Буря - Джулия Кросс Страница 54

— Ты сказал, что, переместившись на два года в прошлое, застрял здесь. Я правильно тебя понял? А как же те другие твои прыжки? Как тебе удалось вернуться?

Я объяснил им, как перемещался во времени до того момента, пока не попал сюда, и постарался добавить в свой рассказ о двух прыжках как можно больше реальных фактов.

— Ты видишь самого себя, когда оказываешься в прошлом? — спросил Мелвин. Я еще никогда не видел, чтобы у него было такое напряженное лицо.

— Всего лишь однажды, во время второго прыжка. Я столкнулся сам с собой на работе.

Что-то в этом моем заявлении поколебало невозмутимость Маршалла и отца. Маршалл подошел ближе и сел рядом с Мелвином. А отец сказал:

— Скорее всего, это было что-то вроде галлюцинации. Путешествие в прошлое вызвало противоречивые воспоминания.

— Возможно, но почему здесь нет другого меня? Того, который исчез из Испании.

— Прыжки Джексона не были полными, — внезапно понял Мелвин. На его лице появилось выражение сильного возбуждения. Насколько я помню, такая же реакция была у мужчины с фамилией Эдвардс в девяносто шестом году. — Невероятный парадокс: полукровки способны на полупрыжки.

— Мелвин! — резко оборвал его отец.

— Полукровки? — переспросил я. — Полупрыжки?

Ответом мне была мертвая тишина, а затем отец и доктор Мелвин заговорили одновременно:

— Понимаешь… этот ген не похож на другие, — запинаясь, сказал Мелвин.

— Не похож? — Да уж, ситуация выглядит все более странной.

— На те случаи, которые оформлены документально. Мелвин немного знает…

— Хватит! — рявкнул Маршалл, глядя на меня в упор. — Доктор Мелвин — эксперт по этому рецессивному гену. И, возможно, больше никто в мире не обладает такими знаниями, как он. У ЦРУ нет другого выбора, кроме как пристально следить за каждым носителем гена времени. Я считаю, что мы видим результат самого обычного процесса эволюции. И именно поэтому твой случай не похож на все остальные уже известные нам. С течением времени все меняется.

Ага, я понял: это очередные недостающие части головоломки. Во-первых, Мелвин проговорился о «полукровках».

«Этот ген совсем не похож на другие».

Может быть, он хотел сказать, что я не стану использовать свои возможности во вред всему миру.

— Формально, Джексон совершил один полный прыжок, — заметил Мелвин, глядя мне за спину. — Возможно, он мог бы…

— Мелвин, мне кажется, на сегодня он и так услышал достаточно! — Отец смотрел на доктора и, казалось, взглядом умолял его замолчать. — Джексон ведь еще ребенок. Вы же слышали, он сказал, что больше не может этого делать.

Я постарался скрыть свою реакцию на последние слова Мелвина и сделать вид, как будто ничего не понял. Но я прекрасно знал, что он имел в виду тот мой прыжок, когда я оставил умирающую Холли одну.

Это был полный прыжок. Я сменил основную базу, и именно поэтому он отличался от всех предыдущих.

— Выходит, ЦРУ наблюдает за всеми, кто путешествует во времени? И у всех этих людей дурные намерения? Настолько, что они могут поставить мир на грань уничтожения?

— Это очень запутанно, — сказал отец. — Все, о чьем существовании мы знаем, являются нашими противниками. Мы называем их «ВВ».

— «ВВ»?

— «Враги времени».

Выходит, плохим парням дали прозвище?

— И что в них такого ужасного?

— Это длинная история, но, если коротко, дело в борьбе за власть. И с этим нам приходится постоянно сталкиваться, — сказал Маршалл. — Обычный гражданин — такой, как ты, например, — даже не догадывается о том, что происходит, и никогда не поймет, что может случиться, если изменить прошлое. Или раскрыть тайны будущего.

Они могут перемещаться в будущее? И менять ход событий?

— Мне кажется, мы уже выяснили, что я не обычный гражданин.

— Но и не агент ЦРУ, прошедший специальную подготовку, — резко возразил мне Маршалл.

Если его задачей было убедить меня, что ЦРУ в этом деле выступает с позиций добра, он ее полностью провалил.

— Ясно, если вы не хотите ничего добавить к рассказу о том, почему природа сыграла со мной эту злую шутку, то я пойду домой.

— Здесь особо нечего добавить, — сказал отец, который старался говорить со мной тоном «хорошего полицейского». — Возможно, если бы мы знали о тебе больше и доктор Мелвин мог бы…

Все произошло именно так, как предсказывал Адам. Они старались вытянуть из меня как можно больше информации. Но я знал, что достаточно силен в этой игре. Я почти целый год скрывал, что путешествую во времени, выдумывая разные истории. Конечно, обмануть Холли «ноль-ноль девять» было чуть легче, чем этих парней, но мой отец в две тысячи девятом году даже не догадывался о моих способностях.

— На сегодня разговоров достаточно, — сказал я.

— Согласен, — кивнул Маршалл.

Мелвин протянул мне крошечную красную таблетку и стакан воды.

— Это поможет тебе уснуть, — произнес он таким тоном, как будто говорил с ребенком, которому собираются вырвать зуб.

— А где же пропитанная отравой тряпка? — едко поинтересовался я.

— Это место известно только мне и агенту Майеру. Даже доктор Мелвин предпочитает оставаться в неведении для его же собственной безопасности, — объяснил Маршалл.

Ну да, потому что он старенький толстячок-доктор, в столе которого полно леденцов. Он не из тех, кто может задушить человека голыми руками.

— Кстати, для всех остальных, кроме присутствующих здесь, ты — семнадцатилетний Джексон Майер, и твой отец — генеральный директор компании. Это понятно? — спросил Маршалл.

— Да, конечно.

Я перевел взгляд на красную таблетку и напомнил себе, что если бы они хотели убить меня, то давно бы сделали это, придумав более занимательный способ.

Еще тридцать секунд в этой комнате, и больше я ничего не помнил. Я снова погрузился в темноту и впервые за эти недели искренне захотел вернуться домой, в две тысячи девятый год. Туда, где я был бы в своем настоящем. Мне до смерти надоело изображать юного Джексона и переживать о том, что это, возможно, навсегда.

Суббота, 13 октября 2007 года,

09 часов 00 минут

В субботу утром я проснулся в собственной кровати целый и невредимый. Единственным неприятным последствием прошлой ночи была сильная головная боль. Я принял душ, оделся и, взяв дневник, принялся записывать в него все детали прошедшего дня, которые смог вспомнить. Я забросил дневник несколько недель назад, но сейчас обстоятельства изменились.