Дитя падшего бога - Барб и Дж. С. Хенди Страница 50

— Хм… надо же, какой редкий случай. — Хкеда ухмыльнулся, что еще больше раздражило Сгэйля. — Необычное оружие для анмаглахка.

Сгэйлю было наплевать на это неуместное веселье.

— Все равно, — отрывисто бросил он, — считай, что делаешь это для анмаглахка. И когда рукоять будет готова, хорошенько обмотай ее кожей, чтобы целиком скрыть дерево.

Хкеда кивнул и повернулся к Сгэйлю спиной. И, коснувшись ладонью древесного купола, который влажно блестел от морской воды, положил клинок на самую середину корнехвоста.

— Нам надо заняться кое-чем новеньким, — прошептал хкеда, обращаясь к корнехвосту. Затем увидел, что Сгэйль все еще стоит в дверном проеме, небрежно махнул рукой: — Ступай. Мы известим, когда твоя новая игрушка будет готова.

Сгэйль помотал головой и вышел. И быть может, чересчур сильно хлопнул дверью.

День выдался долгий… слишком долгий.

Стоя на палубе, Магьер и ее спутники смотрели, как матросы загружают два ялика бочками и ящиками. Прошло три дня, и корабль, на котором они плыли, наконец прибыл на очередную стоянку.

Грузовой люк был открыт, и Магьер увидела, что трюм почти пуст. Она внимательно осмотрела берег, с виду почти необжитый, — небольшое селение, пристроившееся среда скал, и одна-единственная пристань. Подошел Лисил и встал рядом с ней. Казалось бы, все в порядке, все идет своим чередом.

Вот только на самом деле это было не так. Магьер чуяла неладное.

Матросы то и дело украдкой поглядывали на них. И помалкивали, что слишком подозрительно, даже если учесть, что на их судне плывут люди.

К фальшборту, у которого стояли Магьер и Лисил, подошли Сгэйль, Оша, Винн и Малец.

— Что не так? — негромко спросила Магьер.

Винн не подняла на нее взгляда.

— Последняя стоянка, — шепотом ответила она. — Мы достигли границы эльфийских вод. Если б не мы, корабль вместе с экипажем уже повернул бы на север, к Гайне Айджайхе. Из-за нас они не могут вернуться домой.

Не то чтобы Магьер подвергала сомнению слова Винн — то, что она сказала, не лишено здравого смысла, — но иногда ей случалось не совсем точно истолковывать поведение эльфов.

— Это правда? — спросила Магьер у Сгэйля.

Сегодня его густые волосы не были стянуты ремешком, и жесткие серебристо-светлые пряди развевались на ветру. Из-за этого Сгэйль выглядел не так подтянуто и благопристойно, как обычно. Прежде чем он успел ответить, к ним подошел хкомас и отрывисто заговорил по-эльфийски. Его обветренное лицо казалось еще грубее по сравнению со смуглым гладким лицом Сгэйля. Они продолжили разговор вполголоса.

Малец, стоявший рядом с Винн, не сводил с них внимательного взгляда.

— О чем речь? — спросил Лисил.

Сгэйль искоса глянул на него, затем на Магьер.

— Это правда, — наконец ответил он, — подошла к концу последняя стоянка. Хкомас подряжался доставить вас туда, куда вы захотите, но теперь… теперь он хочет более точно знать место назначения. Ему и раньше пару раз доводилось покидать пределы наших вод, но прибрежные воды на юге опасны для его корабля и экипажа.

— Неужели за пределами ваших вод климат становится суровее? — спросила Винн.

— Нет, — медленно ответил Сгэйль. — Дело в том, что это не боевой корабль, и ему требуется защита.

— Значит, у вас есть другие корабли, которые защищают мирных жителей? — уточнил Лисил.

— У нас есть дозорные суда, — подтвердил Сгэйль и снова обратился к Магьер. — Я должен хоть что-то сказать хкомасу. Радует его это или нет, но он хочет узнать, как далеко на юг придется ему проплыть и куда предстоит вести свой корабль.

Собственное бессилие взбесило Магьер почти так же сильно, как страх. Она испытующе глянула на хкомаса, и он ответил твердым, сумрачным взглядом. По человеческим меркам ему было на вид около пятидесяти лет, а это значило, что его истинный возраст намного старше. Хкомас с вызывающим видом скрестил руки на груди, и, как бы ни злилась Магьер, хкомаса ей упрекнуть было не в чем. Она и сама бы на его месте чувствовала то же самое.

— Не знаю, — наконец ответила она. — Хотела бы я сама это знать! Мы должны двигаться на юг, пока я не почувствую, что пора остановиться.

— Это слишком неточно, — отрезал Сгэйль.

— Что, если нам ограничить время пути? — предложил Лисил. — Попроси капитана, чтобы шел на юг еще семь дней. Если Магьер за эти дни не отыщет нужного места, он может просто высадить нас на берег, и мы пойдем пешком. Так или иначе, а в конце концов мы доберемся до цели. — Он тронул Магьер за руку и, понимающе кивнув ей, добавил: — И уж наверняка обгоним кое-кого… да кого угодно.

Магьер важно было только продолжить путь, а спешить, полагала она, незачем. Вельстил, сводный братец, не может знать, где она сейчас, невдомек ему и то, что ей известно местонахождение артефакта, за которым он охотится. Впрочем, порой она забывала о способности Лисила одним махом находить самое быстрое решение проблемы.

— Да, — сказала она Сгэйлю, — передай капитану это предложение. И узнай, согласится ли он.

Сгэйль заговорил с хкомасом, но пожилой эльф только замотал головой и что-то рявкнул в ответ. Между ними опять завязался жаркий спор, и единственное, что Магьер сумела разобрать, было — «Аойшенис-Ахарэ».

Когда прозвучало это имя, хкомас дрогнул. Коротко, нехотя кивнул, развернулся и ушел.

Магьер передернуло:

— Ты просил его именем Вельмидревнего Отче?

— Семь дней в твоем распоряжении, — ледяным тоном ответил Сгэйль.

Это отнюдь не успокоило Магьер. Наоборот. Власть, которой Вельмидревний Отче обладает над своими соплеменниками, может оказаться опасна.

До полудня было еще далеко, когда ялики вернулись из последнего рейса к берегу, и корабль, подняв паруса, вышел на юг.

* * *

Чейн выбрался из одной преисподней только для того, чтобы оказаться в другой.

С тех пор как Вельстил и его спутники поднялись на борт илладонского судна, миновало две ночи, и теперь илладонец несся на всех парусах на юг. Размер этого судна не больше обычной шхуны, а его корпус изготовлен из досок двойной толщины, положенных внахлест. Скорость оно развивало приличную, и это все, что Чейну удалось разузнать с той самой ночи, когда они поднялись на борт… когда его вместе с Вельстилом и дикими вампирами затолкали в предназначенную для них «пассажирскую каюту».

Чейн стоял в сыром, темном, наполовину пустом трюме мерно качавшегося корабля.

Неподалеку от него сидела на корточках Забел и без слов напевала незнакомый Чейну мотив. Глаза ее вновь остекленели и потеряли всякое выражение. Все монахи страдали от голода.

Пока что экипаж шхуны держался подальше от трюма, хотя во время посадки и капитан, и рулевой Клатас глазели на Забел с тем же выражением, с каким капитан чуть раньше разглядывал светящийся шар Вельстила.