Верховная ведьма - Елена Сарафанова Страница 55

— Я не знаю, когда отец был на задании, он менял имя, чтобы его принимали за местного жителя.

— Конечно, так делают все разведчики.

— Когда мне было 8 лет, папа очень долго не возвращался, а маме стало совсем худо. Она, наконец, показалась врачу и тот пришёл в ужас — рак практически съел тело женщины, его щупальца кое-где даже вылезли под кожу. Я смотрела на обезображенные руки матери и понимала — она умирает. Времени оставалось совсем немного, а папа всё не приезжал. И тогда я села и написала письмо Алме Греновис, мы ведь знали, у кого служит отец.

«Ваша светлость, моя мама умирает, а папы всё нет, — написала я. — Отпустите его хоть ненадолго, мне всего лишь восемь, я не могу хоронить маму одна». И подписалась — Радослава Тромис.

А потом я отправилась прямиком к портальному переходу, к которому мы всегда ходили вместе с мамой провожать отца. Там я вручила пакет пожилому магу, ждущему портал в Каруну, и объяснила, о чём написала герцогине. Дедушка проникся и пообещал обязательно доставить письмо Алме. Ивар мне потом рассказывал, какой переполох вызвало моё послание у них в замке. Алма рыдала в голос. Она немедленно отправила гонца в Солей за моим отцом, а сама собрала эскорт и помчалась в Колон.

С приездом герцогини я уже не была одна, Алма — маг Жизни — смогла продлить дни моей матери до тех пор, пока не вернулся отец.

— Они успели попрощаться, — выдохнул Михей.

— Да. Вскоре мы похоронили маму и Алма забрала меня к себе в Греновис, а папа продолжал ездить в Аруану и умер спустя десять лет в Солей во время эпидемии, как и твои родители, дядька.

— Как, оказывается, сплетены наши судьбы, Рада, — Михей пожал руку девушки и спросил. — Ты поэтому решила стать лекарем?

— Да, мне хотелось быть полезной. Я не была одарённой, но мама, как я привыкла называть Алму, сказала, что любой человек может лечить болезни. И я стала учиться лекарскому делу, потом несколько лет работала в больнице костоправом. Ко мне даже маги приходили править позвоночник.

— А я удивлялся, как ты ловко и со знанием дела лечила Лесика и прочую нечисть, — ухмыльнулся дядька.

— Да, у меня большая практика, — Рада выпила ещё вина и с удовлетворением произнесла. — Всё, я напилась.

— И?

— Сейчас, — чуть качнувшись, она встала из-за стола, прошла в свою комнату, вынесла оттуда риолон и нажала на нём красную кнопку. Гостиная наполнилась звуками прекрасной баллады, когда-то записанной Иваром Греновисом и, слушая её, Рада вскоре заплакала-зарыдала. — Ивар мой, Ивар… мама и отец, Алма и Керин… все умерли, все.

Дав возможность девушке выплакаться, Михей помог ей дойти до комнаты и уложил в кровать, а потом сел рядом и слушал, как она всхлипывает, засыпая. «Вот и поговорили», — мужчина дождался, пока Рада затихнет, вернулся в гостиную и выключил риолон.

Ей снилось, что она спит. В этом сне Рада открыла глаза, встала с кровати, тенью шмыгнула по схрону… и вдруг оказалась на улице, парящей в небе. «Я лечу?» — она ахнула от восторга и помчалась над лесной чащей, сбивая ногами снежные шапки с верхушек деревьев. Рада долго кружила над лесом, взмахивая руками и переворачиваясь с ног на голову, ей было весело и почему-то совершенно не холодно в одной рубахе. Половинка луны словно подмигивала девушке одним глазом и это смешило её до слёз. Но вскоре ведьме стало скучно, она вспомнила Тамилу, поэтому спустилась к лесному озеру, сдула с него снег и полюбовалась на спящих русалок. «А Палкина и Сэма искать не буду, переполошатся», — решила Рада и быстро переместилась в Холан.

«Ну и зачем я здесь?» — она покружила над городом, рассматривая мелкую россыпь огоньков, пока не поняла, что это светятся не окна в домах, а души. «Как интересно, они все разного цвета и, наверняка, каждая что-то означает. Жёлтая душа. Алая. Зелёная. Несколько голубых. О, а вот и чёрная одна. И ещё. И ещё. Три чёрных души в одном городе». Рада спустилась на землю и уже тенью навестила каждый дом, где обитали будущие ведьмаки. Все — мужчины. Именно их хотели показать ведьме, объясняя, кто сможет принять в себя силу проклятия Агавы.

«Я поняла. Спасибо», — девушка зевнула, на мгновение сомкнув веки, и вновь оказалась у себя в постели, закутанная в одеяло. «Я сплю», — она слилась сознанием с собственным телом и словно провалилась в никуда.

«Вот это я вчера напилась», — была первая мысль, когда Рада проснулась, а затем она вспомнила свой сон, сняла с руки браслет и активировала Умницу. Книга уже приняла в себя новую страницу с заклинанием, ниже которого ведьма аккуратно написала: «Алкоголь и потребность в ответе могут стать проводниками для Ходящей по снам. Запомнить на будущее — никогда не напиваться».

Король Аруаны злился — армия двигалась слишком медленно, отягощённая многочисленными обозами, вокруг которых вилась плотная охрана.

— От кого охраняют, а? От своих же? — ругался Ларас, выглядывая в окно кареты, поворачивающей к стоянке лагеря.

— Человека не переделать, — ответил советник Шелас, сидящий напротив короля. — Если он жаден, то всегда будет следить за своим добром, особенно, если до войны был беден.

— Конечно, высокородные и армейцы знатно прибарахлились, грабя столицу и её окрестности, — ехидно прокомментировал Ларас. — Из-за их жадности мы теряем время. А карунские маги могут потерять терпение, дожидаясь армию на границе, и тогда Аруану ждут новые потрясения. И кто будет в этом виноват?

Граф молча развёл руками и потянулся к двери — карета остановилась.

— Ещё сутки и Холан, — вздохнул король, выходя в морозный вечер. — Как же мне надоела эта стужа. Дома сейчас тепло, весна, скоро зацветут деревья, а мы тут, в Каруне, всё ещё месим снег и ползём, как черепахи.

Ларас прошагал к своему шатру, разбитому посреди войскового лагеря, отмахиваясь от быстрых поклонов знати уже дожидающейся своего короля с просьбами, и зычно рыкнул:

— Всё потом.

А Шелас, прихватив свои вещи, двинулся в сторону палатки, которую всегда обустраивали для него неподалёку от королевского шатра, так как Ларас часто вызывал к себе советника, предпочитая в последнее время только его общество. Неожиданно для себя, король обнаружил, что граф — не только толковый управленец (как же, ученик самого Цонга), но и интересный собеседник, откровенно высказывающий свои мысли, часто нелестные, но честные и искренние, прямо в лицо королю.

— Ты не боишься, что я когда-нибудь разозлюсь и прикажу тебя казнить? — однажды, смеясь, спросил Ларас.

— Уже нет, — серьёзно ответил советник.

— Что значит — уже… ?

— Ваше величество, скажу прямо — Аруана повела себя подло, начав войну против соседей, от которых видела только добро. Мы можем сколько угодно говорить о происках и коварстве магов Каруны, но в душе ведь знаем, что это не так.

— К чему ты клонишь? — нахмурился король.

— После того, что произошло за последние полгода, я, как и вся знать, последовавшая с армией в Каруну, смертник. Но принимая будущее наказание от Многоликого, отказываюсь лгать своему королю, потому что я — ваш преданный слуга.