Дети лампы. Книга 3. Джинн и Королева-кобра - Филип Керр Страница 54

— Надо признаться, вы ловко скрывали вторую руку!

— На самом деле, сэр, я когда-то был фокусником, — сказал Джалобин, полагая, что стоит использовать ту легенду, которую дети уже рассказали Джаггернауту. — И часто изображал однорукого. На этом были построены многие мои фокусы. — Джалобин в свою очередь схватил гуру за руки. — Простите меня за неудачный фокус, сэр. Как видите, вы меня просто с кем-то спутали. Наверняка. — Джалобин улыбнулся и позволил себе напоследок небольшую шутку: — Ну не мог же я за сутки отрастить себе новую конечность?

Гуру Масамджхасара отпустил руки Джалобина и принялся теребить собственную бороду, словно хотел выдоить из этих клочковатых дебрей какую-нибудь мысль или идею. Но выпала оттуда лишь одна кукурузинка. Летела она недолго — тут же застряла в курчавых седых волосках, которые, как пружинки старого матраса, торчали на груди гуру.

— Верно, вырастить новую руку вы бы не смогли, господин Гупта. Если, конечно, это ваше настоящее имя. Руки за ночь не вырастают. Согласен. Но кое-кто мог наделить вас новой рукой. Это под силу джинн.

— Джинн? — Джалобин делано удивился. — Ну, сэр, если так… Если вы верите в подобные небылицы… то, да, разумеется, джинн вполне мог сколдовать мне новую руку.

— Это не небылицы, — сказал гуру Масамджхасара. — Я достоверно знаю, что джинн существуют. И я знаком с одним из них. Возможно, вы тоже.

— Я сэр? — Джалобин улыбнулся. — Вот уж нет. Я — обычный человек и о таких вещах и слыхом не слыхивал. В детстве мама мне рассказывала что джинн являются только высшим браминам и святым.

Но гуру, не слушая, гнул свое:

— А может, вы сами джинн? Тогда понятно, как вы могли устроить этот фокус на подъемнике. Взять и исчезнуть посреди пропасти! — Он захихикал. — Да-да, не отнекивайтесь. Я слышал об этом. Мои последователи мне все рассказывают.

— Что вы, сэр, это сущая безделица, — сказал Джалобин. — Трюк с веревкой. Я его обожаю и делаю при каждом удобном случае. Чтобы не потерять форму. Поверьте, я — не джинн. Я — самый обычный человек.

— Тогда вы не откажетесь сесть в мое кресло, чтобы я мог осмотреть ваш рот? — сказал гуру и жестом скомандовал двум садхакам перенести Джалобина на стоявшее посреди святилища кресло.

Джалобин и в лучшие времена терпеть не мог дантистов. Ему не нравилось в них все: их жестокие неумолимые пальцы, их глупая светская болтовня, их сияющие белизной улыбки, их отвратительные пыточные инструменты, но больше всего он не любил, как пахнет зуб, когда его сверлят. Этот запах всегда вызывал у него гнетущие воспоминания о его манчестерском детстве.

— Что вы собираетесь делать? — завопил он, оказавшись в кресле высоко над полом.

Гуру рассеянно поковырял в носу, потом съел извлеченный оттуда слизистый зеленый продукт, а затем, выбрав с подноса инструмент, приблизился к дворецкому.

— Расслабьтесь, — велел он. — Я просто хочу проверить, все ли зубы у вас на месте.

— Зубы? — переспросил Джалобин. — А при чем тут мои зубы?

Разумеется, Джалобин отлично знал, что именно намеревался проверить гуру Масамджхасара. Но в тот момент было лучше изобразить полнейшее неведение относительно особенностей и привычек джинн. Откуда ему, Гупте, знать, что у джинн никогда не бывает зубов мудрости? Так или иначе, Джалобин испытывал величайшее отвращение, зная, что в рот ему сейчас проникнут грязные пальцы гуру, в том числе палец, который только что выковырял из носа липкую зеленую соплю.

— Большинство людей считают, что мне просто приятно восседать на таком кресле, — бормотал гуру, разглядывая зубы Джалобина. — Но, сами видите, я использую это кресло и по его прямому назначению.

Джалобин понимал, что гуру не собирается его пытать. Это было уже неплохо, поскольку под пыткой он бы наверняка рассказал гуру все, что знал. Он нехотя открыл рот.

— Ну и ну! — воскликнул гуру и поморщился. — Что за гадость вы ели на ужин?

Джалобин попробовал ответить. Он вполне готов был произнести: «Это-ты-сам-воняешь-грязный-зловонный-скунс», но во рту у него находились грязные пальцы гуру да еще зубоврачебное зеркальце в придачу.

Завершив экспертизу, гуру отошел от кресла, вытер руки о бороду и разочарованно вздохнул.

— Нет, — сказал он. — Вы — не джинн. Конечно, будь вы джинн, вы бы наверняка попробовали сотворить со мной какую-нибудь гадость. Я говорю «попробовали сотворить», а не «сотворили», потому что я, естественно, готов к любым неожиданностям. — Он показал Джалобину висевший у него на шее медальон, в точности такой, какой Нимрод получил от Лейлы по нутряной джинн-почте. — Это мой амулет. Его изготовил мой отец, факир Муруган, чтобы противостоять джинн-силе. Мой отец был великим человеком. И великим факиром. — Гуру захихикал. — Я, конечно, не стал бы проверять ваши зубы, не будь при мне этого амулета. Окажись вы настоящим джинн…

Гуру не договорил. Он вдруг прищурился и снова воззрился на Джалобина особым магическим взглядом.

— Погодите-ка, — сказал гуру, взглянув на садхаков. — Ведь он сюда с детьми приехал?

— Да, ваша святость, — ответил один из садхаков.

— Интересно, — пробормотал гуру. — Нет. Не может быть. Такой удачи просто не бывает.

— Оставьте моих детей в покое, — сказал Джалобин резко, справедливо полагая, что отцам пристало защищать свое потомство.

— Дети. Очень интересно. — Погладив свою длинную бороду, гуру сбросил на пол несколько рисинок и слегка наклонил голову, точно прислушивался к тихому внутреннему голосу.

— Один плюс один плюс один будет три, — пробормотал он, а потом, уже громче,

обратился к садхакам: — Найдите их.

Срочно найдите этих детей.

Среди беспросветной тьмы дети продолжали на ощупь углубляться в стену колодца. — Камни теперь какие-то другие, — кинув вниз очередную порцию, сказала Филиппа. Снизу донесся тихий всплеск. — Намного легче тех, что мы выгребали вначале.

— Да, я тоже заметил, — согласился Дыббакс. — Похоже на какую-то вулканическую породу. Вроде камней, которыми оттирают мозоли.

— Пемза? Да, очень похоже.

Они рыли уже почти час, и ниша, где сначала было просто удобно сидеть или лежать, постепенно превращалась в туннель, уходивший в глубь стены метра на три-четыре. Копать было легко, словно этот туннель был здесь и прежде, только оказался под завалом. А вдруг тут есть выход наружу? Их одежда все еще оставалась влажной, и им было по-прежнему холодно, так что скорого возвращения джинн-силы не предвиделось. Тем не менее они немного воодушевились. И чем глубже они вгрызались в стену, тем больше воодушевлялись. А Филиппа, вся в каменной пыли, даже насвистывала в темноте, чтобы было веселее.

— Ну, как там фонарик? — поинтересовался Дыббакс.

— Детали вроде высохли, — ответил Джон. — Сейчас пробую собрать.