Колыбели цивилизаций - Захария Ситчин Страница 52

Я не сомневался, что входя внутрь Храма Скалы, мы попадаем туда, где располагалась Святая Святых, и что Скала — это именно то место, где когда-то стоял Ковчег Завета (рис. 153). Читатели моих книг и участники экспедиции знают, что я относил святость этого места еще дальше в прошлое, когда здесь располагался «пуп земли», или центр управления аннунаков, построенный после Всемирного потопа. Гигантские каменные блоки, обнаруженные в кладке западной стены и напоминающие трилитоны Баальбека, усиливали мою убежденность, а тайные ворота («ворота Уоррена») и предполагаемый туннель, ведущий в Святая Святых, открывали простор для волнующих гипотез, связанных с судьбой Ковчега Завета.

Рис. 153.

Снабженные такой информацией, члены моей группы подошли к входу в храм, предназначенному для посетителей. Сняв обувь и оставив фотоаппараты, мы попадали внутрь — по шесть или семь человек. Я вошел вместе с первой группой и оставался внутри храма, чтобы все имели возможность услышать мои произнесенные шепотом пояснения.

Внутреннее убранство храма производит сильное впечатление. Священную Скалу (по-арабски Аас-Шакра, или «краеугольный камень») окружают многоцветные колонны. Внешняя восьмиугольная стена охватывает две внутренние концентрические колоннады, которые поддерживают наклонный потолок, расположенный под куполом. Свет попадает внутрь через цветные витражи, размещенные кольцом под самым куполом храма, и усиливает буйство красок и игру света и тени.

Первое кольцо колонн (рис. 154) повторяет по форме внешние восьмиугольные стены; внутренняя колоннада образует правильный круг с шестнадцатью арками — всего четыре прямоугольные опоры и по три круглых колонны в каждом из четырех сегментов. Белый мрамор, синяя плитка, золоченые надписи и красные ковры определяют гамму красок внутри храма. В сочетании сокрашенным витражами цветом и богатой отделкой они каким-то образом ухитряются не отвлекать, а наоборот, привлекать внимание к необычной скале в центре всего сооружения (фото 64).

Рис. 154.

Рис. 155.

Ковры на полу вокруг Священной Скалы приглушают звуки шагов, а поскольку мы нигде не заметили надписей, предписывающих хранить молчание, то переговаривались шепотом, интуитивно чувствуя, что громкие разговоры здесь неуместны. Скала была окружена деревянными перилами, а для посетителей устроили специальную площадку, чтобы они могли взглянуть на священное место сверху. Священная Скала представляет собой массивный каменный выступ размерами примерно сорок на пятьдесят футов. На его поверхности (рис. 155 и 156) можно заметить следы обработки, в результате чего образовались ровные площадки и углубления. Никто не знает возраста этих следов, хотя некоторые исследователи приписывают их крестоносцам, которые откалывали куски Священной Скалы и продавали их пилигримам. Если именно в этом месте находилась Святая Святых и стоял Ковчег Завета, то площадки и углубления (некоторые из них имеют прямоугольную форму) обретают совсем иной смысл.

Самым загадочным для исследователей Библии представляется прямая или искусственно спрямленная западная грань Скалы — эта особенность подчеркивается идущим вдоль нее ограждением, которое под прямым углом соединяется с более короткими перилами у двух соседних граней. Южная грань Скалы дает основание предположить, что прямая линия была искусственной. Один из ведущих специалистов, изучающих Храм Соломона, голландский археолог Лин Ритмейер пришел к выводу, что эта прямая грань в точности совпадает с восточной стороной Святая Святых.

Рис. 156.

Справа от помоста для посетителей можно увидеть отверстие идеально круглой формы, выдолбленное или просверленное в Скале (рис. 155). Диаметр отверстия около двух футов, и углубиться на шесть или семь футов в твердую породу — это настоящее техническое чудо, автор и время которого остаются загадкой. Меня спрашивали, почему это отверстие находится с краю, а не в центре скалы. Я отвечал, что не знаю и что не слышал ни одной гипотезы на этот счет.

Между помостом и отверстием расположены ступени, ведущие под скалу — в пещеру или грот, который меня интересовал больше всего. Именно туда я хотел попасть, но сделать это не представлялось возможным.

Охранники (они все время наблюдали за нами, хотя мы не всегда видели их) не возражали, и мы обошли вокруг скалы, чтобы рассмотреть ее со всех сторон. С различных точек открывались все новые детали на поверхности Скалы, вызывая удивленные возгласы моих спутников. У ступенек, ведущих в подземную пещеру, мы замедлили шаг. Внизу было слишком темно, и мы не могли ничего рассмотреть. Я подумал, нельзя ли мне нырнуть вниз, когда мимо отверстия будет проходить одна группа, а вынырнуть уже при подходе другой, но, взглянув на бдительных охранников, я не осмелился на такой поступок.

Я чувствовал, что посещение Храма Скалы не оправдало моих ожиданий — мне не разрешили пользоваться фотоаппаратом и собрать вместе всю группу. Однако мои спутники ощущали необыкновенное воодушевление и даже священный восторг, пребывая в непосредственной близости от этой святой реликвии.

Согласно положениям трех мировых религий мы находились у самого «пупа земли» и собственными глазами видели великий и святой «краеугольный камень», где испытывалась вера Авраама и где располагалась Святая Святых Храма, войти в которую и лицезреть Ковчег Завета мог только первосвященник. Все это — несмотря на долгое ожидание, подозрительных охранников и спешку — вызывало радостное возбуждение и благоговение.

* * *

Мы уже покинули Храм Скалы и приближались к Зеленой двери, когда меня догнал гид, с которым я разговаривал. Доктор Саламех вернулся в офис, сообщил он, и готов вас принять.

После совещания было решено, что нет смысла задерживать всю группу, пока я буду беседовать с доктором Саламехом, и поэтому нас с женой проводили в офис исламского совета, а остальные отправились по намеченному на этот день маршруту.

Доктор Саламех встретил нас у дверей своего офиса теплым рукопожатием. «Пожалуйста, заходите и присаживайтесь», — пригласил он нас. Тесный кабинет был завален книгами. «Совсем как у меня, — заметил я. — Книги, книги…» Хозяин предложил нам чай, и мы с удовольствием согласились. Помощник доктора Саламеха принес три чашки на отполированном до блеска медном подносе и налил чай из тоже медного закопченного чайника. Мы похвалили сладкий чай и некоторое время говорили о нашем общем друге, Джозефе Пип-лзе. Похвалы, расточаемые Пиплзу и его Иерусалимскому историческому обществу, навели меня на мысль, что следует уделить внимание работе самого доктора Саламеха и его библиотеке. Я почувствовал, что просто обязан проявить интерес к выстроившимся вдоль стен и грудой лежащим на столе книгам, многие из которых вызывали у меня зависть.