Князь орков - Михаэль Пайнкофер Страница 56

На берегу Ледяной реки Корвин обнаружил промокший ранец. Содержимое ранца — куча вяленого мяса, — а также способ, которым оно было упаковано, — просто вброшено в мешок — сразу же сообщили Корвину, что он нашел провиант орка. Вполне возможно, подумал он, одно из этих тупоумных созданий утонуло в верховьях реки, а тело его прибило к берегу, так что Корвин получит свой следующий скальп без малейшего риска для жизни. Хотя ему доставляло удовольствие собственноручно разделываться с орками, но долгие годы охоты на склонах Острогорья научили его тому, что все сразу иметь нельзя и нужно удовлетворяться данностью.

Корвин поднялся вверх по течению и обыскал берег, но орочьего трупа нигде не нашел. Зато с наступлением ночи обнаружил отблеск костра. Подкравшись поближе, чтобы посмотреть, что или кто составляет ему компанию в блужданиях в глуши, он довольно сильно удивился: двух орков в набедренных повязках и голую эльфийку, мирно сидящих вместе у костра, не каждый день увидишь.

Корвин строил самые фантастические догадки по поводу того, что эта пестрая группа делает так далеко на севере. Затем он заметил, что ноги у эльфийки связаны. Итак, это пленница! Все внутри Корвина взбунтовалось — не потому, что он испытывал к эльфийке сочувствие, а потому, что просто страшно позавидовал оркам за такую компанию.

Не считая Марены, эта женщина была самым прекрасным созданием, которое он когда-либо видел: кожа словно алебастр, такие правильные черты лица, словно их создавал одаренный скульптор. Уже не говоря о других прелестях. Корвин впервые увидел эльфийку такой, какой ее создал Творец, и сразу же понял, почему говорят, что даже самые красивые женщины не могут равняться с эльфийками. Корвин, проведя последние месяцы один, в глуши лесов, поймал себя на том, что мысли его принимают опасное направление: если освободить эльфийку из лап обоих орков, ее благодарность будет безграничной, и он уже даже придумал, как она может отплатить ему…

Во рту пересохло, глаза жадно заблестели, Корвин готов был выскочить из своего укрытия и обрушиться на орков. В этот миг один из них заметил его — худощавый поднялся и пошел в его направлении, сжимая в лапах огромную секиру.

Еще мгновение Корвин стоял, словно застыв, а потом пришел к выводу, что разумнее бежать. Момент неожиданности был упущен, кроме того, он не знал, с какими орками столкнулся: с теми, которые глупые и неуклюжие, или с теми, которые хитрые и умеют сражаться. В любом случае их было двое, и он не хотел рисковать впустую.

Поэтому он поспешил убраться, но по дороге к своему лагерю составил план; план, по которому можно будет освободить эльфийку, получить ее благодарность и в то же время поймать орков живыми, чтобы продать их на невольничьем рынке в Андариле.

Нужно хорошо подготовиться.

И выждать момент…

Когда забрезжил новый день, орки и пленница уже были на ногах.

Бальбок не имел ничего против того, чтобы подремать немного, но Раммар, который стоял на страже вторую половину ночи, безжалостно разбудил его и Аланну — если, конечно, эльфийка вообще спала. Она снова просидела у потухшего костра с открытыми глазами, глядя прямо перед собой, но дыша спокойно и равномерно. И Раммар в который раз убедился, что никогда ему этих эльфов не понять.

После событий прошедшего дня не осталось ничего, что удерживало бы орков в Острогорье. А встречаться с одним из следопытов, которые, как известно, ничего в мире не ненавидят сильнее, чем орков, не хотелось. Также в этом районе шныряли карлики, которые тоже не ходили в друзьях. Поэтому Раммар и Бальбок хотели как можно скорее покинуть эти места.

