Дурман - Лорел Гамильтон Страница 52

– Когда-то вся планета была такой, – сказал оставшийся зелёный. В голосе его слышалась грусть, непонятная для Трой. Эта земля, это место было переполнено радостью – радостью существования. Жизнью для того, чтобы жить. Как можно здесь быть грустным?

Зелёный спустился по ступеням и остановился рядом с Трой. Она плакала, не замечая этого. Радость может выражаться в слезах, как в смехе. Зелёный тронул её за плечо.

– Вы чувствуете нашу землю?

Его печаль волной прошла по её руке, проникла в тело. Потеря, огромная потеря. Внезапно она поняла, что когда-то вся планета была такой. Живой настолько, чтобы нашёптывать сознанию, успокаивать душу. Орианцы не просто погубили флору и фауну – они убили землю. Землю, которая была их сердцем.

Брек приблизился неверными шагами.

– Зелёные ухаживают за всем этим. Они это создали. Земля знает их. Она заботится о них. – Трой понимала, что это не совсем верно. Брек был вынужден объяснять словами то, чего слова выразить не могли.

– Они верят в жизнь, целительница. Те, кто создал это, не могли создать яд, убивший Алика. – В его голосе ощущалась непоколебимая уверенность. Земля сказала ему, а земля не лжёт.

– Я предпочёл бы поговорить с лидерами зелёных, если никто не возражает, – сказал Ворф.

Обернувшись, Трой снизу вверх смотрела на стоявшего на ступенях клингона. В лице его не было не изумления, ни изматывающей радости, которую выражали их лица. Не было и той грусти, которую Таланни чувствовала от зелёного. Он стоял один на ступенях над ними. Будь на месте Ворфа Пикард или Райкер, это ничего бы не изменило. Они не могли бы понять. Трой протянула руку, и Брек взял её.

Радость бытия, счастье – всё это удвоилось. Она жаждала чувствовать! Глядя в залитое слезами лицо Брека, Трой радовалась, что может с кем-то это разделить. Её было жалко Ворфа, неспособного понять, почему они плачут среди зарослей. Некоторые вещи Трой никогда даже не пыталась объяснить.

Ворф стоял на ступенях, подозрительно глядя в густые заросли. Трой откинула голову и рассмеялась. Звук её смеха слился со смехом Брека и поднимался всё выше и выше, подобно птице.

Джорди провёл ладонью над панелью, и пульструющие огни побежали по её поверхность, следуя за его пальцами. Но это были не только огни. Сознание двигателя следовало за движениями Джорди, словно собака, принюхивающаяся к нему, или кошка, трущаяся об его ноги. Двигатель живо заинтересовался им. Он изучал Джорди с таким же вниманием, как Джорди изучал его.

Джорди в жизни не испытывал ничего подобного. Словно его руки обрели способность проникать сквозь металлическую оболочку внутрь. Его мысли проникали по трубопроводам. Если он хотел изменить направление, ему стоило только пожелать этого. Двигатель принял его, впустил. Джорди чувствовал его энергию, проникающую в его разум. Не это ли чувствовала Трой, когда проникала в чужое сознание?

Это было чудесно. Двигатель объяснил, как он устроен, но Джорди не мог полностью его понять. Технология сочетания живой ткани с механизмами не была ни кибернетикой, ни роботехникой. Соединение было полным. То был единый организм, а не соединённые между собой детали.

То было единое целое, как его собственное тело. Изолировать одну из его систем было не более возможно, чем извлечь его собственную дыхательную систему, не повредив при этом остального.

– Вы что-нибудь обнаружили?

Услышав голос доктора Крашер, он подскочил. Сердце заколотилось у самого горла.

– Беверли, я забыл, что Вы здесь. Я обо всём забыл, кроме двигателя.

– Я это заметила, – печально улыбнулась она.

– Извините, – улыбнулся он в ответ, – просто я инженер, и я в жизни не чувствовал ничего подобного. Словно мой ум – это инструмент, и мне ничего не надо делать. Двигатель даже хочет мне помочь. Это просто невероятно.

– Я понимаю Ваш энтузиазм, Джорди, но у нас остаётся мало времени. Вы определили, в чём проблема?

– Пока нет. Двигателю неизвестно ни о каких критических ошибках или поломках, но он верит мне, когда я говорю, что что-то не так. Он помогает мне искать причину.

– Он готов помочь, – сказала Крашер.

– Он не просто готов помочь; он любознателен. Не рассказывайте Дейта, но двигатель чем-то напоминает его. Этот отвлечённый интерес ко всему необычному. Двигатель не боится; ему просто любопытно.

Крашер чуть склонила голову на бок.

– И правда, похоже на Дейту.

Не то, чтобы он обладал разумом. В основном его умственные способности ограничены возможностью понимать приказы, но он может обдумывать их и задавать вопросы.

– А ответы его чему-нибудь учат?

– Не уверен.

– А я могу говорить с ним через Вас? Когда Вы найдёте, в чём проблема, понадобимся мы оба, чтобы устранить её.

Джорди обернулся к Велеку, всё это время стоявшему, подобно синей статуе. Милгианин не двигался, не произносил ни слова. Но от него исходили сильные тепловые флуктуации. Будь он землянином, Джорди сказал бы, что он находится в состоянии стресса.

– Как Вы думаете, Велек, доктор Крашер может говорить с двигателями?

Милгианин пошевелился.

– Они должны будут попробовать её, а это причиняет повреждения вашей внешней оболочке. К тому же, остаётся возможность, что двигатели плохо воспримут её и взорвуться. Мы не пойдём сейчас на такой риск.

Джорди попытался придумать, как бы подипломатичнее сказать то, что он хотел сказать.

– У двигателя нет никаких возражений против контакта с доктором Крашер.

– Они недостаточно разумны, чтобы понять, насколько это опасно, – сказал Велек.

Джорди начал подозревать, что Велек просто боится новых идей. А может, ревнует к ним свои двигатели. В любом случае, у Джорди оставалось слишком мало времени, чтобы быть учтивым.

– Можно ли сделать так, чтобы доктор могла общаться с двигателями через меня?

Велек ответил не сразу.

– Есть устройство, которым мы пользовались в прошлом. Оно применялось только между милгианами, и никогда с инопланетянами.

– Тогда давайте попробуем, – сказал Джорди.

– Доктор готова риснуть?

– Рискнуть? – спросила Крашер.

– Это может повредить, как когда двигатель пробует.

Джорди и Крашер переглянулись. Она подняла бровь.

– Если вы берётесь, я с Вами.

– Давайте ваше устройство, – сказал Джорди.

Часом позже Джорди и Беверли стояли перед светящейся панелью. Велек объяснил, что устройство состоит из микропроцессора в сочетании с микроорганизмами. И то, и другое было необходимо, чтобы они могли говорить с двигателем. С виду же устройство представляло собой тонкий провод. Самой большой проблемой было, что конец этого провода надо было ввести под кожу головы Джорди, как иглу. Но это была игла, расчитанная на то, чтобы проколоть куда более плотную кожу милгиан. Трудность заключалась в том, чтобы ввести её с минимумом дискмфорта для Джорди и не проколоть ему череп.