Спасти Колчака! «Попаданец» Адмирала - Герман Романов Страница 51

Михалево

— Блестящая победа, господин ротмистр, блестящая. Я таких и припомнить не могу! — поручик Мичурин захлебывался прямо-таки детской радостью, глаза восторженно блестели.

Побить чехов, захватить боеготовый бронепоезд в полной целости и сохранности, и в придачу целый эшелон трофейного имущества. При этом только двое китайцев убиты, а чехов, попавших под плотный пулеметно-пушечный огонь, перебито чуть ли не полсотни, пока оставшиеся братушки не сообразили поднять руки…

— Вы опять на минуту раньше пришли, поручик? — Ермаков был раздражен — почему у чешских пулеметчиков по вагонам русские бабы сидели, ведь нельзя же так уставом пренебрегать. Вот и вышли невинные трупы, которых он так пытался избежать, используя информацию ушлых русских железнодорожников, ведавших все и про всех.

Одну в клочья трехдюймовым снарядом разнесло, троих бабенок из макленок картечными снарядами так изрешетило, что молоденького впечатлительного казака наизнанку вывернуло. И солдаты взирали на трупы с жалостью, а ведь мужики в отряде у него отпетые, много чего в жизни видевшие. И сам Ермаков чувствовал себя скверно, немного замутило при виде искромсанных тел, хотя жизнь до того побила порядком.

Еще три полегли по своей бабской дурости — нет бы упасть да под колесные пары забраться, так они перепуганными курицами кинулись, вот и посекло дурех пулеметами. Семь баб, конечно, скверно, но могло быть трупов намного больше, если стреляли бы не вдоль вагонов, а прямо по ним. Тогда бы чехов в плен попало бы от силы десяток, а не больше полсотни…

— Так беспокоился, господин ротмистр!

— Раз беспокоились, я вас сейчас припечатаю тем же, — Ермаков вспомнил телеграмму генерала Богомольца, — «Мстителем» вы не станете, все эти громкие названия бесполезны и даже вредны. Мы наши бепо, то есть бронепоезда, по заглавным буквам именовать будем, в соответствии с характером. Вот и напишите на тендере новое название — «Беспокойный».

— А как же приказ генерала?

— А хрен… Чехи наши шифровки легко читают, и если мы их хоть в небольшое заблуждение введем, и то хлеб будет. «Грозный» станет «Бесстрашным», почти синоним, и не обидно будет. Ну а трофейный «Орлик» вы уже окрестили «Блестящим», пусть им и станет. Как вы думаете, Петр Федорович? — последние слова относились к капитану Белых, что с интересом прислушивался к разговору, хотя и пытался демонстрировать равнодушие.

— А как окрестим мой «Заамурец», Константин Иванович? К «Орлику» концевым прицеплен бронемотовагон.

— Ваш персональный БМВ? — Ермаков сократил наименование до привычных его слуху громких букв.

— Я строил его в шестнадцатом в одесском депо, — не оценил иронию ротмистра Белых. — Хотелось бы на него и вернуться…

— Стоящий? Каковы тактико-технические данные?

— Я уже посмотрел, чехи все содержали в полном порядке. На «Заамурце» они две трехдюймовки установили, вместо пушек Норденфельда, к которым снарядов здесь не найти. Основной бепо есть бывший наш «Хунхуз», строился специально, настоящая катаная броня в 16 миллиметров, внутри отделан пробкой и фанерой для шумоизоляции и тепла, бронеплощадки отапливаются паром, но котел должен быть на ходу. Бронемотовагон имеет трубы для прогонки по корпусу горячих выхлопных газов. И главное — на них установлены хорошие дальномеры, телефонная связь, нормальные перископы. Чехи и радиостанцию установили.

Капитан перечислял все достоинства жарко, лицо еще больше раскраснелось, было видно, что он заворожен трофеями, и Ермаков его прекрасно понимал — таких «коней» нельзя сравнивать со шпалочным убожеством забайкальской конструкции. Это настоящая боевая техника, пусть и с поправками на время.

— Не ожидал, что вместо одного бронепоезда получу два! — Ермаков обрадовался нечаянному увеличению сил — то, что он принял за концевую бронеплощадку, пусть и более длинную, оказалось самодвижущимся бронемотовагоном, по силе равным двум носовым площадкам «Орлика».

— Так говорите, этот БМВ спокойно 45 верст выжимает?! Лихо! Вдвое больше, чем бепо. Ну что ж, традицию соблюдем — будет отныне «Быстрым». А вам, господин капитан, поручаю вашему вниманию эти две новые боевые единицы. Переводите на них команду, знакомитесь с матчастью. У вас время есть, до позднего вечера. Кандидатуры командиров на ваше усмотрение.

Ермаков еще раз взглянул на трофеи — хищные силуэты, многочисленные пулеметы, орудийные башни, нормальная броня — он с жадностью рассматривал приобретение. Расслабились чехи, сильно расслабились, за то и поплатились. Самопальных светошумовых гранат, закинутых в пулеметные амбразуры, хватило для оглушения и ослепления дежурившей смены, которая в беспечности своей даже броневые двери не задраила.

Правда, со второй бронеплощадкой повозились — экипаж двери там запер, а потому пришлось выкуривать — ушлые китайцы как-то запихнули в раскрытую амбразуру самодельную дымовуху, изготовленную флотскими умельцами из морской дымовой шашки. Выкуривали чехов несколько минут.

Какая там стрельба из пушки и пулеметов — братушки дверь настежь открыли и шустро выпрыгивали, как очумелые тараканы, попавшие под мощную струю дихлофоса. Ермаков даже пенять перестал на отсутствие «черемухи» — слезоточивого газа в том, оставшемся времени. Вот только вагон долго скрести придется от копоти, хотя команда вряд ли расстроится — немного поработать, зато потом под нормальной броней находиться…

Громкий вздох отвлек Константина от мыслей — вся вселенская скорбь расплескалась на лице бравого поручика. Зато капитан прямо кипел организационным зудом.

— Константин Иванович, надо первую носовую площадку в Порт отогнать, перевернуть ее там, на «вилке», и сюда обратно пригнать. Тогда в Иркутске «Быстрый» может отдельно действовать, и на бепо пушки будут работать во всех направлениях.

— Зачем спрашиваете? Действуйте, в мерах я вас никак не ограничиваю. А связь с Иркутском под контролем. Так что можете его переворачивать, как хотите, лишь бы завтра действовал наиболее эффективно.

— Разрешите выполнять! — Белых четко козырнул, но Константин Иванович махнул рукой в ответ — «свои, чего ж с субординацией выеживаться». И только сейчас обратил внимание на печального поручика:

— Дражайший Павел Антонович, вы почему отрядом из двух «шпальников» не заняты? Экипаж у вас сверхкомплекта, плюс с учебной команды орлят более полусотни топчется — обживайте пустой «Бесстрашный», а старая команда объяснит, что к чему…

— Есть, господин ротмистр! Разрешите своими «бесами» немедленно заняться?! — гаркнул поручик. Все гаммы чувств сменились на его лице за эти секунды — уныние, непонимание, радость, восторг. С последним ясно — в дивизионе у Арчегова были три бронепоезда, и, по сути, лихой ротмистр сейчас стал командиром полка из пяти единиц. Белых получил два трофейных бепо, а ему, Мичурину, поручили старый дивизион из двух «шпальников». Отличный карьерный рост для молодого офицера…

— Бесы? С чего это, поручик?

— Так все с приставки «бес» начинаются, господин ротмистр.