Один дракон – три парня. Дилогия - Дарья Сорокина Страница 50

Две воронки закрутились по обеим сторонам от голема, и трёхглавый дракон в отчаянной попытке ударил хвостом под ноги воителю. Создание Гарена начало вязнуть в проваливающемся песке. Напоследок рыцарь поймал трёхглавого за хвост и потащил за собой. Мне оставалось лишь наблюдать, как тонут двое дорогих мне мужчин, затягиваемые в неизвестность.

Громко кричала, барабанила по куполу, пока дракон хватался за осыпающиеся уступы, но они были не в силах удержать огромного ящера. Он словно пытался вскарабкаться по тонкому льду, который с каждым нажимом хрустел и ломался. Уже добравшись до самого барьера, Айнзам протянул мне когтистую лапу, а затем окончательно исчез в пугающей бездне.

Мёртвые чародеи стремительно теряли силы, или это я больше не могла поддерживать их. Купол покрылся мелкой паутиной трещин и разлетелся стороны, отбросив меня назад. Огромная яма опасно разрослась и вырвалась из-под барьера. Даже не пыталась убежать, смирилась и смотрела, как чернота подбирается вплотную к моим ногам.

Ощущение полёта казалось слишком долгим и жутким. Беспроглядная темнота обволакивала, словно густые сливки. Старалась выплыть хоть куда-то, но чувствовала, что утопаю лишь глубже и глубже.

Айнзам… Гарен… где они теперь? Попаду ли я туда же, где исчезли дуэлянты, или меня закинет куда-то ещё. А что если теперь навсегда останусь барахтаться в этой чёрной пустоте? Время тоже стало тягучим. Минута, час, сутки, месяц. Здесь ничего этого не существовало. И начинала сомневаться, что сама не являюсь частью этого бульона.

Вдруг всё резко изменилось. Я, наконец, упала на песочную гору, из которой торчал белоснежный хвост. За него всё ещё держался металлический голем. Но ни рыцарь, ни дракон не двигались. Крохотное сердце под бронёй больше не трепыхалось, а глаза дракона стали безжизненным стеклом. Мертвы? Дрожащие руки обхватили пульсирующую от боли голову. Вот только никакого пульса не было. В висках не стучало, а собственное сердце не билось. Но я же жива? Или нет?

Поборов панику и, утопая ногами в песке, карабкалась к Айнзаму. Застёжки на неудобных босоножках нещадно царапали кожу. Сняла натирающую обувь и продолжила подъём на внушительную насыпь. С каждым моим движением бархан словно становился выше, а я выбивалась из сил. Когда добралась до дракона, грязное платье промокло насквозь. Нервно хохотнула. Сердце отчего-то не билось, а вот потела я изрядно. Где логика?

— Айнзам!

Нет ответа. Почти дотянулась до него, но дракон так и не двинулся. Без сознания или мёртв?

— Айнзам! — крик отчаянья звонко отражался от невидимых стен и тонул в темноте подземной ловушки.

Коснулась холодной чешуи, и через миг она, покрывшись трещинами, словно хрупкая фарфоровая чашка, разлетелась мелкими острыми осколками, которые больно резанули меня по лицу. Дракон исчез! На песке остался лишь глубокий след от его тела, а рыцарь пропал вместе с ним.

Паника возвращалась. Свет, исходивший от чешуи Айнзама, был единственным, что освещало это место, и теперь всё погрузилось во мрак. Долго шарила руками по песку и шептала имя дракона, тщетно надеясь, что он отзовётся. Расцарапанное лицо защипало от слёз, а тишина болезненно давила на уши.

Внезапный звук хлопнувшей двери заставил вздрогнуть. Повернула голову к источнику шума. Опять тишина. Быстро скатилась с песочной горки. Даже не задумывалась ни на миг, кто это мог быть. Кто обитает и прячется в столь жутком, пугающем месте?

Оказавшись внизу, рванула вперёд. Под ногами тут же раздался неприятный хруст, а в стопы впилось что-то острое. Вскрикнула, но вскрик тут же померк в бесчисленном хоре знакомых голосов.

— Ты моя.

— Истинная пара.

— Моя тёмная.

— Моя.

— Ты моя!

Сотни яиц вспыхивали вокруг фиолетовыми всполохами. Они были везде, словно угодила в змеиную кладку. Стены, пол, даже потолок — всё оказалось усыпано одинаковыми овальными вместилищами.

Зажала уши руками, чтобы не слышать монотонный гул и, превозмогая боль, двинулась дальше. К голосам прибавился треск. Скорлупа нещадно ранила босые стопы, и на полпути к вожделенной двери, уже не могла сделать и шагу. Сдаться, смириться, покориться. Так проще. Раз говорит, что принадлежу ему, может, так тому и быть. Зачем бороться с судьбой?

Голоса стихли и сменились недовольным шипением, как если бы из каждого яйца вылупилось по смертоносной змее. Причина их недовольства стояла прямо напротив меня. Глаза заболели от яркого света. Белоснежные одежды юноши развевались, хоть здесь, внизу, не было и намёка на ветер. Незнакомец наклонился и поднял меня на руки. Не могла разглядеть лица, но мне больше не было страшно. Если фиолетовые яйца злились, значит, мой неожиданный спаситель просто не может быть плохим.

Он толкнул ту самую дверь плечом, и мы очутились в комнате, заваленной кучей старого хламья. Наконец-то, вернулись привычные запахи и звуки. Где-то тикали часы, наигрывала едва уловимая музыка, и шелестели сами собой страницы книг.

Парень поставил меня на ноги. Испугалась, что израненные стопы пронзит дикая боль, но ничего не случилось. Ни порезов, ни крови. Всё прошло!

В нерешительности подняла взгляд на юношу и не смогла подавить удивлённый вздох:

— Айнзам?

Красивое лицо, на котором пробегало и лукавство, и серьёзность, и нежность. Пронзительно зелёные глаза. Небрежная причёска. Оба уха, усеянные золотыми колечками.

— Здравствуй, Регина! — нежный успокаивающий голос. Так вот как выглядят три воплощения в одном теле.

— Но почему ты?..

— Во всём виновато это место, оглянись, ничего не припоминаешь?

Стала выцеплять взглядом знакомые вещи. Вот детский велосипед, книжки, взятые у друзей, горсть монеток, пакеты со сладостями, школьные дневники.

— Догадалась? — две ладони опустились мне на плечи.

Рыбки, кактусы, алоэ, мой первый и единственный кот.

— Это же всё моё...

Гора мягких игрушек.

— Но почему тут все эти вещи?

— А ты подумай. Скажем, вот эта книжка, — Айнзам щёлкнул пальцами, и изрядно потрёпанное издание очутилось у меня на ладони. — Помнишь, откуда она взялась?

— Подружка дала почитать. Просила вернуть, а я забыла.

До меня медленно начинало доходить, что это за место. Велосипед, на котором обещала дать покататься другу, плюшевый мишка, с котором клялась не расставаться, кот, о котором никогда не собиралась забывать.

— Догадалась, — утвердительно проговорил дракон.

— Здесь всё, что когда-то обещала сделать. Все мои нарушенные клятвы.

— Именно. Даже я часть твоих клятв!

— Не понимаю, разве ты ненастоящий, Айнзам? — повернулась к юноше и схватила его за руки — он не испарился, а так же стоял рядом, излучая свет и тепло.