Блонда и Мир Демонов - Тата Сван Страница 55

В таком состоянии я пребывала больше часа. Лишь когда сестренка начала всхлипывать, не будучив силах меня растормошить и приговаривать: «Блондочка, ну пожалуйста, открой глаза. Мне страшно одной». Я наконец пришла в себя.

Бурная радость Маришки по поводу моего пробуждения сменилась настоятельной просьбой — Больше так никогда, никогда не делать. В свою очередь я объявила Маришку своей спасительницей, (естественно на забыв упомянуть при этом и Зазочку и Советника) и заявила, что с такой сестренкой мне ничего не угрожает.

Все это время Великий Шаман пребывал вкоматозном состоянии, блуждая за пределамисознания. Мы решили в ближайшее время не предпринимать никаких попыток, направленных на приведениеего в чувство. Лежит, кушать не просит, ну и слава богу. Тем более, Советник заявил, что непосредственно здоровью Великого Шамана ничего не угрожает. В противном случае, пришлось бы разбираться — швырнул ли мне Патриарх корону просто так или сделал это осознано. Просчитав, что я не удержусь и надену обруч на голову. И тем самым наверняка лишусь разума. Практически не сомневаюсь, что Патриарх понимал, чем для меня закончится эксперимент с короной и сознательно пытался меня прикончить. Единственное, чего Великий Шаман не учел, это удивительные способности моего Зазочки, который по словам Демона Голубого Хамелеона, меня и спас. Эта мысль в моей голове тут же вызвала теплую волна счастья от Зазы.

По окончанию пятиминутки розовых соплей и бурного выражения чувств, мы с Маришей все же попытались понять, что, собственно говоря, произошло, и чего можно ожидать в недалеком будущем. Как ни странно меня в первую очередь заботили не возможности и опасности, сопряженные с обручем-короной, с этим рано или поздно удастся разобраться. Тревогу вызывали слова Патриарха о том, что в ближайшее время наши духи симбиоты сорвут магические печати подчинения, обретут самосознание и нас покинут. Меня смущало то, что ни на моем Зазочке, ни на Маришкином Тотошке никаких печатей подчинения вроде бы быть не должно. Да и откуда им взяться.

Поэтому я, не мудрствуя лукаво, тут же решила выяснить этот вопрос у Советника — все-таки тоже Демон, да еще и пятого круга. На прямо поставленный вопрос: «ослабли ли печати, удерживающие его в камне до такой степени, что он может отправится в свободное плавание, и готов ли Советник покинуть свое место обитания — гигантский голубой сапфир в ближайшее время?» — Я получила совершенно неожиданный ответ. Демон Голубого Хамелеона заявил, что все эти печати ему уже давно до одного места, с тех самых пор, когда он добрался до пятого круга. Только вот он, Советник, не настолько туп, чтобы менять свой нынешний козырный статус на полное непредсказуемости так называемое «свободное плавание». Во всяком случае не раньше чем он, с моей помощью, ознакомится со всеми текстами произведений Уильяма Шекспира, включая те, которые никогда и нигде не публиковались. Ему, как великому в будущем ученому — лингвисту, специализирующемуся на Земных идиомах, это совершенно необходимо. Хотя я тут же предположила, что Шекспир приплетен в качестве обычной отмазки, для того, чтобы ничего не менять в своем статусе, но решила благоразумно промолчать. Пусть Советник потешит свое эго.

Касательно Зазы, Демон Голубого Хамелеона посоветовал мне с этим вопросом обратится к собственному духу симбиоту напрямую. И хоть Заза не владеет мыслеречью, но мои мысленные обращения к нему прекрасно понимает и всегда может мне ответить. Только не словами. Ну, да я все равно все пойму.

Тяжело вздохнув и для чего то набрав в себя побольше воздуха, как будто собираясь глубоко нырнуть, я обратилась к Зазе.

— Зазочка, а ты не думаешь покинуть меня? Может быть, тебе будет лучше одному?

