Свет – Тьма - Елена С. Равинг Страница 52

Что же тогда?

Поехать к Ване?..

Я понимала, что нужна была ему со своими проблемами как снег на голову в июле, но больше мне некуда было податься. Придётся засунуть куда подальше гордость и страх и всё ему рассказать. Хватит с меня вранья и недосказанности! Я уже насытилась ими по горло!

Я остановилась под большой липой, запустила руку глубоко в карман, где противно позвякивала какая-то мелочь, и выудила несколько монет — все деньги, которые смогла унести из дома вместе с ветровкой. Быстро пересчитала их и тяжело вздохнула от разочарования. Мизерной суммы не хватало даже на автобус. Оставался лишь один вариант — идти пешком. Но Ваня жил на другом конце города. Я смогу добраться туда в лучшем случае к утру, если не замёрзну по дороге или кто-нибудь не убьёт меня в ближайшем переулке.

Но если не к нему, то куда?

Домой?..

Я замешкалась. Бурные мысли в голове улеглись, но гордость всё ещё кипела. Я не хотела возвращаться. Я не хотела видеть отца и разговаривать с ним, но не смогу этого избежать, если сейчас развернусь и пойду обратно. Со злости я закинула деньги обратно в карман и побрела дальше, крепко обхватив себя трясущимися руками, чтобы сохранить хоть капельку тепла.

На улице продолжало стремительно темнеть и холодать. Последняя светлая полоса неба на горизонте, едва проглядывавшая между домами, исчезла, и на город опустилась глубокая ночь. Прошло некоторое время, прежде чем я поняла, что перестала дрожать, но это был плохой признак. Я не согрелась, а замёрзла ещё сильнее, и организм, пытаясь сохранить энергию, начал отключать защитные механизмы. Пальцы уже совершенно потеряли чувствительность. Я, как могла, прятала их в рукава и пихала в подмышки, но ничего не помогало. На улице стояла плюсовая температура, однако заработать переохлаждение сегодня было для меня вполне реальной перспективой. Даже реальнее, чем попасться в лапы воображаемому маньяку…

А они мерещились мне везде. Казалось, в каждой тёмной подворотне кто-то сидел, пристально за мной наблюдал и ждал, когда я сверну в сторону от освещённого пространства. Это ощущение всё усиливалось. Я почти физически чувствовала на своей спине чей-то взгляд и оборачивалась через каждый шаг. Но на меня смотрела лишь пустынная улица с изредка проезжавшими по дороге машинами. Ни маньяков, ни убийц, ни прохожих. Вокруг всё было, как всегда: тихо, мирно и спокойно. Город жил обычной, размеренной жизнью. Он готовился ко сну. То и дело в окнах выключался свет, и жёлтых квадратов становилось всё меньше и меньше. Они гасли, подпуская к домам сгущавшийся мрак, и лишь вдоль дорог, поднимаясь на шести-семиметровую высоту, горели лампочки фонарных столбов, создавая шапку из света.

Я шла, пытаясь придерживаться направления, которое должно было привести меня в Ванин район. Мерила шагами мокрые улицы, разглядывала окна и размышляла — кем были все эти люди, прятавшиеся по своим бетонным коробочкам, и какими были их семьи? Какие проблемы они решали, какие эмоции испытывали? Бесчисленное множество людей со своими страхами, сомнениями, радостями и горестями… Многие ли из них были по-настоящему счастливы? И были ли те, кто не был несчастлив?

Ежедневно просматривая, а вернее прощёлкивая каналы новостей, не запоминая, но всё же улавливая обрывки информации и откладывая их на дальние полки памяти, я наблюдала, как вокруг, словно сжимавшееся кольцо, к человеку всё ближе подступали несчастья. Всё чаще на земле происходили катастрофы: горели леса, случались землетрясения, ураганы, пожары и наводнения. Мир ужасался глобальным катаклизмам, но разве этим всё ограничивалось? А сколько мелких, бытовых и семейных драм, трагедий и неприятностей оставались незамеченными? И потом мы узнавали из очередного выпуска новостей, что вроде бы благополучные люди совершали поступки, от которых кровь стыла в жилах. Что ими двигало? Неустроенность? Непонятость? Обида на окружающих и на весь мир? Злоба? Агрессия? Разочарование?..

Что порождало подобные эмоции и толкало на преступления?

Повседневные мелочи, до которых никому не было дела и которые копились годами, подобно крупицам в песочных часах. Именно они становились механизмом, запускавшим цепную реакцию. Именно они являлись самым сильным оружием, лишавшим сил и воли бороться — тёмным оружием, мощь которого я испытала на себе…

Невозможно было верить в добро, когда жизнь шла прахом, а всё вокруг дышало ложью самых близких людей. Одиночество — оно разъедало, словно кислота, один раз попавшая в тело и долго и мучительно уничтожавшая его изнутри. Не на кого было положиться, не у кого было попросить помощи. Приходилось в одиночку сражаться со своими проблемами, но один в поле не воин. Поэтому нас и пытались так старательно разъединить, чтобы ослабить и лишить желания бороться.

С другой стороны, всё менялось, когда происходило что-то действительно страшное. Когда это касалось не только одного отдельного человека, а всех вокруг. Вот тут и приходила сплочённость, взаимопомощь, единение через общее горе и вера всё через то же горе. Ещё недавно я знать не знала, кто жил на одной лестничной площадке с нами, пока город не встряхнуло небольшое землетрясение. Люди выбежали на улицу, спеша покинуть ненадёжные укрытия, и начали общаться, хотя до этого могли даже не здороваться при встрече. Это маленькое событие нас объединило. А что бы произошло, если бы землетрясение оказалось сильнее? Неужели подобным способом пытался объединить нас «Свет»? Перестанете верить, потеряете ко всему интерес, так мы вас встряхнём? Пошлём вам десять казней египетских и заставим быть лучше, чтобы вы забыли о мелочах.

Что было хуже?

Кто был более жесток? «Тьма», истязавшая душу, или «Свет», причинявший физическую боль ради спасения этой души?

Или…

Я остановилась.

Физический ступор произошёл практически мгновенно. Однако разогнавшиеся до космической скорости безрадостные мысли продолжили нестись вперёд, пока с запозданием на несколько секунд до мозга не дошло осознание, что именно заставило тело так резко остановиться. Я смотрела вниз, на мокрый асфальт, на котором до этого встречались лишь смятые пачки сигарет, раскисшие окурки, пакеты из-под чипсов и прочие продукты человеческой безалаберности. Такой банальный мусор я даже не замечала. Но сейчас возле моих ног, заманчиво переливаясь в искусственном свете фонарей, лежало несколько монет, которых мне не хватало на проезд.

Сумма, точная как в аптеке.

Вот только случайность, которую в моём нынешнем положении можно было посчитать огромной удачей, почему-то вызывала подозрения. Обычные монеты на обычном асфальте, но всё внутри протестовало и говорило: «Не бери!». Раньше я бы даже внимания не обратила, ведь деньги на земле не так уж и редко валялись. Но не сегодня. Сегодня они были мне жизненно необходимы. И тут же появились, словно кто-то специально подбросил их на моём пути, сделав желанный подарок.

Чья это была подачка — «Света» или «Тьмы»?

Кто из них хотел, чтобы я добралась до Вани?

Меня снова пронзило острое чувство чьего-то присутствия. Любопытные глаза наблюдали за мной из всех тёмных уголков и подворотней, желая увидеть, возьму я деньги или нет. Они не принадлежали кому-то конкретному, у них не имелось определённого местоположения, они просто были повсюду: окружали меня, разглядывали и ждали.