Огненные купола - Дэвид Эддингс Страница 51

– Это заходит куда дальше обычного. Крепостные и впрямьленивы, Спархок. В этом сомнений нет. И они довели до совершенства искусствопритворяться тупицей, больным или калекой. Сдается мне, что это всегда былочто-то вроде игры. Господа знали, что крепостные притворяются, и крепостныезнали, что никого не могут обмануть, – по-моему, и тех, и других эта играразвлекала. Потом, несколько лет назад, господа вдруг перестали играть. Вместотого чтобы уговаривать крепостных поработать, дворяне все чаще стали прибегатьк кнуту. За одну ночь они отбросили прочь тысячелетнюю традицию и предалисьжестокости. Крепостные никак не могут этого понять. Котэк не единственныйдворянин, который дурно обращается со своими крепостными. Говорят, то же самоетворится во всем Западном Астеле. Крестьяне обычно склонны к преувеличениям,но, похоже, они все убеждены, что их хозяева перешли к намеренной жестокости,дабы попрать освященные обычаем права и превратить своих крестьян в самыхнастоящих рабов. Крепостного нельзя продать, а вот раба – сколько угодно. Этоттип, которого зовут Сабром, весьма искусно играет на таких слухах. Есличеловеку сказать, что кто-то собирается продать в рабство его жену и дочь, этотчеловек волей-неволей забеспокоится.

– Это не слишком сходится с тем, что говорил мне баронКотэк, – вставил патриарх Эмбан. – Барон прошлым вечером выпилбольше, чем следовало, и наболтал много такого, о чем в трезвом виде молчал бы,как убитый. По его мнению, главная цель Сабра – изгнать из Астела тамульцев. Честноговоря, Спархок, я слегка скептически отнесся к тому, что говорил о Сабре этотэсосский вор, но Сабр явно оказывает большое влияние на дворян. Он делает упорна расовые и религиозные различия между эленийцами и тамульцами. Котэкнеизменно называл тамульцев «безбожными желтыми собаками».

– У нас есть боги, ваша светлость, – мягковозразил Оскайн. – Если вы дадите мне несколько минут, я, быть может, дажеприпомню кое-какие их имена.

– Наш приятель Сабр не теряет времени даром, –заметил Тиниен. – Дворянам он говорит одно, крепостным – другое.

– По-моему, это называется «лгать и нашим, ивашим», – вставил Улаф.

– Думаю, что имперские власти очень скоро испытаютнастоятельную необходимость узнать, кто такой Сабр, – задумчиво проговорилОскайн. – Мы, безбожные желтые собаки, неизменно стремимся к тому, чтобызнать в лицо вожаков и смутьянов.

– Чтобы их поймать и повесить, верно? –укоризненно спросил Телэн.

– Вовсе не обязательно, молодой человек. Когдаприродный талант пробивает себе путь наверх, разве можно тратить его такбездарно? Уверен, что у нас нашлось бы применение талантам этого Сабра.

– Но ведь он ненавидит вашу Империю, вашепревосходительство, – заметила Элана.

– Это несущественно, ваше величество, – улыбнулсяОскайн. – Тот факт, что кто-то ненавидит Империю, еще не делает егопреступником. Всякий, кто пребывает в здравом уме, ненавидит Империю. Бываютдни, когда ее ненавидит и сам император. Наличие мятежников – верный признактого, что в данной провинции что-то неладно. Мятежник полагает делом честиуказать нам на проблемы, так что проще позволить ему пойти дальше и уладить их.Я сам знаю нескольких мятежников, из которых вышли очень неплохие губернаторы.

– Это весьма интересное направление мысли, вашепревосходительство, – сказал Элана, – но как же вы склоняете ксотрудничеству людей, которые ненавидят вас?

– Обманным путем, ваше величество. Мы просто спрашиваемих, а не смогут ли они справиться с делом лучше нас. Они, конечно, думают, чтосмогут, и тогда мы говорим им – что ж, делайте. Им обычно хватает несколькихмесяцев, чтобы сообразить, как их провели. Должность губернатора провинции –наихудшая в мире, потому что губернаторов ненавидят все.

– И как же во все это укладывается Айячин? –спросил Бевьер.

– Я думаю, он просто символ для сплочениязаговорщиков, – отозвался Стрейджен. – Как, например, Дрегнат вЛаморканде.

– Подставное лицо? – предположил Тиниен.

– Скорее всего. Трудно ожидать, чтобы герой из девятогостолетия что-то смыслил в современной политике.

– Загадочная личность этот Айячин, – заметилУлаф. – Дворянство считает его одним человеком, крепостные – другим. УСабра, должно быть, заготовлены речи двух разновидностей. Кто же на самом делебыл Айячин?

– Котэк рассказывал мне, что это был мелкий дворянин,весьма преданный астелийской церкви, – вставил Эмбан. – В девятомвеке эозийские войска, вдохновленные церковью, двинулись на Астел. Здесь, вовсяком случае, ваш: эсосский вор был прав. Астелийцы считают нашу Святую МатерьЧиреллоса еретической. Айячин, стало быть, объединил дворян и выиграл великуюбитву в Астелийских топях.

– У крепостных совсем иная история, – заметилХалэд. – Они верят, что Айячин был крепостным, который выдавал себя задворянина, и его истинной целью было освободить своих собратьев-крепостных. Онисчитают, что победа в топях была заслугой крепостных, а не дворян. Позднее,когда дворяне узнали, кто такой Айячин, они убили его.

– В таком случае, – сказал Элана, – этоидеальный символ мятежа. Он настолько многолик, что каждому может предложитьчто-то свое.

Эмбан хмурился.

– Дурное обращение с крепостными простобессмысленно, – сказал он. – Они не слишком трудолюбивы, это верно,но их так много, что проще согнать побольше народу, если хочешь, чтобы работабыла закончена в срок. Если обращаться с ними жестоко, добьешься только того,что они возненавидят тебя. Последний болван способен это понять. Спархок,существует ли заклятие, которое могло склонить астелийское дворянство к такомусамоубийственному поведению?

– Я, во всяком случае, такого не знаю, – ответил Спархок.Он обвел взглядом рыцарей, но они дружно покачали головами. Принцесса Даная,однако, едва заметно кивнула, подтверждая, что такое возможно. – Но я неисключал бы и такой возможности, ваша светлость, – продолжалСпархок. – Если никто из нас не знает такого заклятия, это еще не значит,что оно не существует. Если некто хотел взбунтовать Астел, ничто так неблагоприятствовало бы его планам, как мятеж крепостных, а если все дворянеодновременно начали бить своих крепостных кнутами – лучшего способа добитьсяэтого мятежа и не придумаешь.

– И Сабр, судя по всему, в этом крепко замешан, –сказал Эмбан. – Он настраивает дворян против безбожных желтых собак –извини, Оскайн, – и в то же время обращает крепостных против их хозяев.Кто-нибудь из вас сумел хоть что-то узнать о нем?