Лунный Зверь - Игорь Вереснев Страница 55

И только когда Гайрон установил матримониальный союз с гильдией и занял престол Данбара, Пико сделал главный игровой ход. Тысяча прекрасных молодых жриц была призвана в королевскую гвардию. Тысяча свечей, горящих любовным пламенем, была собрана вместе, объединена одной волей, одной целью, одной страстью, одной мечтой. Ого! Пикассо буквально ощущал исходящий от них жар, чувственность, в фокусе которой оказался. И тем более, ощущал его персонаж Он не ошибся в Гайроне. Молодой король был отличной линзой, чтобы собрать сходящиеся на нем лучи. Он любил свой народ, свою страну. И особенно — свою гвардию. Всю целиком и каждую девушку в отдельности. Его сердце было воистину огромным. А Микеланджело по-прежнему ничего не замечал.

Первый раз Пико опробовал приобретенную магию во время штурма Овидора. Собственно, штурма как такового не было. Гайрон двинулся к городу во главе своих полков, оставив гвардию в резерве. Первым поднялся по приставленной к стене лестнице. Шагнул в самую гущу врагов. Это была смертельно опасная игра. В обычных условиях короля неминуемо должны были убить.

В обычных условиях, но не сейчас. Страх за жизнь обожаемого повелителя стал резонатором, собравшим тысячу воль в одну. Каждая из гвардеек готова была умереть самой страшной смертью, лишь бы жил ОН. И Гайрон стал неуязвимым. А враги будто застряли в густом липком сиропе. Движения их сделались вялыми и неуверенными, взобравшиеся вслед за королем венцоркцы рубили и кололи противника, как чучела, выставленные на огороде.

Бой на стенах Овидора оказался недолгим. Защитники города, вконец деморализованные, сдались. И тут же были одарены милостью короля. Гайрон не знал, что такое месть или ненависть. В мире, в котором он жил, любовь была куда сильнее и действеннее.

Лишь один побочный эффект имело это умение. Не то чтобы неприятный, но забирающий многовато игрового времени. Пронизывающие тело волны любовной энергии вызывали совершенно определенные физиологические реакции. Сексуальное возбуждение сопутствовало каждому погружению Пикассо в вирт-мир. Чтобы не взорваться, не сойти с ума, его герою приходилось стравливать напряжение. Попросту говоря, заниматься любовью так часто, как только возможно. А «прокачивать» персонаж подобным образом и при этом самому уклониться от оргазма получалось не всегда. Все бы ничего, Пико работал над проектом дома, вдали от чужих глаз. Вот только Ксан поселилась в его квартире всерьез и надолго. А так. как дева была и сама заядлой геймершей, то завела обычай: едва Пикассо нырял в вирт-мир, устраивалась рядышком с его креслом и следила за всем происходящим на экране монитора. Развитие «любовного умения» молодого сексуального короля ее так заводило, что едва Пико успевал снять шлем, как Ксан набрасывалась на него, желая повторения всего увиденного в реале. А удовлетворять подругу, когда сам уже расслабился, — кайф невелик. Потому решение было вполне разумным и логичным.

Войско Венцорка как раз высадилось на берегу реки. Воины обоего пола разбивали лагерь, готовились к решающему сражению с сепаратистами. Естественно, Гайрону следовало подготовиться к битве. Должным образом подготовиться.

— Так что, Ксан, хочешь нырнуть? Попробуешь примерить на себя кого-нибудь из королевских дев? Бери любую, на выбор.

Глаза подруги тут же азартно вспыхнули. Но на всякий случай она уточнила:

— А разве можно? Микеланджело…

— Насрать!

Уговаривать себя дважды Ксан не заставила. А притащить второй шлем, превратить ноут в игровой терминал заняло не более получаса.

Удача отвернулась от Микеланджело — бароны передумали. Невесть откуда свалившийся на их головы оринец почти убедил звать на помощь императора. Однако его смерть, такая внезапная и такая постыдная для рыцаря, перечеркнула его речи. Мик готов был начать все сначала, но данбарцы не собирались ожидать «второго пришествия».

Микеланджело вернулся в лагерь на рассвете следующего дня. На то место, где недавно стоял лагерь. Вытоптанная трава, груды мусора, объедков, человеческих и лошадиных экскрементов — все, что напоминало об этом. Бароны могли долго раскачиваться. Но уж если принимали решение, то действовали без промедления. И сейчас армия Мика — несостоявшаяся армия Мика! — шла навстречу королю Гайрону. Навстречу своему неминуемому поражению.

Если бы можно было откатить события назад! Или хотя бы перенестись в другую точку этого мира! Но игра шла в реальном времени. Пришлось скакать вдогонку за войском. Скакать день и ночь, не останавливаясь.

Благо, ни он, ни его конь не были порождениями этого до тошноты правдоподобного мира. Не были связаны его правилами и условностями. Не нуждались ни в отдыхе, ни в пище, ни в питье.

Все же Микеланджело опоздал. Он понял это, когда перед глазами вспыхнула мессага от спарринг-партнера:

«Мик, ты не заблудился? Или решил перехитрить самого себя? Войско твое уже на подходе, а тебя что-то не видать».

Мессага горела голубоватым пламенем на фоне пролетающих мимо ночных теней. Мессага была ярче звезд, ярче зависшей над головой полной луны, так похожей на хищный желтый глаз огромного зверя.

Микеланджело скрипнул зубами.

«Стой! Не смей начинать сражение!»

«Да я и так стою. Вернее, лежу в постельке. Знаешь, у меня в гвардии девочки не только драться умеют. Так что я никуда не спешу. Ты своих обормотов притормози, если сможешь. Ну, а если нет… Не обессудь, дружище! Надо же мне как-то защищаться».

Смайл в конце мессаги улыбнулся во весь рот. Обнажил два ряда огромных хищных зубов. И погас. Ответить было нечего. Оставалось сильнее пришпорить коня, будто черная тварь и так не выдавливала из себя немыслимую для живого существа скорость.

На смену ночи пришел рассвет, алое солнце поднялось из-за холмов на востоке. Ночные тени истончились туманом, поднялись к небу прозрачной дымкой. В мире игры начинался еще один погожий солнечный день начала осени. Напоенный ароматами сохнущих трав и зрелых плодов, звенящий от пения птиц и жужжания насекомых. Прекрасный день прекрасного мира. Слишком прекрасного, чтобы оставаться лишь фоном для игр незваных пришельцев…

Геймер не видел, не слышал, не чувствовал всего этого. Он спешил. Он все еще был далек от сходящихся для смертного боя армий.

«Доброе утро, Мик! Денек-то какой выдался! Солнышко, небо голубое. Обидно в такой день умирать, а?» — Мессага теперь колыхалась бледным туманным облачком. Но смысл ее менее зловещим от этого не становился. И смайл вновь хищно скалил зубы.

«Пико, обещай, что не начнешь раньше времени!»

«Э, дружище, какого такого времени? Взялись играть, так играем. Я ж не виноват, что ты застрял где-то».

«Ты не виноват?! Хватит врать! Не твои агенты меня отравить пытались?»

«Не знаю, о чем речь. Но повторяю — я не спешу. Любуюсь на твою армию. А ты много народу пригнал. Ладно, это дело поправимое».