Замок ледяной розы - Анна Снегова Страница 53

Ну а из слуг у нас постепенно остались всего одна кухарка – вдова, которой некуда было деться, одна горничная – здоровенная краснолицая тётка, что временами прикладывалась к бутылке, когда думала, что никто не видит, да старая Джоунси, за которой я сама теперь ухаживала больше, чем она за мной.

Сад, кстати, пришлось взять тоже на себя, потому что садовник уволился от нас как раз той весной, когда мне стукнуло десять. Мама в земле копаться отказывалась – папа когда-то сосватал её из очень богатой семьи, и она до сих пор не могла этого забыть. Я уж молчу, что один вид червяка или садового слизня вгонял её в ступор! Ну а я не передать как любила наш маленький садик, потому что он напоминал мне… ну, понятно, что он мне напоминал. Правда, моих знаний и сил хватало едва ли на то, чтобы таскать сорняки и подрезать кусты. Так что сад, на самом деле, представлял собой зрелище то ещё – зато среди этих буйных зарослей я могла часами бродить и мечтать.

И хотя работа по дому и в саду оставляла мне не так много свободного времени на то, чтобы скучать… честно говоря, я отчаянно скучала и начинала считать дни до следующей зимы сразу же, как только приезжала обратно.

Наверное, теперь не нужно долго пояснять, что такое было для меня получить то письмо.

Оно пришло за пару дней до моего Дня рождения, в начале мая. Я долго смотрела на него, как баран на новые ворота, и не решалась открыть. В конце концов, заметив моё состояние, папа закатил глаза и вытолкал меня из гостиной, чтобы я отправилась в свою комнату. И только растянувшись на животе поперёк высокой кровати с жёстким пружинным матрасом я наконец-то осмелилась его распечатать.

На ладонь мне выпал один-единственный листок, исписанный знакомым убористым почерком.

«Во-первых, Черепашка, имей в виду, что письма я терпеть не могу писать, так что не рассчитывай на большее, чем одно в год.

Во-вторых – с Днем рождения тебя! Как приедешь – непременно оттаскаю за уши, готовься.

В-третьих – тебе шлют горячий привет две парнокопытные заразы, от которых мою матушку уже кондратий скоро хватит, потому что они никак не желают оставаться на конюшне и всё норовят пробраться в замок, стоит оставить дверь открытой хоть ненадолго.

Да, и ничего не буду иметь против, если напишешь что-нибудь в ответ. Только сразу предупреждаю – больше, чем один лист за раз и больше, чем одно письмо в неделю читать не намерен и всю лишнюю макулатуру буду без промедления скармливать сама знаешь кому. Они и так уже сожрали у меня почти всю писчую бумагу, когда без понятия каким образом пробрались в мою комнату в прошлый четверг.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Подозреваю, что не обошлось без помощи Замка – он так же потакает им во всём, как и их непутёвой хозяйке.

Что ещё… в конверт заглянуть не забудь! Хотя кому я это говорю… Чтобы ты да не сунула туда свой любопытный нос?

Береги себя, Черепашка, и возвращайся скорее»

Хорошо, что он меня не видит. У меня же лицо, наверное, сейчас треснет от счастливой улыбки.

Я встряхнула конверт, и на ладонь мне выпал браслет.

Тонкая косичка, сплетённая из серебристой шерсти. Уверена, она будет светиться в темноте. На ней покачивается подвеска - деревянная роза, тщательно вырезанная вручную.

Да, и про «письма раз в год» он наврал. Они приходили каждый месяц. Каждое я затирала до дыр. На то, чтобы написать ответное, у меня обычно уходила минимум неделя – и пол комнаты усеивали скомканные отбракованные варианты. Надо же было ещё и умудриться в один листок уложиться…

Так я и смогла протянуть до следующей зимы.

И тут вдруг это.

Я и так была вся на нервах и с ума сходила от волнения, когда время стало подбираться к заветной макушке зимы, и мы с папой наконец-то должны были отправиться в путь.

Моё богатое воображение рисовало тысячу вариантов того, как поездка могла сорваться. Но даже оно не подсказало мне такого.

Посреди ужина накануне отъезда, что проходил в гробовом молчании, мама вдруг бросила вилку на стол и заявила, что никуда нас не отпустит. Что она устала сидеть неделями одна, пока мы развлекаемся. Что поместье и так на ладан дышит, пока его хозяин занимается не пойми чем. На робкие намёки папы, что мы тысячу раз предлагали поехать с нами, она ещё больше разозлилась и сказала, что лучше знать своё место и оставаться дома, чем терпеть унижения в гостях, пялясь на красивую жизнь, которой у неё никогда не было и не будет.

Я сидела, сложив руки на коленях и опустив голову, и изо всех сил старалась не разреветься. Просто понятия не имела, что можно сказать или сделать. Хотелось провалиться сквозь землю или стать невидимой.

Отец замолчал на минуту, а потом подошёл к маме, схватил её за запястье и утащил в другую комнату.

Сначала до меня доносились её возмущённые возгласы, но потом наступила тишина. Она перепугала меня ещё больше, чем то, что было прежде. Постепенно до меня стали доноситься отголоски спокойного папиного голоса. Я не разбирала слов, но кажется, он пытался что-то объяснить или как-то успокоить маму.

Наверное, час прошёл, прежде, чем открылась дверь папиного кабинета и они вышли оттуда. Я тут же вскочила, едва не опрокинув стул, и уставилась на них. Вид у отца был смертельно усталый, он отирал лоб платком и старался не глядеть на меня. Мама же, напротив, подошла прямо ко мне и остановилась в шаге, внимательно рассматривая.

И в этом взгляде было что-то, чего я не понимала, но от чего покрылась мурашками с ног до головы. Она смотрела так, будто впервые видит меня, собственное дитя. Так, будто боится того, что увидела.

Не сказав ни слова, она наконец отвернулась и почти выбежала из столовой.

Отец положил мне руку на голову, проходя мимо, и пробормотал:

- Кэти, иди спать. Нам рано вставать завтра. Мы едем в Замок ледяной розы, как и планировали.

Вот почему я места себе не находила всю дорогу до замка.

Но поездка прошла на удивление спокойно. Ни одного происшествия. Мы даже совершенно не опоздали и явились к замку засветло, что по сравнению с прошлым разом выглядело чуть ли не чудом.

Всю дорогу я нервничала и единственное, что давало сил держать себя в руках – это браслет на запястье, который я не переставая перебирала пальцами.