Рабыня звёздного императора - Екатерина Дако Страница 56

О звезды, о чём они говорят? Ну, какие Майя могла принимать препараты?

Я отрицательно покачал головой.

- Да знаю я, что не принимала. Поэтому и говорю, что это странно... И ещё. Во время операции возможно всякое. Может быть нам придётся удалить матку. Тогда у Майи больше не будет детей...

Это сон? Это точно сон! Как не будет детей?

- Но если не сделать операцию срочно - она умрёт...

Майя? Это про Майю? Как умрёт? Я же только снова вернул её! Я же так хотел быть вместе! Я же спешил...

Я думал, что время, проведённое на корабле по дороге к Евгесторе, было моим персональным наказанием. Майя мучилась, кричала, сгибалась и разгибалась, а я не знал, чем помочь...

Но я даже не представлял, что прибыв домой и вручив рабыню медикам, мне станет только хуже. Во много раз хуже...

Они же должны её спасти! Так почему говорят, что Майя может умереть? Если могут - пусть спасают...

- Делайте всё, что нужно, - сказал я, вручая им судьбу моей драгоценной женщины. - Я не переживу, если с ней что-то случится...

Елена ушла быстрым шагом в комнату, где слышались тихие стоны Майи.

Она сильно ослабла, незадолго до прибытия перестала кричать, теперь только стонала.

Не знаю, сколько  времени я просидел за дверью в неизвестности. Что делали врачи - тоже не имею представления.

Достаточно быстро после того, как Елена ушла, я услышал детский крик. Значит, ребёнка спасли. Или нет?

А что с Майей?

Майя... Моя драгоценная рабыня. Мое счастье. Моя любовь...

Она ведь сейчас так близко от меня. Но так далека, как никогда.

Почему-то вспомнился момент, когда я выбрал её. И как она пыталась сказать мне про покушение. Моя смелая малышка.

А потом, как любовалась сверкающим дождём, как восторгалась красотой ночной Евгесторы. Такая светлая, чистая, наивная...

И сразу после этого всплыли в памяти картинки нашей близости. Мои действия, довёвшие её до слёз.

Я ведь даже не понимал тогда, почему она плачет. Да вообще не знал, что такое слёзы. А она же часто поплакала не только в тот день. Потом наше общение так и не принесло ей счастья.

С особой теплотой вспомнилась прогулка по городу. Снова её восторг, любопытство, интерес к окружающему. Да и вообще, Майя была очень интересующейся личностью, изучала калипы, узнавала новое, хотя она же женщина, рабыня.

Рабыня...

Почему-то почувствовал горечь на языке, когда произнес в отношении неё это слово. Никакая она не рабыня. Она - свободная личность, она такой же человек, как и я. Она родилась не в рабстве, и никогда бы не смогла смириться со своим статусом.

Когда Майя поправится, я попробую поменять что-то в порядках, соберу совет великородных, но больше я совершенно точно никогда не хочу слышать в отношении Майи слово "рабыня", пусть даже и верховная.

Я знаю, в других мирах, в том числе и в мире Майи, мужчина и женщина называются "муж и жена", и они вступают в союз добровольно и по взаимному согласию. Может быть, и мне придумать что-то такое, рассказать об этом на совете. Хотя бы в отношении Майи, потому что великородные вряд ли откажутся называть своих женщин по-другому.

Но для Майи я добьюсь исключения! Она станет свободной, и в жизни, и согласно порядкам - тоже!

Только бы всё закончилось благополучно!

Именно на этой мысли дверь распахнулась, и ко мне вышла Елена. Она была вся в крови, вероятно, это кровь моей Майи. Но почему у неё такое печальное лицо?..

- Император, поздравляю с рождением наследника! - сказала врач, но я заметил, что на ресницах у неё застыли слёзы.

- Майя... она...

И слёзы потекли у неё по щекам.

Следом из комнаты вышла Светлана Николаевна, она держала на руках свёрток с ребёнком. Но мне было совсем не до него.

В глазах потемнело, в голове звучал грохот, отдающийся в уши и горло.

Это неправда!.. Нет!..

- Майя! Ма-а-айя-я-я...

***

- Ну сделайте же хоть что-нибудь! - кричал я, не в силах сдержать эмоции. Они всё-таки прорвались наружу.

Майя лежала бледная, с заострившимися чертами лица, не было слышно даже дыхания.

- Император, мы, пытались, но не всегда медицина в силах оживить человека... - начала было Наталья, но я перебил:

- Я поверил вам! Я оставил вас здесь, чтобы она нормально пережила роды. И что? Что вы сделали? - ярость поднималась во мне, не давала нормально дышать.

- Мы сделали всё, что смогли... - развела руками вторая сестра.

- Слишком большая кровопотеря. Мы переливаем жидкость внутривенно практически струйно, но вы же видите, это не помогает ей вернуться к жизни. Хорошо ещё, что удалось спасти ребёнка...

- Не нужен мне этот ребёнок! - перебил я снова, скрываясь на крик. - Вы что, не понимаете? Мне без неё вообще ничего не нужно!

Девушки молчали. Да и что сказать в такой ситуации?

- Зачем тогда отправил её подальше? Может, если бы она была здесь, мы бы смогли чем-то помочь. А так - слишком поздно...

Поздно... слишком поздно...

А ведь она сделала всё ради меня! Привезла этих врачей, наладила здесь медицину, чтобы спасать местных жителей, и особенно женщин.

Она смирилась с моим решением и была вдалеке все эти долгие звёздные круги. Она ведь...

А я так и не сказал ей самого главного. Не сказал, что она - смысл моей жизни. Что в тот день, когда она покинула Евгестору, я как будто перестал существовать.

Да что там обманываться. Я ведь люблю её. Я это понял давным-давно. В тот момент, когда приревновал. Но осознание своих чувств принесло только злость и ненависть. Да и страх тоже. Я боялся её потерять. И в итоге сделал самую большую ошибку в жизни. Отослал её подальше.

Но даже тогда я знал, что всё еще можно вернуть. А теперь...

Теперь я смотрел на девушку, которая в скором времени покинет этот мир насовсем, и снова жгучая ярость душила изнутри.

Ярость на самого себя.

Какой же я дурак!

Подхватил почти невесомое тело на руки, вырвав перед этим из её рук все иглы, и, не оборачиваясь, пошёл прочь со своей драгоценной ношей. Сердце болело нещадно. Оно просто рвалось в груди на кусочки.

Так вот что такое реальная боль и страдание! Даже когда Майя улетала, я не испытывал такого безнадёжно обжигающего горя.

Прошёл к лифту, спустился вниз. Зашагал по коридорам к источнику.

Я не надеялся на чудо. Предыдущим рабыням это не помогло. Но всё же если врачи говорили, что испробовали все методы, оставалось надеяться только на эту, пусть и призрачную, но возможность. А вдруг...