Три - Сара Лотц Страница 54

— Да, бабушка, — угрюмо сказал он.

Не помню, как это произошло, но, должно быть, я задремала перед телевизором. Я проснулась оттого, что кто-то смеялся. Фильм давно закончился, так что это точно был не телевизор.

Это был Рубен.

Я, Элспет, сидела абсолютно неподвижно, боясь даже дышать. Потом я услышала, как Бобби что-то сказал — слов я разобрать не могла, — после чего вновь раздался смех.

Я не слышала этого звука много долгих месяцев.

Шея у меня болела из-за неудобной позы, в которой я заснула, но я не обращала на это внимания. Я бросилась к ним с такой скоростью, какой от себя уже и не ожидала.

Они были в спальне. Рубен сидел, волосы у него на голове были всклокочены; Бобби примостился на краю его кровати.

— Привет, бабушка, — сказал Бобби. — По-По проснулся.

Мертвое выражение лица — маска Эла — куда-то исчезло.

— Привет, — отчетливо сказал Рубен как ни в чем не бывало. — Ты не видела, где мои очки для чтения?

Я прикрыла рот ладонью, чтобы не закричать.

— Бобби хочет, чтобы я ему почитал.

— Что, правда? — как мне кажется, растерянно спросила я.

Меня начало трясти. Уже много месяцев у Рубена не было периодов просветления — моментов «анти-Эл», — если не считать того случая, когда он сжал мне руку, после того как мы узнали о чудесном спасении Бобби. Способность разговаривать — это было первое, что Эл украл у Рубена, а сейчас тот говорил совершенно четко и все слова шли в правильном порядке.

Я подумала, что, наверное, просто еще сплю.

Затем Рубен сказал:

— Я заглянул в бомбочку, но не смог их найти.

Я не придала значения тому, что он использовал не то слово — «бомбочку» вместо «тумбочку»; я думала только о том, что на моих глазах происходит какое-то чудо.

— Я поищу их для тебя, Рубен, — сказала я.

Эти очки ему не были нужны уже очень долго, ведь, пока с ним был Эл, читать он не мог. Пульс мой стучал, как колеса стремительно несущегося поезда, я искала повсюду, во всех местах, которые только могли прийти в голову, двигала вещи по всей квартире. Я боялась, что если не найду эти очки, то Рубен отступит и верх снова возьмет Эл. Наконец я все-таки нашла их на дне ящика для носок.

— Спасибо, дорогая, — сказал Рубен. Помню, что еще тогда мне показалось это странным: Рубен никогда раньше не говорил мне «дорогая».

— Рубен… а ты… как ты себя чувствуешь? — Мне по-прежнему было психологически трудно говорить с ним.

— Немного устал. А в остальном — хорошо.

Бобби сходил в свою спальню и принес оттуда одну из старых книжек с картинками. Довольно странную, под названием «Растительный клей», которую Лори купила ему несколько лет назад. Он протянул ее Рубену.

— Хм… — произнес Рубен, искоса взглянув на книгу. — Слова здесь… они неправильные.

Сознание его снова угасало. Я видела, как в глазах его мелькнула тень Эла.

— Может быть, мне попросить бабушку, чтобы она почитала ее нам с тобой, По-По? — спросил Бобби.

Еще один смущенный взгляд, а затем новая искра жизни.

— Да. А где Лили?

— Я здесь, Рубен, — сказала я.

— Ты какая-то более рыжая. Моя Лили была темненькая.

— Я покрасила волосы. Тебе нравится?

Он не ответил — не смог. Он снова пропал.

— Почитай нам это, бабушка, — сказал Бобби.

Я села на кровать и начала читать книгу. Голос мой дрожал.

Рубен практически мгновенно заснул. Когда я подтыкала одеяло Бобби, укладывая его спать, то спросила, о чем они разговаривали, когда я услышала смех Рубена.

— Он рассказывал мне свои плохие сны, а я сказал, что ему больше не нужно будет видеть их, если он этого не хочет.

Я думала, что не засну в ту ночь. Но заснула. Проснувшись, я обнаружила, что Рубена на его половине кровати нет. Я бегом бросилась в кухню. Сердце тяжело и глухо стучало у меня в груди.

Бобби сидел на кухонной стойке и что-то говорил Рубену, который ложечкой насыпал сахар в чашку с молоком. На рабочей поверхности стойки было грязно — рассыпанный молотый кофе, какие-то крошки, разлитое молоко, — но мне было все равно, в тот момент я думала только о том поразительном факте, что Рубен сам оделся. Куртка была одета шиворот-навыворот, но в остальном он выглядел нормально. Он даже пробовал побриться, и это не так уж плохо получилось. Он взглянул на меня и помахал рукой.

— Я хотел достать бубликов, но не смог найти ключ от буфета.

Я попыталась улыбнуться.

— Как ты себя сегодня чувствуешь, Рубен?

— Хорошо, спасибо, что спросила, это приятно, — сказал он.

Он не полностью стал прежним, с ним все-таки что-то было не так — чего-то не хватало во взгляде, но он стоял, ходил, он был одет и разговаривал.

Бобби потянул Рубена за руку.

— Давай, По-По, пойдем смотреть телевизор. Можно ведь, бабушка?

Я все еще находилась в состоянии изумленного оцепенения, но кивнула.

Я не знала, куда себя деть. Я позвонила в агентство насчет сиделки и сказала, что сегодня мне никто не нужен, а потом записалась на прием к доктору Ломейеру. Все эти действия я выполняла на автомате.

Выйти из квартиры, даже после такого чуда, все равно оставалось делом непростым. Рубен очень долго никуда не выходил, и я опасалась, что это его слишком утомит. Я думала попросить Бетси совершить привычный уже осмотр территории и проверить, не отираются ли поблизости репортеры, но что-то остановило меня, и я не постучала в ее дверь. Вместо этого я вызвала такси, хотя клиника «Бет Израэль» находилась от нас всего в нескольких кварталах, и сказала Бобби, чтобы он надел свой маскировочный наряд. В тот день нам повезло. Репортеров я вообще не заметила, а люди, крутившиеся рядом с нашей квартирой — какой-то хасид и группа подростков-латиноамериканцев, — даже не взглянули в нашу сторону. Водителю такси удалось припарковаться прямо перед парадным входом. Он как-то странно посмотрел на Бобби, но ничего не сказал. Это был один из этих водителей-иммигрантов. Бенгалец или откуда-то из тех краев. Думаю, он даже не говорил по-английски, и мне пришлось показывать ему дорогу к клинике.

Наверное, Элспет, мне нужно немного рассказать вам о докторе Ломейере. Нет сомнений в том, что он хороший врач, но мне очень не нравилось, что он, когда я привозила Рубена на обследования, говорил о нем так, как будто его здесь нет.

— Ну, и как дела у Рубена сегодня, миссис Смолл, есть ли у нас с ним какие-то проблемы?

Это был первый доктор, который сказал нам, что причиной забывчивости Рубена может быть болезнь Альцгеймера. Рубену он тоже не понравился.