Брызги зла - Константин Мартынов Страница 55

Его немного обижала пассивная роль, отведенная ему в предстоящей операции, но Олег еще не знал, что нештатные ситуации в их работе являются нормой, а не исключением…

Лунная дорожка тянулась по воде, упираясь в нагревшийся за день парапет набережной. Жар камней Татьяна чувствовала даже сквозь ветровку. Конец октября решил порадовать безоблачной погодой после двух недель нудного моросящего дождя, и девушка с удовольствием впитывала прощальное тепло ушедшего лета.

Рябь пробежала по воде, и легкий порыв ветра игриво потеребил выбившийся из прически локон. Стайка чаек взмыла в воздух, понеслась вдоль берега, нарушив вечернюю тишину жалобными криками.

Размеренные удары далекого метронома нарушили идиллию одиночества. Они становились громче и громче, превратившись в дробь ударника, затем к ней подключились клавишные и гитары. Татьяна обернулась — к бордюру дороги, мигая поворотником, подруливал пузатый «Мерседес». Чуть поодаль, сверкая полировкой, парковались еще две престижные иномарки и целая кавалькада «Жигулей» всех моделей — от потрепанной «копейки» до вполне приличной «десятки».

Стекло салонной двери «Мерседеса» вздрогнуло и плавно поползло вниз. Ничем не приглушенный рок загремел над набережной и тут же стих, отключенный невидимым за тонированными стеклами пассажиром. В окне появилась смазливая мордашка Жанны, бывшей одноклассницы, по слухам нынче работавшей секретаршей у оч-чень большого босса.

— Привет, Танюшка! — жизнерадостно защебетала Жанна. — Сто лет тебя не видела, а ты не меняешься! Опять вселенская скорбь замучила? Прекращай это безобразие! У меня шикарное предложение, сейчас я тебе на ушко кое-что…

Затянутая в тугое блестящее платье, девица попыталась выбраться из машины, но зацепилась за порог и упала, сломав каблучок-шпильку.

— Вот тебе раз! — оценила она потерю, расхохоталась и крикнула, обернувшись к погруженному в темноту салона: — Борис Аркадьевич! Придется вам для меня обувь покупать: как-никак, а я, можно сказать, при исполнении служебных обязанностей!

— Будут тебе туфельки, лапочка, конечно будут! — густым басом отозвалась темнота.

Жанна сбросила туфли и поднялась на ноги. Татьяна невольно усмехнулась, заметив у экс-одноклассницы явные проблемы с равновесием.

Девица приблизилась и жарко зашептала, повиснув на Татьянином плече:

— Слушай, мой босс заключил шикарную сделку. Сейчас «все заинтересованные стороны» едут праздновать на хозяйскую яхту. Этакий небольшой круизик вдоль побережья. Затея имеет малю-юсенький недостаток: дефицит нашего брата. Дам-с не хватает, так сказать. Приглашаю! Все вполне пристойно… впрочем, проблемы пристойности — личное дело каждого, лично меня они мало волнуют… — Татьяна нахмурилась и девица моментально сменила тон: — Да ты не переживай, народ с понятием: без приглашения седлать не будут! Проветришься, будет желание — побеседуешь с мужиками, не захочешь — никто не неволит, яхта огромная, наслаждайся одиночеством. Поехали!

Татьяна, совсем было настроившаяся отказаться, вдруг подумала: «А что я, действительно, кочевряжусь, как девственница? Халява — традиционное развлечение народных масс. Чем я хуже? Невелик грех — прокатиться с нуворишами, зато узнаю, насколько справедливы анекдоты про «новых русских».

— Поехали, — согласилась она, тряхнув пышной гривой каштановых волос, — только пусть не пеняют на мой походный вид.

— Что ты, Танюша! — Энтузиазм Жанны зашкаливал за границы естественного. — Ребята не снобы, им что бальное платье, что джинсы — по барабану! Садись в машину!

— Борис Аркадьевич! Двигайтесь, нашего полку прибыло! — крикнула она, обращаясь к басистой темноте.

