Одиночество жреца. Том I - Александр Якубович Страница 50

В беседке повисла тишина, мы немного выпили. Арван думал.

— Знаешь, разговор двух захмелевших мужчин очень точно повторяет то, что говорят их отцы и старшие товарищи трезвыми, на официальных аудиенциях, барон Тинт. И лично мне сложно с этим не согласиться. Но ты обещал мне свою историю.

Я пожал плечами.

— История проста, арх, крайне проста. Смерть Сандера Четвертого и бегство матери в Шанское Княжество оставили Кая в одиночестве. И это научило его разбираться в людях и приближать к себе правильных людей.

— Считаешь себя правильным человеком?

— Преданным трону — так точно. Я служу Каю Фотену не потому что родился, чтобы служить ему, а потому что сам того пожелал.

— У тебя был выбор? Мне всегда казалось, что если трон призывает на службу, то мужчина не в праве отказать.

— Выбор есть всегда, арх Арван, выбор есть всегда.

Чуть помолчали.

— А моя история в том, что перо и чернила мне пришлось быстро сменить на меч, арх, — начал я после паузы, — я пережил обе самые страшные битвы той войны, отбивал десант паринийцев, стоя плечом к плечу с королевскими гвардейцами и видел, как Кай Фотен лично защищает свое королевство и ведет людей в бой на улицах пылающей столицы. За это меня и отметил Пал, возможно, раньше срока, но отметил.

— Говорят, короли Клерии всегда орудую секирой и владеют магией льда, замораживают своих врагов и разрубают их обмороженные тела одним ударом? — кровожадно спросил Арван.

— Ну, Кай не был таким, — усмехнувшись ответил я, — хотя с годами он все больше становится похож на своих могучих дедов. Возможно, со временем и он возьмет в руки родовую секиру. Но в доблести и чести моему королю не отказать, как и в честности.

— А ты не думал, барон Тинт, остаться у нас? Не возвращаться в Клерию? Перестать быть нелюдимым при дворе твоего короля выскочкой, которого никто не принимает за равного, а из друзей у которого только молодой виконт и бывшая фаворитка короля? Тут, в Ламхитане, ты можешь рассчитывать на титул нарха, а твои внуки смогут стать уже архами. Твоя доблесть и острый ум будут достойно оценены нашим народом, и ты будешь желанным гостем в любом доме, вместо того, чтобы прозябать в своем приграничном поместье, где ты добываешь корабельный лес и варишь свое жгучее вино.

Каналья! Вот же хитрец! С ламхитанцами всегда стоит быть начеку. Арван готовился к этому разговору, наводил справки, узнавал, кто я и что я. Возможно, и наше приглашение на этот вечер — лишь чтобы я, чуть захмелевший и расслабленный, оказался тут с ним, в беседке, без лишних глаз и ушей.

Я выдавил из себя улыбку и отрицательно покачал головой.

— Спасибо за приглашение, арх Арван, но я сейчас на службе клерийскому королю, а то, что вы предлагаете — измена престолу. Так что, вынужден отказать. Хоть вы и правы: с учеными мужами и девами Ламхитана у меня больше общего, чем с моими лесорубами или клерийской знатью. Но это было бы недостойно, а предателей не жалует никто: ни люди, ни боги.

Арван удовлетворенно хмыкнул и допил свою порцию настойки. Я же подцепил кусочек мяса и сейчас рассеянно его пережевывал, погруженный в свои мысли.

На самом деле, в Ламхитане мне было бы комфортнее, чем в Клерии, где у меня врагов уже на порядок больше, чем друзей. Но тут я навсегда останусь хоть титулованным и уважаемым, но иноземцем. Северянином, который сбежал на богатый и уютный юг от своего короля. В Клерии я был человеком Кая Фотена, и плевать, что из друзей у меня были только де Гранжи и де Шонцы — счастье не в количестве друзей, а в их качестве. А качеством своих я был доволен, это если еще не учитывать мои сложные, но при этом выгодные отношения со старшими богами. Нет, лучше быть нелюдимым выскочкой в Клерии, но быть там своим, чем быть уважаемым иноземцем в Ламхитане.

— Знаешь, барон, Сания и вправду была права, когда говорила, что ты достойный и разумный человек, хотя наша первая встреча прошла не совсем так, как я ожидал…

— За что я извиняюсь, арх Арван, но тогда у нас не было возможности поговорить так свободно, как сейчас.

Принц только кивнул, принимая запоздалые извинения за то, что спутал ему все карты его очевидной, но эффективной политической игры.

— Знаешь, поговорив сейчас, увидев, как отмеченный Палом, вольный по сути своей человек, который принадлежит только богам, предан своему королю, я склоняюсь к мысли, что покойный отец Кая Фотена был мудрым человеком. Кроме того, Бренн и в самом деле ненадежен для своих союзни…

Фраза Арвана оборвалась на полуслове — из-за кустов вынырнула Сания, которая моментально оказалась рядом с братом и, обхватив его за шею, спросила:

— А чем вы тут занимаетесь? Очередное совещание сына Верховного и клерийского посла?

— Ну что ты, милая моя сестра, конечно же нет. Как можно обсуждать дела в такой прекрасный вечер. Как мы договорились, барон? Просто двое мужчин выпивают вместе? — сказал принц, поглаживая Санию по ладони.

— Именно так, арх Арван. Просто беседа двух мужчин, которые выпивают вместе, — ответил я.

Веселье затихало. В беседку стало прибывать все больше и больше людей из высшей знати Ламхитана. Нашелся и Орвист: за ним следовала целая стайка весьма привлекательных девушек, внимательно слушавших все рассказы виконта о его службе в королевской гвардии и битвах за Пите и Миллер.

Уже собираясь во дворец и выходя из беседки вместе с прочими гостями, я мимолетом поймал взгляд Арвана. После прихода Сании о делах больше не было сказано ни слова, но на прощание принц едва заметно мне кивнул.

Расценить это было можно только одним образом: наследник Великого Арха Ламхитана одобряет путешествие своей любимой сестры на север, дабы там она стала женой Кая Фотена и новой королевой Клерии.

— Да он не дипломат, а сын…!

Бренард бушевал уже полчаса, и бушевал серьезно, со вкусом, толком, знанием дела. Мы же с Орвистом тихонечко сидели на диване и слушали, как старший де Гранж поносит посла Республики и всю его родню. Старались при этом не шевелиться, потому что граф был сейчас, что тот велоцираптор — реагировал на движение.

Так что мы не особо дергались и внимательно слушали, как Бренард отводит душу, хотя в какой-то момент это и стало утомлять.

— Да сколько можно! Постоянно! На всех собраниях! Республика то! Республика это! С Кваттом еще о чем-то речи ведет, гонгорцев подзуживает, что «у нас и Клерии, конечно, есть все причины игнорировать ваше мнение»! Да как он смеет вообще! Нет у них никакого права после войны вообще говорить «Мы»! Нет права! Жирные, тупые свиньи в своих разукрашенных халатах!

Наше посольство длилось уже достаточно долго — приближался первый месяц лета — и Бренард полной грудью, как говорится, вдохнул дипломатической работы.

Посол Бренна — торговец высшей гильдии, четырежды сенатор, потомственный в восьмом поколении купец и прочее и прочее, уважаемый Краман — вел свою игру, абсолютно не считаясь с мнением Бренарда.