Постапокалипсис, в котором я живу - Алла Грин Страница 54

–Ты мне нужен,– сказал он.– Помоги его вытащить.

Но только Дмитрий снова ступил в темноту, как Павел выкрикнул:

–Эй, Итан, так в чем же я виноват?

И тут Итан не выдержал и одни его следы остались у машины на снегу.

Подбежав к Павлу, он со всей силы толкнул его и опрокинул на белую землю.

–Меня спрашиваешь?! В чем ты виноват? Ты чуть не убил его, черт возьми.

–Но заклинил рычаг!– выкрикнул Павел.– При чем здесь я?

Оправдания еще больше разозлили Итана. Он подцепил с земли льдину и, стараясь приложить к удару как можно больше силы, бросил Павлу эту льдину в грудь.

–Значит, нужно было проверить рычаг заранее, болван!

Вдруг раздался гневный голос из фургона:

–Заткнитесь оба! Быстро идите сюда и помогите мне!

Напоследок Итан оскалился на Павла. А потом замахнулся, но, так и не доведя удар до конца, лишь припугнул. Павел машинально пригнулся, чем вызвал на лице Итана ухмылку.

Спустя мгновение Итан уже оказался в фургоне, и за его спиной стоял Павел.

–Иди, подбери ту девчонку,– сказал ему Итан.

Сам он подался поднимать другое тело, тяжелое тело, и погрузил его на плечи к Дмитрию. Братья оба уже ушли, а Итан задержал взгляд на раненой собаке – пес скулил, у него были переломаны кости, и Итан выстрелил ему в голову.

Выйдя на улицу, он направился к кабине. Первые капли дождя упали на его шею. У кабины стоял Якоб, и его пистолет был направлен на одного из солдат. В воздухе витали клубы смога от открытого огня.

–Я должен пристрелить их, так?– вопросил он.

Якоб был еще мальчишкой; ему было не больше шестнадцати, и мальчишка колебался, и даже не пытался скрыть страх.

–Стреляй,– безучастно сказал Итан.– Поторопись или они очнутся.

И хлопнув его по плечу, Итан пошел вслед за рыжими братьями. Темные тучи сгустились у него над головой, готовые разразиться зимним ливнем.

Дмитрий на плечах с недвижимым телом уже оторвался на пару метров вперед.

–Не стрелять… – послышался оттуда тихий голос, а потом этот голос прозвучал намного громче и звучнее, как будто в эту фразу вложили последние силы:– Не стрелять!

Итан поспешно ринулся к Якобу и положил руку на автомат, опустив дуло вниз. Сперва приказ, и только после его выполнения Итан разрешил себе удивиться.

–Харц, что это значит?– выкрикнул он.

–Они спасли мне жизнь… – уже тише прохрипел голос. Следом прозвучал тихий стон, и Итан видел издалека, как голова Харца беспомощно повисла на спине Дмитрия.

–И что нам теперь с ними делать?– растерянно спросил Якоб.

Итан отпихнул его от кабины и уставился на солдата, тронул сапогом его кучерявую голову – черные волосы отпали назад, и взору Итана предстало окровавленное лицо. Обычный солдат, подумалось ему.

Обойдя кабину, Итан оказался у другой двери, у водительского места. Второй солдат лежал лицом в пол, но вот событие: Итан даже затылок его узнал. Так хорошо этот человек был ему знаком.

–Не может быть,– прошептал Итан и наклонился. Перевернул солдата.

Тот был без сознания. Итан прощупал пульс – солдат был жив.

–Рори Аллен,– обратился к нему Итан, хоть тот его сейчас и не слышал,– неужто каждый раз при нашей встрече мне придется спасать тебе жизнь?

Какой прекрасный день, подумал Марк Кассель. Землю вокруг него устилала тройка трупов, источавших резкий запах гнили. Шел ледяной проливной дождь, превращающий выпавший снег в огромные грязевые лужи.

Взглянув на лежащую под ногами мертвую преввиршу, он невольно поморщился – ее выпученный живот шевелился. Марк склонился и вонзил нож в заточенное под плотью тельце рожденного, а потом сапогом размозжил голову несостоявшийся матери.

Закончив, он провел рукой по своим мокрым волосам – крупные капли стекали по лицу.

Вот, он уже снова готовился к бою: почистил в снегу окровавленный нож и замер в ожидании. Этой зимой преввиры словно посходили с ума – они упорно отказывались спать днем. Такое бывало и раньше, но теперь он сталкивался с этим все чаще. Во всем была виновата погода; от мрачных туч было темно, как вечером.

Прошла пара минут, как он потерял Еву Гордон из виду, и они показались Марку вечностью. Он нарушил позу и побрел навстречу ей, переступая тела. Царящую в лесу тишину перебивал бой косого дождя о деревья.

–Ты там еще живая?– крикнул он в неизвестность, и его эхо потерялось где-то на полпути.

Его теплое дыхание превращалось в белый пар.

Он старался кричать как можно громче, чтобы привлечь внимание преввиров, если кто-то из них еще остался в живых.

–Гордон, я соскучился,– кричал он, продолжая неустанно бороздить снежную кашу.

Его промокшие насквозь от ливня свитер и рубашка неудобно приклеивались к телу. Вдруг впереди раздался выстрел. Марк сжал нож и немедленно подался в сторону хлопка.

Он внимательно всматривался вдаль – ничего, кроме голых сосен в тумане он не видел. Сквозь шум дождя он различал нарастающий звук ног, быстро перебирающих по снегу. Скоро из-за деревьев показалась Ева Гордон – двое рожденных гнались за ней, и Марк отметил, какой она удивительно падкий на неприятности человек.

Впереди он видел подходящую сосну…

Ступив подошвами сапог на широкую скользкую ветку, Ева все еще смотрела вниз, крепко схватившись за ствол дерева. Он был холодный и сырой, как и собственное пальто. Ее неустанно трясло, и звонко стучали зубы; мокрые белые волосы прилипали к лицу и к шее.

–Где пистолет?– спросил Марк.

Вокруг витали клубы белого пара. Ева указала на левый сапог.

Марк опустился и тронул ее за ногу, чуть выше колена. Продрогшая, она почувствовала жар от его ладони. Выпрямившись, он вольно или невольно слишком приблизился к ее лицу; на ветке было тесно. Перед глазами Евы пронесся фрагмент из прошлого, о котором она еще не вспоминала: момент нападения в белом лесу, когда Марк крепко держал ее, притянув к себе. Она ощущала его теплое дыхание, такое же, как сейчас. И вспомнила поцелуй…

Она замерла и смутилась, но была слишком уставшей для сложных переживаний. Марк отпрянул от нее и занялся рожденными под деревом.

Ева взмахнула инеем на своих ресницах и закрыла глаза, бессильно оперевшись лбом о древесную кору.

Марк быстро расправился с рожденными. У них не было времени на ожидание, и они спустились вниз. Дождь все еще хлестал в лицо; одежда казалась слишком тяжелой от воды, чтобы можно было в ней свободно бежать.

Они направились к машине. Зажигание не было выключено: машина находилась в том же состоянии, в котором они ее бросили – внутри ожидало спасительное тепло салона.