Пепелище славы - Ярослав Денисенко Страница 54

Окончательно запутавшись, охотник угрюмо уставился на семь растопыренных пальцев. Как бы там ни было, тел он нашел всего шесть. И это могло обозначать все, что угодно.

Отсутствующий (отсутствующие?) мог уйти, его могли уволочь звери, он мог скончаться от ран… Или топать сейчас по направлению к Кальданору. Или скакать.

Да, ясности в ситуацию, обследование лагеря не привнесло. Только время зря потерял и заложил лишний крюк.

Шенгар вытащил из седельной сумки карту. Крестик, обозначающий стоянку, лежал почти на самой границе очерченных земель. Дальше на север шло пустое пространство, прерываемое неестественно ровной линией Ледяного пролива и таким же лишенным подробностей очертанием Пустошей по другую его сторону.

Охотник вздохнул и спрятал бесполезную бумажку. Да, к хорошему привыкаешь быстро! Ну да невелика беда. Часть пути охотник помнил наизусть, в других местах придется повозиться, выбирая лучшую дорогу для лошадей… В любом случае, быстрее, чем идти пешком.

Верховая езда разбередила подживающие раны. Вновь дергало и тянуло в правом боку, мучительно болела простреленная нога. Лошади тоже выглядели уставшими, и загонять их в начале путешествия было бы верхом неразумности.

Наступала самая пора для привала, и Шенгар попешил как можно скорее убраться подальше от сожженного лагеря. Останавливаться на ночлег в его окрестностях охотнику не хотелось совершенно.

Дневной свет больно резал отвыкшие глаза. К сожалению, шел он из узкой щели в своде, добраться до которой не составляло труда лишь паукам и летучим мышам. Существам же, не приспособленным летать или ползать по потолку, такое было явно не под силу.

Кстати, о летучих мышах. В пещере их водилось огромное множество. С появлением чужака они пробудились от дневного сна и теперь носились взад-вперед, издавая отвратительные вопли и постоянный раздражающий писк.

Губы Орога растянулись в довольной ухмылке: еда!

Если бы только не эта негнущаяся спина!

Ему повезло не задохнуться в облаке мельчайшей водяной пыли, окружающем водопад. Да и дальнейший сплав оставил несколько чувствительных шишек и синяков, не более того. Хуже всего дался удар о лопасти водяного колеса.

Каждый шаг отзывался пронизывающей болью от поясницы до плеч. Порой Орогу казалось, что все мышцы на спине сделались твердыми, словно обратились в камень. В раскаленный камень.

Но Орог упрямо двигался вперед, превозмогая боль, потому что знал: остановиться значит погибнуть. Неизвестно, ждет ли впереди спасение, или он просто окончательно заблудится и сгинет очередной безымянной жертвой этих пещер. Но пасть духом, прекратить упрямое движение значит умереть наверняка.

Сколько времени прошло? Орог не мог сказать. Свет солнца не проникал сквозь толщу земли и камня, и он окончательно потерял счет этим странным промежуткам под названием "дни", "недели", "месяцы". И время и расстояние измерялись теперь одним: шагами. Сто шагов назад, двести шагов…

Мысли тоже сделались на удивление простыми. Кланы, рудники, эльфы, орки - как все это далеко, нелепо! Когда главное - всего лишь сделать очередной шаг… И еще один… И еще один… Отдохнуть… Идти дальше… Отдохнуть… Идти…

Появление мышей добавили к этим простым задачам еще одну: поесть.

С трудом Орогу удалось схватить одну из проворных визгливых летуний и свернуть ей шею.

Мало. Слишком мало.

Движения руками причиняли многострадальной спине еще больше мук, чем ходьба. Но первая порция еды заставила умолкший было желудок вспомнить о голоде. Кривясь от дикой боли, Орог поймал еще несколько мышей. Он рвал зубами еще живые, трепещущие тела, с трудом заставляя себя вспомнить, что обильная пища после голодовки равносильна смерти. Наверное, он бы так и не остановился, если бы не спина.

По жилам растекалось приятное тепло. Орог решил сделать остановку, чтобы позже насытиться уже как следует. Неизвестно, что ждет впереди, и когда еще получится поесть.

Коварный голосок нашептывал: а не остаться ли в этой пещере, где можно не беспокоиться о пище? Орог решительно отбросил идею. Эта пещера - такая же смерть, как любой из темных коридоров, оставшихся позади. Просто еще более медленная и мучительная.

Проснувшись затемно, Орог дождался возвращения летучих мышей. Плотно позавтракав, он захватил несколько мышек про запас и двинулся дальше, навстречу неизвестности и темноте.

Шаг… Шаг… Остановка… Еще десяток шагов… Сотня… Остановка… Две сотни шагов…

"Хорошо, что у меня нет зеркала", - решила Нириэль, ожесточенно дергая гребень, намертво застрявший в волосах где-то на нижней трети длины. Даже в условиях походного лагеря эльфийке всегда удавалось следить за собой. Если не теплая ванна, то тазик нагретой на костре воды непременно был к ее услугам. Теперь же, в этом нескончаемом бегстве с сомнительной надеждой на успех, у них порой не было и костра, чего уж говорить о тазике!

Она потянула сильнее, и ручка гребня переломилась у самого основания. Злая, как сто орков, эльфийка зашвырнула подальше бесполезную деревяшку. Еще чуть-чуть, и оставшаяся часть расчески полетела бы следом. Но тут появился Ривендор, а демонстрировать при нем всю глубину своего отчаяния Нириэль не собиралась.

Вообще-то, спутанные волосы и немытое тело были просто последней каплей, заставившей вылиться волной злости страх и безнадежность последних дней.

В позапрошлом убежище воины Черного Солнца едва не поймали их. У эльфийки до сих пор все сжималось внутри при воспоминаниях о сильной когтистой лапе, ухватившей ее за ногу из-за края обрыва, когда один из орков пробрался незамеченным к площадке, с которой она держала под прицелом подступы к их укрытию. Врагу не удалось с первого раза сдернуть ее вниз, а в следующее мгновение девушка что было силы саданула ножом по этой страшной руке. На крики подоспел Ривендор, вместе с Ришнаром дежуривший у основания узкого основного подъема. Орк убрался восвояси (а заодно с ним и нож), а в душе Нириэль поселился невиданный доселе испуг. В те несколько кратких мгновений, пока подход оставался незащищенным, устремились в атаку оставшиеся враги. Двое успели пересечь открытое пространство, и бывшему сотнику пришлось совсем несладко. Он получил несколько ран, и от неминуемой гибели старого орка спасло лишь возвращение Ривендора. Не выдержав молниеносной скорости его клинка, воины Черного Солнца отступили.

Ту ночь они продержались, но положение оставалось критическим. Настолько, что их седовласый проводник добровольно раскрыл свою самую сокровенную тайну, неведомую даже бывшим товарищам по клану. Оказывается, Ришнар переносил солнечный свет лучше остальных орков и вполне был способен передвигаться днем. Так что в раскрытом убежище они не оставались ни одного лишнего часа, покинув его на рассвете. Но и следующее место, куда привел их старый сотник, оказалось небезопасным. Черное Солнце вычислило его к концу ночи, и лишь скорый восход спас от очередной изнурительной схватки.