Морская ведьма - Вирджиния Кантра Страница 55

Так что звонок сотового телефона Калеб воспринял почти с облегчением. Он почувствовал, как у него учащенно забилось сердце, когда он узнал номер ресторанчика Антонии. Правда, смена Мэгги закончилась несколько часов назад, но все может быть…

— Хантер слушает.

— Кэл, это Реджина. — Голос ее звучал отрывисто, но он различил в нем тревожные нотки.

Он уже разворачивал джип в направлении ресторана.

— Что случилось?

— Собственно, ничего. Мы уже закрываемся, но один из наших постоянных клиентов немного перебрал.

Должно быть, скандал все-таки вышел нешуточный, отметил про себя Калеб. Реджину не так-то легко было напугать, да и Антония сама могла привести в чувство любого пьяницу.

— У тебя есть его ключи от машины?

— Забрала их у него первым делом, — заверила его Реджина.

— И что?

Конечно, Калеб был рад отвлечься от мрачных мыслей, но — будь он проклят! — работать водителем он не нанимался.

— Он швырнул их в меня, — сказала Реджина. — Разбил пару бутылок. Если бы ты мог заглянуть к нам…

— Уже еду.

— Дело в том… — С другого конца линии он явственно ощутил, что она колеблется. — Не хочу, чтобы ты думал, будто я драматизирую обстановку или паникую из-за пары разбитых бутылок. Просто ты должен знать этого человека…

Ее уклончивость лишь укрепила его подозрения в том, что стряслось нечто серьезное.

— И что?

— Это твой отец.

Его отец.

У Калеба противно засосало под ложечкой. Разумеется. Как сыну городского пьяницы ему следовало быть готовым к неприятностям такого рода.

Сколько раз шеф Миллер привозил отца домой после закрытия злачных заведений, прежде чем Калеб получил водительские права? И все равно эти ночи, сколь бы унизительными они ни были, оказывались лучше тех утренних часов, когда Барт Хантер вообще не показывался домой. Когда Калеб, сидя на уроке, невидящим взором смотрел в окно, надеясь, что Люси все-таки пошла в школу, и раздумывал, как же они будут жить дальше, если их папаша так и не вернется.

— Я уже еду к вам, — повторил он.

* * *

Барт Хантер высился в окружении ресторанных столиков, как пихта среди скал, — выбеленный солнцем, продубленный дождем и ветром, сохранявший вертикальное положение лишь в силу привычки и милости Божией.

Калеб ощутил, как в нем поднимается старое, давно знакомое чувство беспомощности, и едва сдержал готовое сорваться с языка ругательство.

— Хочешь выдвинуть обвинения? — обратился он к Реджине, которая выметала из-под стойки осколки стекла.

Густой, крепкий аромат вина сражался с сосновым запахом моющего средства, исходящего от ведра, стоявшего у ее ног. От этого запаха Калеба затошнило.

Она вытерла руки о фартук.

— Я хочу, чтобы он ушел отсюда. Я возьму с него только деньги за вино.

— Вино, стоимость обслуживания и двести долларов штрафа, — заявил Калеб отцу.

Барт злобно ухмыльнулся.

— За что? За плохое воспитание своих детей?

— Недостойное поведение, — ровным голосом ответил Калеб. — А теперь пошел в джип.

Барт покачнулся.

— Я хочу еще выпить.

— Кофе? — предложила Реджина.

— Нет! — отрезал Калеб.

— Я хочу кофе, — заявил Барт.

Реджина взглянула на Калеба. В глазах ее было неловкое и сочувственное понимание.

— За счет заведения. Похоже, кофе ему не помешает.

Калебу было четырнадцать, когда он понял, что пьяный, в которого влили кружку кофе, превращается в пьяного, который не может заснуть. Но он оценил жест доброй воли.

— Отлично. Спасибо.

Он смотрел, как Реджина поставила кофе на стойку, как отец ухватился за кружку обеими руками, чтобы не расплескать. Реджина проследила за его взглядом.

— Я не обслуживала его, клянусь, — приглушенным голосом сказала она.

— А кто?

— Большую часть вечера он провел в гостинице «Инн». Они вышвырнули его оттуда, а наливать ему здесь я отказалась.

— Ты поступила правильно. Спасибо.

Она пожала плечами.

— Да не за что. Ничего особенного я не сделала. Перестань хмуриться и лучше выпей кофе.

Он поднес кружку к губам.

— Как ты спишь? — поинтересовалась Реджина.

По ночам его вновь мучили кошмары.

Он скучал по Мэгги.

Сегодня утром он проснулся злой и невыспавшийся, чувствуя себя ужасно одиноким, и то, что отец снова оказался в знакомом состоянии, никак не могло улучшить ему настроение.

Калеб подул на горячий напиток, со сдержанным любопытством поглядывая на Реджину поверх края кружки.

— Нормально.

— Один?

Он вопросительно приподнял брови.

— Ты спрашиваешь? Или предлагаешь?

Реджина оперлась бедром о стойку и скрестила руки на груди.

— Ты просил меня приглядывать за Мэгги. Так вот, именно из-за тебя ей сейчас очень нелегко.

— Это она так говорит?

Реджина презрительно фыркнула.

— Еще бы, она только и делает, что жалуется мне. Мы ведь самые близкие подружки.

— Ей нужны друзья, — негромко заметил Калеб. — Сейчас она осталась совершенно одна.

— А почему она живет у твоей сестры?

Хороший вопрос.

Он со стуком опустил кружку на стойку.

— Это был ее выбор.

— Все правильно. Во всем, как всегда, виновата женщина. «Она сама напросилась…» Держу пари, ты постоянно это слышишь.

Он вперил в нее немигающий взгляд, и Реджина покраснела.

— Извини, это было несправедливо, — покаялась она. — Но почему бы тебе не прийти к ней? Ведь видно же, как вы оба страдаете и мучаетесь.

Итак, не одному ему было плохо. Он мог радоваться. Но при этом выходило, что он — изрядная свинья, потому что…

— Она была права, — сказал Калеб. — Я слишком пристрастен. Я не могу поддерживать с ней отношения и одновременно делать свою работу.

— Может быть, ей нужно от тебя нечто большее, а не только твоя работа.

Работа — это все, что у него было. Все, что он умел делать. Взвешивать и оценивать факты. Поддерживать мир и порядок. Защищать невиновных.

Вот только в случае с Мэгги факты смешивались с его чувствами. Инстинкт подсказывал, что он может доверять ей. Разум говорил, что она — чокнутая. Что до его сердца…