Дом аптекаря - Эдриан Мэтьюс Страница 55

Она подошла к бару и расплатилась с Читой.

Опустила руку в карман и не нашла коробок. Должно быть, его забрал Смитс.

— У вас есть карточки?

— Никаких карточек, — покачала головой Чита. — Кто захочет, тот всегда нас найдет. Это же «Нефритовый берег».

За ее спиной, на стенке бара, висело с десяток цветных фотографий. Взгляд Рут задержался на знакомом лице.

— Это с рождественской вечеринки, — пояснила Чита. — Все было в общем-то тихо, но весело. Жаль, вас не было.

— Можно взглянуть?

Чита подала фотографию.

— Этот парень… — Рут показала пальцем на чернокожего с широкой белоснежной улыбкой и цветочной гирляндой на шее. — Я вроде бы где-то его видела.

— Его зовут Камерон.

Рут помнила, что его зовут Камерон, как помнила и то, где именно его видела. На балконе в Зюйдоосте, вместе с Кидом. То, что она увидела его здесь, показалось ей несколько странным.

— Заходит иногда, — добавила Чита. — Тот еще мудак!

— Чем он занимается?

Чита повернулась к гитаристу:

— Арти, чем занимается Камерон?

— Тебе ли не знать, — ответил мистер Шайн.

— Эй, перестань! — Девушка притворилась обиженной. — Я имею в виду, что он делает.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Именно это и я имею в виду.

Чита картинно надула губки и повернулась к Рут:

— У Камерона голова всегда забита какими-то крупными проектами. Сейчас его фабрика делает слоты для торговых автоматов.

Рут недоуменно посмотрела на нее:

— Как можно делать слоты? Слот — это пустое место. Дырка, щель.

— Вот он и делает эти… щели.

Рут покачала головой.

— Я имею в виду механизмы, — раздраженная непонятливостью собеседницы, пояснила Чита.

— Ах вон оно что. Ну, на мой взгляд, это не совсем похоже на крупный проект.

— Камерон занялся этим, когда появились евро. Новые монеты, новый размер, другие щели. Или как их там. В общем… Черт, вы меня запутали!

— Извините. То есть получается, что он угадал со своим бизнесом, да?

— Конечно. Огреб кучу денег. Целое состояние. И теперь хочет расширяться. Заняться другим бизнесом. Вроде бы вкладывает чуть ли не все, что есть, в зерновой элеватор на острове Ява. Только не спрашивайте, зачем ему это надо. К острову строят мост, и там будет большое население. Я так поняла. Да, вот это мужик! И притом последняя свинья. Деньги да женщины — больше ему ничего и не надо, но уж это он мимо не пропустит. А вы чем занимаетесь? Мы так толком и не познакомились.

— Как-нибудь в следующий раз, ладно? — Рут подала ей фотографию. — У меня свидание.

— Сейчас?

— Да. С кроватью. Откровенно говоря, дерьмовый был день. Хочу поскорей вытянуть ноги и отрубиться.

— Ладно, — рассмеялась Чита. — Приходите к нам в среду. У нас будет вечер с караоке. Дорогу теперь знаете.

Она принялась полировать полотенцем стакан.

— Да, знаю. «Нефритовый берег». — Рут посмотрела на зеленую вывеску. — Приду. И кстати, мне понравилось, как вы пели.

На полпути к дому она вдруг остановилась. То, что казалось чистой случайностью — фотография Камерона в «Нефритовом береге», — стало вдруг выступать из тумана уже совсем в другой форме.

А может быть, это вовсе и не случайность?

И не совпадение.

Коробок спичек с рекламой «Нефритового берега» ей дал на вечеринке Кид. Но сам не курит.

Значит… Вспомни. Реконструируй.

За спичками Кид ходил в зал. У кого он их взял? Она не видела, но догадаться было не трудно. Конечно, у своего приятеля, Камерона. За несколько минут до этого эпизода мужчины стояли вместе на балконе и разговаривали. Значит, присутствие в баре фотографии Камерона, как и других, вполне естественно и не случайно. Коробок спичек стал вдруг связью между двумя событиями, банальным механизмом судьбы. Рут представила, как он переходит из рук Читы к Камерону, от Камерона к Киду, от Кида к ней и заканчивает путь в кармане Смитса.

Она вздохнула и зашагала дальше.

Вот и разобралась.

А ведь еще пару минут назад ей едва не показалось, что она стоит перед необъяснимой, космического масштаба загадкой.

Рут покачала головой. Бывает же такое! А ведь всего лишь попросила огоньку.

— Почему бы вам не прийти и не пожить у меня? — предложила Лидия.

Теперь, оглядываясь назад, нетрудно было заметить, что в то утро все именно к этому и вело. А скорее, началось даже раньше. Рут встала поздно.

Комната под крышей с деревянными балками имела несколько окон. Солнечный свет заливал пол. Свет был чудесный, по-зимнему свежий, ясный, хрусткий. От такого света душа воспаряла ввысь. И еще он искрился, как студеная вода в горном ручье.

Выбравшись из постели, Рут подошла к окну и долго смотрела на вытянувшийся внизу канал, на длинные косые тени от машин, деревьев и прохожих. На приставной лесенке стоял мистер Мун. Магазин был закрыт, но он расчищал витрину, на которой пылились стопки книг по оккультизму и магии, маятники и коробки с картами Таро. Неподалеку, прикованный цепью к дереву, стоял ее верный велосипед с новым звонком, чудесным образом переживший ночь. А еще дальше, чуть накренившись, словно жалея себя и извиняясь, застыла ее баржа, припорошенная белой изморозью.

Не просто кусок ржавого железа, но ее, Рут, прежняя жизнь или по крайней мере промокшие останки оной.

Было не так уж и плохо, хотя и непривычно, проснуться здесь, в этом вороньем гнездышке.

Рут постояла еще немного, прислонившись к стене, думая о том и о сем, привыкая, потом приняла душ и взвесилась на напольных весах в ванной. Шестьдесят кило. Нет-нет, весы, конечно, сбились. Она ступила на пол. Стрелка покачалась и остановилась в районе нуля. Рут присела и принялась крутить колесико настройки, пока не подогнала ее точно под нуль. Встала на весы еще раз. Пятьдесят девять. Уже лучше, но до идеала еще далеко. Конечно, следовало принять во внимание мокрые волосы, серебряное эфиопское кольцо, да и вчерашний стейк все еще был при ней.

Да…

Она вытянулась, голая, перед зеркалом.

Mens sana in corpore sano [16].

Вчера было галлюцинацией, сумасшествием, жутким фокусом напичканного ужасами мозга. Да и вообще день для загрузки надо выбирать тщательнее.

Сегодня она чувствовала себя отдохнувшей. Сегодня она возьмет жизнь в свои руки.