Шквал эмоций, в котором переплелись обида на Блонду — как она может только представить такое, страх остаться одному в этом чужом мире, обещание сделать все, чтобы Блонда не сердилась на Зазу и не прогоняла его, твердая убежденность, что только Заза сможет всегда и везде защитить Блонду от всего плохого, — весь этот коктейль чувств и образов переполнил меня и сменился тихим умиротворением, когда я искренне пообещала, что никогда ни при каких условиях не расстанусь со своим Зазочкой.

С Маришкиным Тотошкой вообще никаких проблем не возникло. Поскольку сестренка напрямую общалась со своим духом симбиотом, то его ответ устроил всех присутствующих за исключением меня — Маришку по содержанию, Патриарха по умолчанию, Советника по приколу. Наглый дух заявил, что если сестренка пообещает никогда не отдавать его злой тете Блонде, то он останется с ней навсегда.

После того, как проблема с симбиотами была закрыта, появилась насущная необходимость решить — а что же мы будем делать с обручем-короной. Для себя, я отчетливо поняла две вещи. Крыша у Патриарха таки поехала. И причиной тому послужил не приближающийся старческий склероз, старичку все-таки давно перевалило за триста лет. Но корень психического расстройства наверняка лежит в ощущение всемогущества, которое испытал Рад Улиссо много лет тому назад водрузивший себе на голову великий артефакт. Одного раза было достаточно, чтобы всю оставшуюся жизнь посвятить поиску возможности снова почувствовать себя богом.

Думаю и бабуле от этого обруча немного перепало. Недаром все знакомые с ней, за исключением меня и Мариши, потихоньку жаловались на ее несносный характер. Впрочем, достоверно известно, что женская психика гораздо устойчивее мужской и ее не так-то просто выбить из равновесия всякими фата-морганами типа мирового господства.

Еще я четко для себя решила: никогда, ни при каких условиях не надевать себе на голову эту гадость.

Тем обиднее прозвучали в слова моего внутреннего голоса.

— На этот раз, Блонда, ты установила рекорд легкомыслия. Может быть, даже мировой. Не прошло и пяти минут с тех пор, как ты клятвенно пообещала не иметь ничего общего с обручем-короной и вот уже развлекаешься, осваивая его возможности.

В свое оправдание могу сказать только то, что я слабая и беззащитная девушка. Очень красивая и умная. Бабуля всегда требовала от нас с сестренкой завышенной самооценки, утверждая, что так легче преодолевать неприятности по жизни. И когда Демон Голубого Хамелеона клятвенно заявил, что в дальнейшем мне от артефакта не грозит никаких неприятностей, а только грозят сплошные печенюшки (похоже лингвистические изыски Советника делают его речь совершенно вычурной), поскольку Заза освоился с артефактом и больше не пропустит в мою голову ничего лишнего. Только то, что сама пожелаю. Просто в первый раз против нас сыграл эффект неожиданности. Слова Советника тут же подтвердил Зазочка окутав меня волной эмоций, наполненных чувством безопасности и нотками интереса. Похоже моему симбиоту захотелось поиграться с артефактом. Ну а когда к уговорам подключилась сестренка, которая сообразила, что может наблюдать картинки и образы, транслируемые короной, вместе со мной, мне пришлось великодушно сдаться.

Нет, все-таки корона — это нечто фантастическое. Слов нет, чтобы передать все те красоты, которые открывались нашим глазам, вернее на физическом уровне глазам многочисленных демонов и духов, по моему хотению превращающихся в продолжение меня. На этот раз мое сознание не расщеплялось между миллионами объектов, а концентрировалось на том или ином энергетическом образовании Мирты, делая духа или демона полностью подвластным мне. Наверное, можно было долго развлекаться подобным образом, осваивая новые и новые возможности короны. Иногда просто неприличного толка. Чем иным, кроме как откровенным хулиганством, можно назвать мою попытку, кстати по наущению Маришки, заставить демона шестого круга сплясать яблочко на глазах у изумленной свиты. Сначала было весело, а потом по отзвукам мыслей Великого Демона, прибывающего полном бешенстве, я сообразила, что как минимум все, находившиеся в этот момент во дворце, в ближайшее время пойдут на алтарь боли, дабы не осталось свидетелей позора их Правителя. Все-таки у Великих демонов с этим серьезно.