Операция «Изольда» - Александр Лидин Страница 51

Кошка, сопровождавшая нас, рванулась вперед и стала тереться о ноги старика, тихонько мурлыкая и изогнув длинный полосатый хвост, который теперь больше всего походил на вопросительный знак.

При моем приближении старик поклонился.

— Рад приветствовать гостя в своем храме. Я — Атал, Верховный жрец Ультара — страны кошек, и мне надлежит провести обряд превращения. Демоны помогут тебе, благородный дворянин, сделать шаг вперед, превратившись из обычного смертного в героя-полубога.

— В этом мире… — кивнул я. — Но кем я стану там… проснувшись на каменном ложе саркофага.

Жрец задумался.

— Никто не может сказать, какой кошмар воплотится в реальность по ту сторону нашей реальности. Ты можешь оказаться кем угодно… — тут брови у меня поползли вверх, а сердце сжалось от страха. Мне совершенно не хотелось превратиться в одно из чудовищ, — …но если ты правильно сформулируешь просьбу верно расставишь акценты, то станешь тем, кем желаешь.

— Богом?

— Я же сказал, полубогом. Как бы ты ни желал, ты никогда не сможешь ни вершить дела смертных, ни заглядывать в будущее. Ты никогда не сможешь… Впрочем, это не важно… Ты сам в нужный момент все поймешь. Сейчас же… — старик задумался, разглядывая стоявшие перед ним шкатулки.

— Не волнуйся, — заговорил Умр ат-Тавил. — Ты уже один раз проходил через это, но теперь будет все по-другому.

Наконец, решившись, Верховный жрец открыл одну из коробочек. Внутри на бархатной ткани лежала перламутровая жемчужина невероятного размера — икринка Ктулху. А на внутренней стороне крышки, прямо на красном бархате золотом было выбито заклятие.

— Пожалуй, вот это… — пробормотал Атал, протянув мне шкатулку. — Попробуй это, Григорий. В этой икринке, согласно Пнакотикеским рукописям, заключен один из учителей Аль-Хазреда. Он может наделить тебя «Мечом Ньярлатотепа».

Я внутренне весь напрягся.

— Но ведь демон потребует оплаты? — с дрожью я вспоминал то, что случилось давным-давно в девятьсот пятом, по пути из Манчжурии.

— Да, — кивнул Умр ат-Тавил. — Но теперь ты не простой человек-проситель. Ты — тот, кто носит в себе частицу божественного. Ты сможешь договориться о даре в долг. А те, кто падут от твоего дара… Их души отойдут демону подарившему тебе этот дар… Итак, приступим…

Умр ат-Тавил взмахнул рукой, а потом ударил об пол посохом, который неведомо откуда появился у него в руке. И тут же по полу побежали разноцветные искры и цветовые полосы, словно тот был из полупрозрачного камня. А потом искры и полосы сложились в колдовской узор.

Я с удивлением смотрел на горящие внутри камня линии и колдовские знаки.

— Это Ритуальный зал, — пояснил Умр ат-Тавил. — С помощью правильного заклятия можно породить любой колдовской рисунок.

Я посмотрел на шкатулку, которую держал в руках. Она казалась мне слишком тяжелой для столь небольшого размера. Потом осторожно двумя пальцами я подцепил волшебную «жемчужину» и вынул ее. Несколько секунд я разглядывал ее, пытаясь понять, что на самом деле сокрыто под этой оболочкой. И тогда меня поразила одна мысль: Хирту никогда не создать сверхсолдат. Он, как и большинство мистиков, двигающихся на ощупь, правильно выбрал вектор, но не знал конечной цели. Саркофаги-танки могли перенести в Мир снов; врата, монтажом которых занимались в подвале, соседнем от того, где находятся саркофаги, могли трансформировать тело, согласно желанию Йог-Сотота. Но истинную силу, божественность, можно было получить только от демонов ценой человеческих жизней. Вот только штурмбанфюреру и другим офицерам Аненербе этого знать не следовало.

— Готов? — поинтересовался Верховный жрец.

Я кивнул.

— Тогда читай заклинание на крышке.

Скривившись, я начал бубнить:

— «Не произноси имени Его всуе, ибо молвить его вслух значит призвать Его, ежели даже и незрим Он, ибо является Он пред теми, кто зовет Его по имени, облеченный в тень и посему незримый, и научает их о желаниях их…»

Я даже не заметил, как вокруг меня начала сгущаться тьма. А потом во тьме зажглись два красных уголька.

— Смертный, ты разбудил меня, и смерть твоя будет ужасной.

— Ты сможешь снова уснуть, но лишь после того, как… — но договорить я не успел. Тьма метнулась в мою сторону. На мгновение мне показалось, что кто-то сжал мое горло, но не сильно. Словно чья-то рука пыталась придушить меня, но сил у душителя не было, — …как даруешь мне то, что в твоих силах.

Демон зашипел.

— Я требую «Меч Ньярлатотепа».

— Но я не вижу жертв. Неужели ты думаешь, что я что-то дам человеку просто так?

— Нет, но ты можешь дать мне в долг.

— В долг? — демон расхохотался.

Теперь я мог четко видеть его деформированные человеческие черты. Крупный горбатый нос, огромные горящие глаза со змеиными, вертикальными зрачками, вывернутые толстые губы, сквозь приоткрытую щель которых сверкали белые, как снег, зубы.

— Ты не сможешь причинить мне вреда. Ты должен принять мои условия.

Демон от злости заскрипел зубами. Несколько минут он молчал, сверлил меня огненным взглядом.

— Хорошо. В твоих жилах есть часть крови Древних, и я вынужден пойти на это соглашение. Но ты должен помнить: души всех, кто падет от Меча Ньярлатотепа, окажутся в моей власти. А это оружие порою разит и друзей, и врагов.

— ?..

— Ты все поймешь в свое время… Я не обязан поучать тебя. Ты попросил, я вынужден дать тебе то, что ты просишь, а все разъяснения можешь получить у этого противного старикашки — Умр ат-Тавила. Пусть он учит людей уму-разуму.

— Но если ты начал говорить, ты должен закончить свою мысль…

— Я сказал то, что хотел, и больше говорить не намерен. Но помни: для меня слаще души друзей, а не врагов. Невинные души…

А потом страшная боль пронзила мое тело. В первую секунду мне показалось, что кто-то подсоединил электроды к моей многострадальной руке. Мое тело выгнулось от боли. Последнее, что я увидел, это лицо демона, расплывшееся в широкой улыбке. Он словно наслаждался моей болью, извивался, клубился от восторга. А через несколько секунд лицо демона начало растворяться во тьме. Еще пара мгновений… и я вырубился.

Нам — добежать до берега, до цели, —

Но свыше — с вышек — все предрешено:

Там у стрелков мы дергались в прицеле —

Умора просто, до чего смешно.

В. Высоцкий. «Был побег на „рывок“»