Голем в Голливуде - Джесси Келлерман Страница 53

Восток.

– Алло, Лев.

– Да. – Джейкоб взял ручку. – Валяйте.

– Полиция… че… че… Твою мать, лучше я по буквам.

Джейкоб записал: Policie Ceske Republiky.

– В слове «чешске» над «ч» такая фиговина вроде шапочки перевернутой и знак ударения над вторым «е», – сказал Вольпе.

– Номер, отдел?

– Больше ничего. Бляха не настоящая – сувенир для обмена. Если хотите, я дам вам мобильник Дуги. – Вольпе продиктовал номер. – Говорите медленно. Короткими словами.

– Спасибо, старина. Огромное спасибо.

– Да пустяки. Знаете, вот поговорили, и я хочу вернуться к делу Шевчук – вдруг чего пропустил.

– Удачи. Дам знать, если что нарою.

– И вам. Пока, Лев.

Ссылка на домашнюю страницу полиции Чешской Республики привела к глухой стене чешского языка, которую «Гугл-переводчик» превратил в псевдоанглийский, позволив, однако, выудить номер центрального коммутатора.

Едва телефонистка уразумела, что абонент – американец, она сплавила его другому оператору, которая с ходу спросила, где господин прогуливался, когда у него украли бумажник.

– Да нет, мне нужен детектив убойного отдела, – сказал Джейкоб. – Не могли бы вы…

Серия бипов, лавина чешских слов.

– Алло? – позвал Джейкоб. – А по-английски?

– Чрезвычайная ситуация?

– Ничего чрезвычайного. Убойный отдел. Убийство.

– Где?

– Нет-нет, мне нужно…

– «Скорую помощь»?

– Нет, нет, нет. Я…

Снова бипы.

– Эй, на борту [33], – сказал мужской голос.

Джейкоб тотчас вообразил на другом конце провода морского волка.

– Рубка слушает, – ответил он, чуть не добавив «кэп». – Отдел убийств?

– Да. Нет.

– Хм. Да – в смысле «отдел убийств» или нет – в смысле «другой отдел»?

– Назваться, пожалуйста.

– Детектив Джейкоб Лев, полицейское управление Лос-Анджелеса. В Америке.

– А, Родни Кинг! [34]– сказал голос.

Его звали Радек. Младший лейтенант. Он не знал, кто в прошлом году ездил в Нью-Йорк, но охотно согласился выяснить.

– Спасибо. Но я все-таки спрошу: откуда вы про Родни Кинга-то знаете?

– О, бес проблем. После революция я смотреть американский телевидение. «Команда А». «Рожденные в рубашке» [35]. Иногда новости. Я видеть видеопленка. Бах-бах-бах. Черный морда вниз.

– С тех пор наши отношения с клиентами улучшились.

– Да? Хорошо! – Радек заливисто рассмеялся. – Можно я приехать? Нет пинок под зад?

– Если не бедокурить.

– Мой двоюродный брат уехать в Даллас. Марек. Наверное, знать его?

– Я живу в Калифорнии, – сказал Джейкоб. – Далековато.

– Да?

– Большая страна.

– О, бес проблем. Марек жениться американка. Ванда. Они держать ресторан чешская еда.

– Наверное, вкусно.

– Вы знать наша еда? Кнедлики? Мой любимый, попробуйте.

– Непременно, как только окажусь в Далласе.

– О, бес проблем. Я скоро вам звонить.

Назавтра он позвонил рано утром, говорил тихо и сдавленно:

– Алло, Джейкоб, привет.

– Радек? Почему вы шепчете?

– Джейкоб, это плохой вещь для разговор.

– Что? Вы узнали, кто ведет дело?

– Момент, пожалуйста.

В трубке шорох, приглушенные голоса, потом Радек выпалил серию цифр, которые Джейкоб торопливо записал на руке.

– Кого спросить?

– Ян.

– Он детектив?

– Джейкоб, спасибо, удача, мне пора.

Отбой. Джейкоб недоуменно воззрился на трубку, потом набрал продиктованный номер.

Через одиннадцать гудков ответил усталый женский голос.

– Здравствуйте, – сказал Джейкоб. – Можно Яна? В трубке фоном орали дети, гремела реклама. «Ян!» – крикнул женский голос, послышался густой кашель.

– Слушаю.

– Ян?

– Да.

– Меня зовут Джейкоб Лев. Я детектив полицейского управления Лос-Анджелеса… Вы меня понимаете? Говорите по-английски?

Пронзительная тишина.

– Немного, – ответил Ян.

– Отлично. Здорово. Ваш телефон я получил от вашего коллеги, Радека…

– Какого Радека?

– Я не знаю. Фамилии не знаю.

– Гм.

– Мне сказали, в прошлом году вы были в Нью-Йорке. Полицейский, с которым вы общались, рассказал о вашем деле – отрезанная голова, запечатанная рана. Так совпало…

– Кто вам сказал? Радек?

– Нет, нью-йоркский коп. Дуги. Он… вернее, его коллега…

– Что вам надо?

– Я веду похожее дело. Хотел сравнить факты.

– Факты?

– Может, выявится что-то важное.

Ребячьи баталии, фон разговора, достигли апогея, и Ян что-то рявкнул на чешском. Наступило короткое затишье, потом ор возобновился. Ян прокашлялся и громко сглотнул.

– Извините, я не могу об этом говорить.

– Если вам приказали помалкивать, можно…

– Да. Сожалею.

– Ладно. Я думал, может, вы пришлете фотографии с места преступления или…

– Нет-нет, никаких фотографий.

– Давайте хоть я пришлю вам свои фото, вы глянете, и если…

– Нет. Извините, говорить не о чем.

– Мне есть о чем. У меня тринадцать убитых женщин.

Пауза.

– Приезжайте, тогда поговорим, – сказал Ян.