Эпоха Пятизонья - Михаил Белозеров Страница 53

Возле Арсенала разгрузили одну из подвод, возчик которой вообще впал в прострацию. Часть подразделения вернулась за ящиками, остальные принялись устанавливать оборудование. Костя все же украдкой оглянулся: подвода и «богомолы» пропали в тот момент, когда пересекли невидимую границу рядом с современной полицейской будкой. После этого ему стало не до разглядываний: с криком налетел старший сержант Хамзя, ткнул дубин кой-электрошокером в бок, и Костя аж присел от боли. Нога словно стала чужой, словно ее отключили.

– Это только аванс! – пригрозил сержант.

– За что? – спросил Костя.

– Вечером узнаешь, на профилактике! Не слышу!

– Есть узнать на профилактике! – ответил Костя, волоча ящик под стены Арсенала.

Его так и подмывало размазать сержанта по асфальту с помощью «пермендюра», но от опрометчивого шага удержала мысль: вот разведаю, разнюхаю все, доложу генералу Берлинскому, тогда и сочтемся.

Сержант, не обращая на него внимания, командовал:

– Тащите туда! Сверлите стены! Живо! Живо, свиньи!

Гиренча зашептал:

– Больно? Мне тоже профилактику назначали. Целых шесть раз.

– Как?

– А вот этой самой штукой будут тыкать, пока не шлепнешься на карачки. Похоже, сержант на тебя переключился…

– Ну, на мне где сядешь, там и слезешь, – бодро ответил Костя, а у самого на душе кошки заскребли.

Ящики открыли, и Костя понял, что это и есть те самые пресловутые лазеры и приемники. Лазеры повесили на Арсенал, приемники – на зубцы Беклемишевской башни. Таким образом получалось, что Ивановская площадь простреливалась лазерами вдоль и поперек. Только зачем?

Следующая подвода потащилась к Никольской башне. Лазеры на ней стояли мощные. Поменяли только источники питания. Ну, вот и все ясно, понял Костя. Зону дополнительно закрывают. Не от меня ли?

Сержант без особого повода избил еще парочку «богомолов», но на Костю поглядывал с особым воодушевлением и многозначительно помахивал дубинкой-электрошокером.

Вдруг закричали:

– Возчик сбежал!

Долго и азартно ловили возчика. А когда поймали, то связали и бросили в телегу:

– Сиди, дурак! Тебе же хуже будет!

В общем, провозились весь день, передвигаясь от башни к башне. К вечеру едва волокли ноги. Никто, конечно, их не кормил. Энергия была на нуле. Специально, чтобы нами легче было командовать, догадался Костя. Амтант, вскормленный колбасой, и то приуныл.

– Жрать охота… – шептал он, но боялся даже посмотреть в сторону сержанта.

Вечером вернулись в казарму. Оказалось, что она располагалась во Дворце съездов. За счет бесчисленных зеркал фойе, переделанное под спальню, казалось необъятным, как летное поле.

– Оружие снять! – прозвучала команда.

– А ты иди, новичок, на профилактику! – злорадно позвал Хамзя, левый глаз у него при этом ехидно прищурился.

Он втолкнул Костю на лестничную клетку и запер дверь на замок. Сержантов было двое, вооруженных стальной ножкой от стула и еще какой-то железякой непонятного назначения. На морде у них, как и положено, были стальные пластины желтого цвета. Двое сидели на батарее отопления, третий, Хамзя, остался стоять за спиной у Кости. Должно быть, он решил, что это лучшая позиция для атаки.

– Это ты, что ли, новичок? – спросил тот, который держал железяку.

– Прописаться требуется, – засмеялся второй, с ножкой от стула в руках.

Старший сержант Хамзя добавил:

– Ну, а теперь рассказывай, кто ты такой? Зачем все вынюхиваешь? Служить не хочешь? Устав забыл?

– Сейчас мы тебе его напомним, – многозначительно сообщил тот, который вооружился железякой, и поднялся с батареи.

Костя не стал дожидаться продолжения диспута. Если его раскусили, значит, раскусили, а о чем тогда беседовать?! Первое движение было самым медленным, как во сне. Костя даже успел подумать, что сон странный какой-то, больше похожий на реальность. Сейчас проверим, решил он и лягнулся, как сноровистая лошадь. На пол полетела каска типа чуча и с грохотом запрыгала, словно крышка от кастрюли.

Куда он там угодил пяткой старшему сержанту Хамзе, Костя разбираться не стал. Только попал во что-то чрезвычайно болезненное, потому что Хамзя утробно хрюкнул и, должно быть, согнулся пополам. Была у Кости, конечно, мысль оглянуться, но он не успел, потому что тот сержант, который поигрывал железякой, замахнулся, и Костя как-то сразу понял, что драться они не умеют – слишком неумело он это делал, в расчете на ответную реакцию. Кто же так дерется? – удивился Костя, подныривая вперед и опережая удар. Он схватив сержанта за кисти рук и, используя энергию самого «богомола», потянул чуть вбок и перекинул через бедро в пролет лестниц. Сержант загремел всеми частями тела, как и его железяка, которая поскакала следом. Руки у него в этот момент походили на крылья мельницы. Все это Костя отметил за то короткое мгновение, пока поворачивался к следующему противнику.

Второй сержант испугался. Он не имел представления о самбо, а после виртуозного Костиного броска ножка от стула показалась сержанту никудышным оружием. Правда, на левой руке у него был «пермендюр», но в помещении им можно было пользоваться разве что как дубиной, поэтому, когда он выстрелил, не успев даже приподнять оружие, лестничную клетку моментально заволокло дымом. Грохот возник такой, словно рядом с Манхэттеном рухнула статуя Свободы. Костя не стал искушать судьбу и с облегчением прыгнул в дыру, которую увидел под собой.

В тот момент, когда он приземлился в подвале, зазвонил телефон. Костя покрутил головой, ища трубку, и понял, что звонок звучит у него в ухе.

– Алло! Алло! – сердито произнес генерал Берлинский. – Костя! Ты меня слышишь? Алло!

– Слышу, – ответил Костя.

– Слава богу! – запричитал генерал, совсем как баба на базаре. – Слава богу, ты жив!

– Вы же меня похоронили, – напомнил Костя, впрочем не держа камня за пазухой.

– Только без обид, – сказал как ни в чем не бывало генерал. – Нам нужно было спровоцировать противника.

– Считайте, что вы его спровоцировали.

– В смысле? – напрягся генерал Берлинский.

– Зона пуста!

– Как пуста?! – удивился генерал.

– Нет здесь никого!

– А ты уверен? – осторожно спросил генерал.

Видать, услышанное плохо укладывалось у него в голове. Если Кремлевская Зона пуста, то с кем воевать? Костя вспомнил о странном сне и замялся:

– Не очень.

– В смысле?

– В смысле идея есть, но она слишком чудовищная, чтобы ее понять.

– Выкладывай, сынок, я и не такое слышал, – заверил его генерал таким серьезным тоном, что Костя едва не поперхнулся в трубку.