Арвиальская канва - Елена Ахметова Страница 54

Навстречу никого не попадалось. Что мы не бежим по кругу, как хомячки в колесе, можно было определить только по дверям по правую руку: отделка еще ни разу не повторилась, словно каждый хозяин считал своим долгом самовыразиться таким образом. Простые деревянные створки сменялись серебряными калитками, сплошным листом золота, зарослями ядовитого плюща, невесомыми занавесями, переплетениями узловатых корней… перед полукруглым проемом, заложенным кирпичной кладкой, я даже притормозила на мгновение, гадая, как жилец попадает внутрь.

А когда попыталась догнать Марка, вдруг ощутила, как гудят от напряжения натруженные ноги.

— Сколько мы уже идем?

Марк тоже остановился.

— Я ведь говорил, что спускаться под Холм — чистой воды самоубийство?

— Нет, — мстительно припомнила я. — Ты просто сказал, что я не пойду сюда одна. Что-то более-менее благоразумное я слышала только от Мигеля.

— А, это нормально. Он всегда был самым здравомыслящим из нас троих, — признался Марк и неуверенно провел рукой по стене. — Не знаю, сколько мы идем, но движемся как будто по спирали.

— А… — я выразительно кивнула в сторону окон: они по-прежнему ровным рядом тянулись вдоль левой стены, и из каждого виднелась далекая шумная вода.

— Объясни это городскому чувству направления, — растерянно пожал плечами Марк. — По-моему, мы движемся к центру Холма и его вершине одновременно. Да, кругами, но радиус поворота коридора становится все меньше.

Мое чувство направления решительно отказывалось работать в таких условиях. Гудящие от усталости ноги намекали, что скоро примкнут к бунту. А чувство времени, по всей видимости, вообще решило взять отпуск.

Поэтому я помялась и сделала то, что обычно делала в сказках какая-нибудь добрая и благовоспитанная, но не слишком обремененная инстинктом самосохранения крестьянка — постучалась в кирпичную кладку, как в обычную дверь.

— Что ты… — начал было Марк, но тут кирпичная кладка колыхнулась, словно нарисованная на плотной ткани, пошла рябью — и отодвинулась в сторону.

Выглянувшая из-за «двери» девушка — должно быть, моя ровесница — вовсю готовилась к полуночному балу. Во всяком случае, она уже надела длинное зеленое платье, но накрашен у нее был пока только один глаз — правый, прозрачно-серый, как утренний туман. Ко второму, янтарно-желтому, с прямоугольным зрачком, золотистые тени с синей подводкой все равно не подошли бы. На мое счастье, долгий опыт общения с гостями «Веточки омелы», сразу подсказал правильную линию поведения: вместо того, чтобы растерянно пялиться на козлиный зрачок местной красавицы, я уставилась ей точно в переносицу, создавая впечатление открытого прямого взгляда.

— Здравствуйте, — автоматически произнес Марк, явно ведомый теми же навыками.

— Простите за беспокойство, — виновато улыбнулась я. — Мы здесь впервые и, кажется, заблудились. Вы не подскажете, в какую сторону идти, чтобы поклониться князю-покровителю?

Фейри чуть скривила изящный носик и отступила назад. Под длинным подолом мелькнуло кокетливо отполированное копытце.

Глейстиг!

— Мы ищем кое-кого, кто должен быть возле Огненного Змея, — поспешно добавила я, не рискнув проверять на своей шкуре волшебное чутье фейри на прямую ложь.

Кажется, она и впрямь могла отличить ее от правды: лицо разгладилось, подкрашенные золотистой помадой губы тронула улыбка — только какая-то чрезвычайно недобрая.

— Теперь вы идете верным путем, — сообщила она. — О вас доложат. — И без лишних сантиментов «задернула» перед нами дверь. Кирпичная кладка как ни в чем не бывало встала на место и, кажется, снова превратилась в камень.

— Надо было еще спросить, который час, — мрачно заметил Марк. — Но теперь, надо полагать, раз о нас уже доложили, стоит поторопиться.

— Тебе тоже читали сказки про фейри, наказывающих невежливых людей? — задумчиво поинтересовалась я.

— Что-то я уже не уверен, что это были сказки.

Я устало вздохнула. «Теперь вы идете верным путем»… и что, спрашивается, мешало постучаться в любую дверь парой-тройкой километров раньше?..

— Вот только давай без самоедства, — попросил Марк, и я запоздало поняла, что последнюю мысль все-таки произнесла вслух. — Никто не смог бы дать четкой инструкции, как вести себя под Холмом, а про самоубийство я вроде бы уже озвучил. Идти дальше сможешь?

Кажется, если бы я заявила, что нет, и уселась посреди коридора, Марк запросто бы меня потащил на себе. Искушение было так велико, что я на мгновение мечтательно зажмурилась, но тут же взяла себя в руки. Марк все-таки прошел не меньше меня, да и далеко с таким грузом не уйдет…

Кроме того, мне изрядно претила идея въезжать в тронный зал на закорках у талбота.

После бесконечного спирального коридора, неизменного прибоя по левую руку и встречи с глейстиг моя способность удивляться присоединилась к чувству направления и взяла отпуск. Во всяком случае, когда коридор неожиданно уперся в сплошную стену из потрескивающего огня, я даже глазом не моргнула. Просто продолжила идти вперед, как механическая кукла — и остановилась только когда жар стал совсем нестерпимым.

— О нас должны были доложить, — на автомате сказала я.

Огонь подался вперед, как живой, обдав жаром так, что я шарахнулась и натолкнулась на Марка. Он вздрогнул всем телом и на чистых рефлексах схватил меня за плечи, не давая сбить себя с ног.

Разумеется, огненные «двери» не нашли момента лучше, чтобы распахнуться.

Первым, что бросилось в глаза, был огромный светильник в центре беломраморного зала. Из центра сводчатого потолка на массивной цепи спускалась гигантская люстра, будто выточенная из цельного рубина; она щедро рассыпала темно-алые отблески, и вокруг Огненного трона, казалось, вечно царил багровый закат. Только солнцем в нем сиял огромный огненный змей, кольцами свернувшийся на возвышении.

Марк за моей спиной подавился чрезвычайно точным, но не слишком цензурным мнением об увиденном. Я тоже — но по совершенно другой причине.

Среди пляшущих огней, в отблесках пламени и рубинового света, тени казались еще более зловещими и густыми, и та, что раскинула призрачные крылья за Огненным троном, была мне не знакома. Но эти фамильные черты я бы не спутала ни с чем: от червонного золота волос до шелликотова носа, стоившего мне столько нервов, — девушка походила на покойного короля, пожалуй, даже больше, чем Ланс…

Который как ни в чем не бывало восседал на нижней ступени тронного возвышения.

Ни туманных крыльев, ни узоров на лице — он выглядел таким обычным, родным и земным, что блистательные фейри сливались в один пестрящий фон, будто специально созданный, чтобы подчеркивать спокойную уверенность этого человека.

— Я тебе что говорил про Лави и руки, м? — поинтересовался он у Марка, не дав Огненному змею и слово вставить.