Нежить - Нил Гейман Страница 55

— Сэр, вы говорили…

— Я знаю, что я говорил, недоумок!

— Вы сказали, все, кто собран здесь…

— Идиот. — На этот раз голос звучал тихо и очень угрожающе. — Идиот. Ты знаешь, зачем мы здесь? Ты отдаешь себе отчет?

— Д-да, — запинаясь, отвечал помощник. — Да, сэр.

— О, что ты говоришь? Если ты отдаешь себе отчет, они не должны быть здесь!

— Но…

— Докажи мне, что ты понял задачу. — Голос был таким же тихим и угрожающим. — Скажи мне, зачем мы здесь?

Помощник нервно сглотнул.

— Чтобы напомнить людям, что значит верность и преданность. Сэр.

— Верно. И кому же они верны и преданны? Или должны быть верны и преданны?

— Безвинным жертвам, сэр.

— Да. Именно. И эти, эти существа здесь. — Рука нервно махнула в сторону двух искалеченных трупов. — Это — безвинные жертвы?

— Нет, сэр.

— Нет. Это не жертвы. Это монстры, которые несут ответственность за все эти другие невинные жертвы! Это они виновны, не так ли?

— Да, сэр.

— Они мертвы, и они это заслужили, так?

— Так, сэр. — Помощник нервно ломал руки.

— Все, ради чего собрали этот митинг, — это чтобы продемонстрировать, что некоторые люди заслужили быть мертвыми, верно?

— Да, сэр!

— Верно. Так почему же, ради всего святого, этих монстров оживили?

Помощник закашлялся.

— Мы использовали новую технологию, сэр. Ковровое оживление. Оно охватывает заданное географическое пространство. Эти смешались с остальными. Мы не могли соблюсти точность.

— Насрать, — отрезал тихий голос.

— Было бы слишком дорого оживить каждого из них по одному, — сказал помощник. — Благодаря новой технологии мы смогли сэкономить…

— Да я знаю, сколько мы смогли сэкономить! И я знаю, сколько мы потеряем, если наш план не сработает! Избавьтесь от них! Их не должно быть в грузовике! Их не должно быть на митинге!

— Сэр! Да, сэр!

Помощник, как только его босс ушел, принялся исправлять ситуацию. Он сказал двум нежелательным оживленным трупам, что в них не нуждаются. Он старался быть вежливым. Было трудно отвлечь их от скрепки и пылинок, пришлось использовать для этого фонарик и мячик. Подействовало; вот только на некоторых других оживленных это подействовало тоже, и они начали собираться вокруг помощника, курлыкая и протягивая руки к мячику. Их было около двадцати — тех, кто подобрался ближе. Другие, слава богу, оставались в своих маленьких мирах. Но эти двадцать хотели заполучить мячик. Помощнику казалось, что он угодил в детсад в преисподней или на голубятню с изуродованными и обезумевшими птицами.

— Послушайте! — Помощник возвысил голос, стараясь перекрыть воркование оживленных. — Послушайте меня! Вы двое! Вы со скрепкой и пылинками! Вы нам не нужны, понимаете? Все остальные нужны! Вы двое, не забирайтесь в грузовик! Вы поняли? Да? Вы кивнули, я не ошибся? Это значит — да?

— Ага, — сказал труп со скрепкой, а тот, который был в восторге от пылинок, закивал.

— Тогда хорошо, — сказал помощник и закинул мячик через их головы в угол склада.

Оживленные хором заверещали и гурьбой бросились в угол. Помощник воспользовался случаем, чтобы ускользнуть со склада на свежий воздух. Его противорвотное перестало действовать. Он не знал, дошло ли до нежелательных оживленных то, что он им сказал, да и насрать — вся эта затея грозила превратиться в пиар-катастрофу, не важно, кто из них заберется в рефрижератор. Помощника больше не волновало, уволят его или нет. На самом деле он надеялся, что его уволят, потому что тогда он смог бы получать пособие. Как только закончится митинг, он отправится домой и начнет работать над своим резюме.

А на складе тем временем Расти крепко схватил мячик. Он намеренно держался в задних рядах толпы. Он знал, что ему надо сделать, и ему пришлось сильно напрячься, чтобы сконцентрироваться, ведь было очень тяжело не обращать внимания на все эти прекрасные вещи вокруг: галстук помощника, клочок газеты на полу, блестящие колпаки на колесах грузовика… Мозг Расти работал не так хорошо, как во время первого оживления, потребовалась вся его энергия, чтобы сосредоточиться. Он стоял в задних рядах толпы и не сводил глаз с мячика, и когда помощник бросил его в угол склада, Расти первым оказался у цели. Мяч был у него. Расти схватил его и, трепеща от прикосновения к резиновым ворсинкам, сделал самую тяжелую вещь из всех, что ему приходилось делать: он пожертвовал наслаждением от обладания мячиком. Расти заставил себя отказаться от него ради большего блага. Он забросил мячик вглубь ближайшего грузовика и наблюдал за тем, как двадцать оживленных собратьев радостно кинулись по пандусу в рефрижератор. Была среди них неугодная парочка или нет? Да, они были там! От возбуждения они забыли о своем обещании помощнику.

Расти подбежал к грузовику. Он забрался в рефрижератор и боролся с желанием присоединиться к общей свалке за обладание мячиком. Вместо этого Расти Керфаффл, который не был героем и не был симпатичным человеком, достал что-то из кармана. У него был карман, потому что мужчина с тихим голосом дал ему новый синий блейзер, чтобы Расти выглядел более презентабельно, а в кармане блейзера лежало хрустальное пресс-папье с пурпурным цветком внутри. В прошлый раз Расти позволили оставить пресс-папье у себя, потому что до него больше никто не хотел дотрагиваться. «Оно теперь всё в гребаных трупных микробах», — сказал мужчина с тихим голосом, и Расти задрожал от радости. Ему не придется влюбляться во что-то другое, он может остаться с этой любовью.

И теперь Расти использовал пресс-папье, чтобы отвлечь от мячика двоих нежелательных трупов и еще нескольких, что были ближе к нему. А потом он стал с ними разговаривать, хотя было очень и очень трудно говорить связно.

Все, чего Расти на самом деле хотел, — это ласкать пресс-папье.

Он ждал, когда закроются двери фургона.

За стенами склада была весна — благоуханное, цветущее время. Рефрижератор ехал мимо клумб, усаженных яркими цветами, мимо пешеходов, которые шли по тротуарам, подняв лица к солнцу, мимо парков, где дети в восторге взлетали на качелях к небу. Конвой грузовиков въехал в центральный городской парк и по трехполосной дороге проследовал к открытой эстраде в глубине этого парка. На сцене стоял мужчина с тихим голосом, рядом — его помощник. Одна часть собравшейся публики размахивала плакатами в поддержку мужчины с тихим голосом, вторая — осуждавшими его плакатами. И там, и там были вкрапления репортеров с камерами и микрофонами. Мужчина с тихим голосом без выражения смотрел в проход, разделявший публику на две части, и читал приготовленную помощником речь.

— Четыре месяца назад, — говорил он, — этот город пострадал от разрушительного, чудовищного нападения. Сотни невинных людей были убиты. Эти люди были вашими мужьями и женами, вашими детьми, вашими братьями и сестрами, вашими друзьями. Эти люди погибли в расцвете лет. Их жизни отобрали враги, которым они не причинили никакого вреда. Враги, которые хотели только одного — уничтожить их, которые и теперь хотят только одного — уничтожить нас. Этих людей уничтожило абсолютное зло.