к роженице, трепеща от волнения. Она помогла Мирне принять более удобное положение, Сигирд поддерживал ее и держал за руку. Мирна цеплялась за него, как утопающий, но больше не кричала, только стонала.

Верен, Полина и Сай стояли поодаль и изо всех сил надеялись, что все обойдется, — обойдется в том смысле, что будет хорошо, и обойдется — без них.

— Светан и Тена, — прошептал Сай, — напомните мне об этом кошмаре, если я сойду с ума и решу жениться…

— Я тебе магическую напоминалку сделаю, — пообещал Верен. — Чтобы она кричала и стонала голосом Мирны каждый раз, когда ты вздумаешь потащить в постель очередную девицу.

Сай вздрогнул и с опаской покосился на ворона. Полина фыркнула.

— Правильно, — поддержала она. — Надо помнить, к чему это может привести…

— Жестокие вы, — ухмыльнулся енот.

Норенги, выстроившись в ряд, совершенно скрыли от них происходящее, чему они, откровенно говоря, были только рады. Темные бархатные туши покачивались и что-то подвывали в такт. Полина ощутила дыхание мягкой силы, разлитой в воздухе.

— Они знают, что делают, — удовлетворенно кивнул Верен. — Они снимают боль и придают ей сил. Нам сказочно посчастливилось, — он тяжело вздохнул.