Раб змеиной королевы - Брайан Толуэлл Страница 53

Вот раскрылись парадные двери, и вошла королева под руку с тощим жрецом Атотмисом. Все – и люди, и змеяды – издали единый восторженный вздох. Ибо красотой Тхутмертари ныне превзошла саму себя, являя образец восхищения для обоих народов. Облачена она была в просторное желто-красно-зеленое платье, украшенное бесчисленными драгоценными камнями, среди которых больше всего было топазов, опалов, рубинов, изумрудов и сапфиров. Роскошное платье ниспадало тонкими кольцами до самых ступней. При движении кольца удивительно шевелились, и казалось, будто по телу девушки ползают живые змеи. Под платьем не было другой одежды, и ползающие кольца постоянно обнажали, скрывали и снова обнажали чудесное золотистое тело. Длинные волосы, заплетенные в косички, были пущены поверх платья и тоже шевелились. На голове Тхутмертари блестела стигийская корона, а на пальце свернулся магический перстень – Кольцо Сета.

Собравшиеся склонились перед королевой в глубоком поклоне. Она величественно проследовала через зал и села на Трон из Слоновой Кости. Атотмис встал рядом с троном. Распорядитель протокола вышел вперед и проговорил:

– О Святейшая! Змеяды и люди по твоему повелению явились.

– Вижу, – констатировала Тхутмертари. – Приветствую тебя, брат. Здоров ли ты?

Принц поклонился ей, мучительно размышляя, к чему бы ей интересоваться его здоровьем. Неужели из-за того обморока в Зале Посвящения?

– Благодарю тебя, Святейшая. Я здоров, милостью Сета.

Тхутмертари усмехнулась и обратилась к Камни:

– А ты, жена моего брата, здорова ли? Принцесса также отвесила поклон и ответила:

– Я здорова. Ваше Величество.

Кивнув, королева обернулась влево и задала тот же вопрос Танатосу и Таните. Те также заверили владычицу, что проблем со здоровьем не испытывают, особенно после того, как Святейшая с помощью своих могущественных чар лично помогла им и их подданным адаптироваться к солнечному свету. Затем Тхутмертари обратилась к залу и приказала выйти вперед всем, кто нездоров или просто чувствует себя неважно. Таковых не оказалось. Странный допрос все меньше и меньше нравился Джосеру: уж больно он напоминал процедуру проверки Девственности перед памятным жертвоприношением в честь коронации новой правительницы Стигии. Как понял Джосер, змеядские владыки также испытывали недоумение. Тем временем Тхутмертари закончила допрос, сделала многозначительную паузу и торжественным голосом объявила:

– Мои народы! Близится самый важный момент в вашей и в моей жизни. Я долго шла к нему. Ради него я боролась и страдала. Ради этого момента я приняла на себя тяжкое бремя власти в древней Стигии. И вот этот чудесный момент наступает…

По мере того как одухотворялся лик сестры, принц Джосер испытывал все возрастающее ощущение неизбежно грядущего кошмара. Такого Ужаса, перед которым одинаково блекнут жертвоприношение девственниц Луксура и расправа эмеядских жрецов над человеческим Черным Кругом, равно как и все прочие злодеяния Тхутмертари. Каким-то особым чувством Джосер понял, что на сей раз он и другие собравшиеся – не свидетели, как прежде, а прямые участники предстоящего кошмарного действа. Еще принц вдруг обнаружил то, чего не заметил сразу: среди собравшихся в тронном зале было поровну представителей обоего пола. А также обнаружил он, что здесь совсем не было стариков и детей. Страшная догадка возникла в его мозгу, и костлявая рука Ужаса стиснула его горло. Разве ж мог знать он в этот момент, что реальность окажется гораздо хуже даже этой страшной догадки?…

– …Я собрала вас здесь, – продолжала Тхутмертари, – чтобы объявить вам волю Отца Сета. Узнав ее, вы покоритесь воле Повелителя, как покорилась я. Переломный момент в истории настает. – Она снова сделала паузу, чтобы все могли почувствовать уникальность этого момента. – Великий Сет одинаково любит вас, своих истинных, – королева кивнула в сторону змеядов, – и приемных, – кивок людям, – детей. Вы равно дороги ему. Но теперь, когда наша древняя империя вступает в новую эпоху своего всемирного могущества, этого становится недостаточно. Великий Сет нуждается в новой расе, которая могла бы править Миром в будущем. Поэтому Великий Сет пожелал, чтобы я объединила змеиный народ и людское племя и создала новую расу змеелюдей, расу юную, но могущественную!

Смысл сказанного был предельно ясен, но рассудок Джосера понимать его решительно отказывался. Хотелось кричать, сражаться, отстаивать достоинство своего рода. Однако какая-то чужая сила, довлеющая над ним, мешала этому. Он чувствовал могучее постороннее присутствие, всецело подавлявшее волю к сопротивлению, – или это присутствие ему только казалось? В любом случае сопротивляться он мог лишь в своей собственной душе. По яростной внутренней борьбе, отразившейся на мордах змеядских владык, Джосер с удивлением обнаружил, что и Танатос с Танитой испытывают подобные же чувства.

– Я приказываю вам совокупляться друг с другом, люди и змеяды! – звонко воскликнула королева Тхутмертари. – Отныне я воспрещаю плотские сношения в пределах одной расы. Люди, совокупляющиеся с людьми, будут подвергаться самым жестоким пыткам и самой мучительной смерти, равно как и змеяды, совокупляющиеся со змеядами. Отныне мужские особи людей должны вступать в плотскую связь только с женскими особями змеиного народа, а змеяды-мужчины – только с женскими особями человеческого племени. Каждый змеяд отныне имеет право взять любую женщину в любое время, а каждый мужчина – любую змеяду также в любое время. Каждая змеяда имеет право зачать от любого мужчины, а каждая женщина – от любого змеяда. Результатом зачатия в обоих случаях должен стать отпрыск новой расы змеелюдей. Согласно моим расчетам, женские особи будут рожать своим естественным путем; дитя змеяд появится на свет в яйце, а дитя женщин – посредством живорождения. Те и другие будут равны пред ликом Вечного Отца. – Так мы создадим новую расу властителей Мира. От людей она унаследует многочисленность, живучесть, ум, а от змеядов – жестокость, хитрость, преданность Повелителю…

Верховная жрица говорила еще, но Джосер се уже не слышал. Защитные силы организма сохраняли его от веры в реальность происходящего. Джосер не мог представить себе того, что обещала ему и всем прочим Тхутмертари. Никакая воля Повелителя не заставит его совершить это… И Джосер почувствовал, что постепенно одолевает оковы чужой силы, сковавшей его члены. Он не сразу понял, что королева обращается к нему. Подняв налитые болью глаза, принц увидел перст, указующий на него.

– Ты, брат, – сказала ему Тхутмертари, – верно служил мне и помог воплотить многие мои мечты. Я ценю твою службу. В знак моей признательности я доверяю тебе открыть священную оргию. Начинай же!

Чужая сила вновь нахлынула на него, заставляя повиноваться. По привычке он обернулся к Камии, застывшей, точно каменная статуя. Режущий ухо смех Тхутмертари остановил принца.

– Нет, не ее, Джосер! Таниту! Ты возьмешь Таниту, брат!

Словно в страшном сне, принц медленно обернулся и встретился глазами со змеядской царицей. И прочитал в них неподдельный ужас.

– Нет!!! Не бывать этому! – с хриплым свистом воскликнула аккала. – Не может ничтожный человек, презренное животное, оставить свое нечестивое семя в лоне владычицы древнего змеиного народа! Только мужу моему принадлежу я!