Меч ненависти - Джеймс Салливан Страница 50

Олловейн посмотрел на Альфадаса и его сына. Как свежи воспоминания об обучении ярла! Эльфу доставляло радость учить мальчика, смотреть, как развивается его талант. Мастер меча сдержанно улыбнулся, а затем слегка кивнул.

— Для меня было бы честью дать Ульрику несколько уроков боя на мечах. Несмотря на то что твой отец считал меч немужским оружием и презирает его, он был очень искусен в обращении с ним. И мне кажется, что в твоем сыне продолжает жить его наследие.

— Разве мог Ульрик получить лучшего учителя? Он будет в восторге, если я скажу ему об этом. Он очень высокого мнения о тебе, Олловейн. Я часто рассказывал ему о Танцующем Клинке.

Кровь, бесцельно бродившая по скалистому выступу, вдруг громко залаяла. Она лаяла на что-то, скрытое в расселине. Ульрик подбежал к собаке, а затем махнул рукой отцу.

— Здесь что-то есть… Мертвый заяц. Выглядит странно.

Олловейн пошел за другом на скалу. Тем временем Ульрик распластался на земле и принялся ворошить мечом в расселине. Глубоко между скалами лежал мертвый заяц. Он съежился, как сушеная слива. На шкурке не было ран.

— Что случилось с зайцем, отец?

— Ничего особенного, — легко отмахнулся Альфадас. — Должно быть, упал туда и не сумел выбраться. Жара последних дней высушила его. Туда, вниз, не могут залезть вороны и другие падальщики. Поэтому он так хорошо сохранился. — Ярл взял деревянный меч сына, лег на живот на скалу и сумел вытащить труп.

Олловейн с удивлением заметил, что на животном не было личинок.

— Ты чувствуешь, насколько камни еще теплые? — спросил сына Альфадас.

Ульрик прижал ладонь к скале и кивнул.

— Жара полуденных часов еще сохранилась. Там, внизу, заяц лежал как в печи. Он полностью высох и теперь состоит только из костей и шкурки.

Кровь заворчала, словно такое объяснение ей не понравилось, и Кадлин, которую Альфадас наконец отпустил, тоже зарычала.

Ярл слегка подтолкнул малышку, скорчил гримасу и зарычал в ответ. К игре присоединился даже Ульрик и залаял. Олловейн удивленно наблюдал за происходящим. Нет, он никогда не поймет людей. Он почувствовал себя лишним и отошел в сторону. Он не хотел портить остальным игру. Он пошел к берегу и снова посмотрел на фьорд. Лодка, которую он видел некоторое время назад, подошла на сотню шагов. То была простая, почти круглая рыбацкая лодка с корпусом из звериных шкур. На борту был старик. Он махал ему рукой и что-то кричал, но порывистый ветер унес часть его слов.

— Альфадас… Деревня… Воины!

На пятый год, когда Альфадас Мандредсон был ярлом Фирнстайна, вернулись эльфы. Они искали прибежища в его доме, там, где сегодня стоит дом королей. И никто иной, как сама королева, пришла под его защиту. Повелительница Альвенмарка, тяжелораненая и гонимая врагами, вспомнила о своем приемном сыне.

Однако, достигнув страны фьордов, она погрузилась в глубокий сон. Ее звали, трясли, но даже сила магии не могла пробудить ее.

Однако свои последние слова обратила она к Альфадасу Мандредсону, храброму герцогу короля. И попросила у него помощи в войне против разбойников-троллей.

Приверженцы королевы потерпели неудачу, и много дней провели они в Фирнстайне, размышляя, что предпринять. Весть о странных гостях разнеслась быстрее ветра.

И прошло совсем немного времени, прежде чем король Хорза Крепкощит узнал, кто ступил на землю у Январского утеса.

Тогда старый витязь решил еще раз оседлать своего боевого скакуна Мьелнака и отправился в долгий путь в Фирнстайн. Вместе с его свитой прибыли самые известные врачеватели. Хорза знал, что король — это душа страны. И если король болен, то стране тоже плохо. В своем великодушии он решил помочь Эмерелль, чем сумеет. Однако благородство всегда вызывает зависть и недовольство. Пожалуй, никто в ту осень не предполагал, какое несчастье произрастет из поступка короля еще зимой.

Записано Хадду Хьемвалем,

том II храмовой библиотеки Фирнстайна, с. 15

— Ты вернешься завтра? — спросила Асла.

Альфадас был готов к ссоре, но Асла оставалась на удивление спокойной. А какой у него был выбор, если король призывал его?

— Да, если все пойдет хорошо, то уже завтра вечером я могу вернуться.

— Надеюсь на это. К гостям, которые блюют на столы и лавки, когда напиваются, я привыкла, но чтобы срали возле очага… — Она бросила на кентавра злобный взгляд. Оримедес пытался приносить пользу и рубил дрова. Остальные укрылись в доме. — Чего хочет от тебя король?

Альфадас вздохнул. Она уже три раза об этом спрашивала.

— Я точно не знаю. Он приказал мне явиться к нему в Хоннигсвальд. Больше ничего посол не сказал. Я полагаю, что до него дошли слухи о наших гостях и он хочет знать, в чем тут дело.

— Не ходи опять на войну ради него. Пожалуйста. Ты нужен мне здесь. — Она мягко провела рукой по его щеке. — Все знаки указывают на особенно суровую зиму. Не оставляй меня одну, когда начнется время бурь и мрака.

Какой глупый страх! Он обнял ее и крепко прижал к себе.

— Не беспокойся. Никто не будет настолько глуп, чтобы вести войну зимой. Хорза не потребует от меня исполнения обязанностей полководца до следующей весны.

Он поцеловал жену, надеясь, что развеял все тревоги. Затем взлетел в седло и поскакал по холму. Внизу ухмыльнулись некоторые мужчины, наблюдавшие за сценой прощания. Надо надеяться, что скоро погода испортится. Тогда осада его дома зеваками наконец прекратится.

У подножия холма ярл снова обернулся. Асла стояла в дверях. На ней было зеленое праздничное платье и тонкий красный плащ, который он привез ей прошлым летом. Волосы были распущены. Ветер уронил прядь ей на лицо. Она была золотой, как спелое зерно.

Альфадас переживал. Асла никогда еще не прощалась так нежно, когда он отправлялся к королевскому двору. Но ведь на этот раз всего на пару дней… Может быть, она беременна? Нужно будет по возвращении поговорить с Линдвин. Будучи целительницей и волшебницей, она наверняка может почувствовать, растет ли в Асле новая жизнь.

Довольный, ярл направил своего серого жеребца на дорогу, которая вела вдоль берега фьорда на юг. На этот раз он будет рядом с Аслой, когда родится ребенок. Не важно, чего потребует от него король. «Ну довольно уже, дурак, — мысленно одернул он себя. — Ты даже не знаешь, носит ли твоя жена ребенка под сердцем, а уже строишь планы на следующий год».

Взгляд его скользнул по широкой глади серо-голубой воды фьорда. Тучи висели низко, проглотив белые вершины гор вдалеке. Громко хлопая крыльями, из зарослей на опушке леса вылетели цесарки. Серый конь испугался и дернулся в сторону. Альфадас посмотрел на кусты. Там что-то было. Но сейчас у него не было времени на игры с Сильвиной. Если она хочет что-то ему сказать, пусть выходит. В конце концов, это не он вечно убегает. А если она не явится, то ему наплевать. Он пришпорил коня и понесся дальше.