Кожаный салон приторно пах дорогими сигаретами и турецким ванильным ароматизатором. Вальяжный Борис Аркадьевич привольно раскинулся на заднем диване, заняв чуть не полсалона, и сыто поблескивал на девушек влажной улыбкой толстогубого рта. Рядом с водителем сидел угрюмый мужик с мясистым бритым затылком. Кожаные куртка и перчатки делали его похожим на предмет интерьера. Мужик настороженно покосился на Татьяну и снова уставился в ветровое стекло, с головой выдав свою функциональную принадлежность к когорте телохранителей.

Кавалькада тронулась с места и помчалась к пирсам морского вокзала, лихо затормозив в конце пути у кованой решетки, отделяющей хирургически стерильный частный причал от предназначенных для простых смертных и потому привычно захламленных.

Из припарковавшихся рядом авто где вышла, а где и вывалилась весьма разношерстная компания: солидные дядечки, вертлявые юнцы и юницы, молодящаяся мадам неопределенного возраста и обязательный комплект гориллообразных телохранителей.

Ожидавшая увидеть нечто парусное Татьяна оказалась удивлена видом того, что Жанна окрестила яхтой — у пирса, опираясь на пробковые кранцы, замер белоснежный прогулочный красавец-теплоход. У сходней попыхивал сигаретой вахтенный матрос. При виде приближающейся процессии он торопливо швырнул окурок за борт и забормотал в мгновенно возникшую в руке рацию. Результатом переговоров стало появление у трапа шкипера, бородатого и с картинно дымящейся трубкой в зубах. «Голливуд какой-то», — внутренне усмехнулась Татьяна нарочитому антуражу.

Не обращая внимания на рапортующего капитана, компания устремилась явно знакомыми путями к бару, и только Борис Аркадьевич походя бросил:

— Командуйте отход, милейший. Маршрут стандартного прибрежного круиза.

Гукнув тифоном, яхта отвалила от причала и устремилась к невидимым в ночи близлежащим островам, имеющим две достопримечательности: давно заброшенный маяк и незагаженные пляжи.

* * *

Начав кутеж еще на берегу, бомонд продолжал усердно налегать на разносимые стюардом напитки. Кают-компанию наполняли взрывы пьяного смеха, гремела музыка, сизые слои табачного дыма не успевали вытягиваться натужно гудящей вентиляцией. Татьяна устроилась поблизости от выхода, наблюдая за непривычным окружением. В бокале шампанского, услужливо предложенном все тем же стюардом, тихо лопались пузырьки. Татьяна поднесла его к глазам и посмотрела на окружающих сквозь золотистую прозрачность виноградного вина.

— Вы совершенно правы, — раздался над ухом по-юношески ломающийся баритон, — иначе, как сквозь алкогольную призму, на эту «тусовку» смотреть просто невозможно, особенно неподготовленному человеку.

Татьяна обернулась на голос. Рядом с креслом присел на корточки патлатый молодой человек, одетый в повседневный, слегка помятый костюм. Вскинув в приветственном жесте пузатый бокал с плескавшейся на дне лужицей темно-янтарной жидкости, в которой без труда угадывался коньяк, он сделал символический глоток и продолжил:

— Поскольку вы здесь впервые, то позвольте объяснить суть происходящего и указать лиц за это ответственных. — Он сделал маленькую паузу, ожидая поощрения, и Татьяна, сжалившись, вопросительно подняла бровь. — Основные фигуры сегодняшнего действа, это уже знакомый вам Б. А. — бензиновый король местного розлива, и моя шефиня, Марина Михайловна — во-он та одинокая мадам, следящая за происходящим со снисходительным интересом, — владелица частной судовой компании, имеющая в распоряжении пару-тройку танкеров. Сейчас, как нетрудно догадаться, празднуется гешефт по доставке нефтепродуктов, принадлежащих Б. А, танкерами М. М. Все остальные просто особы более или менее приближенные к венценосным телам. Выделить можно разве что фаворитку Бориса Аркадьевича, но Жанну вы знаете лучше меня, и альфонсика Рустама — подпирающего стойку бара горбоносого красавца. Бедняга! Из-за присутствия М. М. телеса молоденьких девиц ему сегодня недоступны. Вот и все, достойные упоминания, если не считать меня, конечно, но я просто ходячее приложение к «ноутбуку» М. М. — сама она даже «Enter» нажать не сумеет.