Существовали только два пути, ведущих из Острых гор, — один отвесный и трудный, другой — очень долгий, с непросчитываемым риском. И все же Раммар был по горло сыт горами, поэтому они пошли не через отвесный Шрамовый перевал, а по течению Ледяной реки, чтобы, обходя болота, пробраться на юг, где Острогорье постепенно переходило в равнину Скарии. Там нужно будет повернуть на запад, к родным просторам Гнилых земель.

Что касалось срока исполнения поручения, то орки слегка запутались. Они совершенно не представляли, сколько осталось до полного кровавля, но по подсчетам Бальбока у них в запасе была примерно неделя.

— Еще целая неделя? — переспросил скептически настроенный Раммар. — Ты в этом действительно уверен?

Внезапно Бальбок растерял всю свою убежденность. Он поднял лапу и принялся пересчитывать дни по когтям, приговаривая: «Итак, в одной неделе орочьего месяца от пяти до шести дней… каждый второй или третий не считается, потому что накануне было выпито слишком много кровавого пива… Итого… итак… м-м-х…». Его высокий лоб покрылся морщинами, и прошло немало времени, прежде чем черты лица его снова прояснились.

— Вот! — гордо провозгласил он. — Думаю, осталось боугум.

— Боугум? — взорвался Раммар. — Ты имеешь в виду, что осталось всего несколько дней?

— Вот именно, — удовлетворенно ответил Бальбок.

— Ты, непроходимый умбал! Тебе понадобилось так долго думать, чтобы выяснить это?

— Ну… я…

— Если мы вовремя не принесем голову Гиргаса в больбоуг, срок, установленный нам Грайшаком, истечет, и тогда он прикажет нашпиговать наши животы чесноком и луком и подать в качестве главного блюда на пиру в честь Гиргаса! — Раммар разъяренно уставился на брата. — Что с тобой, Бальбок? И ты еще хвалился перед Гиргасом и всей сворой, что умеешь считать! Так умеешь ты или нет? Сколько дней оставалось до полного кровавля, когда мы уходили из больбоуга? Тебе нужно всего лишь сосчитать те дни, которые мы провели в дороге, и получится как раз то, что у нас осталось!

Тем временем Бальбок еще раз предпринял попытку посчитать дни на когтях своей лапы, но чем громче ругал его брат, тем больше его лихорадило.

— Итак… если у меня есть четыре гномьих скальпа, — пробормотал он, — и брат украдет у меня три, тогда у меня останется… м-м-х… с учетом скальпа моего брата… м-м-х…

У Бальбока на лбу, за которым происходила такая напряженная работа, выступил пот. Тем не менее он не пришел ни к какому результату и наконец сдался.

— Это вычитание, Раммар, а не счет, — принялся он жалобно оправдываться. — А вычитать гораздо труднее, чем считать!

Раммар презрительно засопел. Но сказал себе, что парой дней больше или меньше — все равно не имеет значения. Они выполнили поручение и раздобыли карту Шакары (хотя немного и не в том виде, как ожидалось), и оставалось только доставить ее колдуну, чтобы взамен получить голову Гиргаса. Если после этого они столкнутся с командой убийц Грайшака, то всегда могут показать своим соплеменникам голову предводителя. Наверняка в этом случае файхок'хай окажутся рассудительными и убьют только одного из них. И Раммар уже даже вполне представлял себе, кем будет этот кто-то…

Чем дальше путники продвигались на юг, тем пышнее становилась растительность: ко мхам и лишайникам, над которыми возвышались голые скелеты деревьев, вскоре присоединились одинокие кусты и папоротники. Затем русло реки окружили хвойные деревья, и вскоре трое путешественников оказались в высокоствольном лесу; и, хотя стройные ели и сосны нельзя было сравнить с раскидистыми деревьями Гнилых земель, все же орки испытывали некоторое удовлетворение по поводу того, что идут верным путем. Шумно втягивая ноздрями влажный, свидетельствующий о постоянном разложении воздух леса, Раммар шел вперед гораздо веселее, чем раньше, да и настроение у него заметно улучшилось.