Вечные - Кирстен Миллер Страница 56

— С кем ты разговариваешь? — сердито спросил Йейн.

— С одной девчонкой. Только что познакомились, — прозвучал голос Марты на фоне гомона посетителей галереи. — Не бойся, она не из общества.

Дверь закрылась, но Йейн остался снаружи.

— Эй? — окликнул он. — Тут есть кто-нибудь?

Хейвен выглянула из-за мусорного бака и увидела, что Йейн обшаривает взглядом проулок. Послышалось шуршание. Он резко повернул голову на звук. По тротуару пробежала большая крыса. По-видимому, Йейн решил, что новая подружка Марты — всего лишь плод наркотических иллюзий. Он постучал в дверь, и она немедленно открылась.

Хейвен была вне себя от злости.

Вернувшись в домик с красной дверью, она первым делом основательно вычистила унитаз зубной щеткой Йейна, а потом подлила в его шампунь растительное масло. Потом она, укладывая вещи в чемодан, проклинала судьбу и Френсис Уитмен. Этой женщине удалось произнести именно те слова, которые Хейвен отчаянно хотелось услышать. В то мгновение, как только Френсис сказала, что Этан любил Констанс и не мог ее убить, Хейвен, как говорится, опустила забрало и вернулась к Йейну слабая и уязвимая. Теперь ей придется страдать из-за собственной глупости.

Но, уложив вещи, Хейвен не стала сразу уходить. Она села на диван и уставилась на свой чемодан. Оставаться здесь было немыслимо, но вернуться домой она не могла. Констанс привела ее в Нью-Йорк. Хейвен попала сюда не просто так, и она не могла взять и уехать, не выяснив все до конца.

Но боль, испытываемая ею, была слишком сильна. К такому удару она оказалась не готова. Впервые в жизни Хейвен начала понимать, каково было ее матери, когда та узнала правду о Веронике Кейб. «Если любовь приносит такую боль, то она мне не нужна».

В три часа утра она заснула перед включенным телевизором. Сон был неспокойным, наполненным мрачными образами с картин Марты Вега. Но в сновидении Хейвен находилась внутри полотен и была бессильна что-либо изменить в происходящих катастрофах. Она не могла привнести порядок в хаос.

Йейн разбудил ее поцелуем.

— Где ты был? — хриплым голосом спросила Хейвен, мысленно молясь о том, чтобы он сказал ей правду.

— У моего юриста, — сказал Йейн, поднял Хейвен с дивана и отнес в спальню. Несмотря на то что он вернулся с вечеринки, он был абсолютно трезв.

— Который час?

— Поздно.

— И все это время ты провел с каким-то старикашкой-юристом?

— У нас был долгий разговор, — ответил Йейн.

— О чем?

— Не слишком ли ты любопытна? Что значит «о чем»? Тебе вправду интересно послушать о моих юридических проблемах?

— Я хочу услышать правду, — сказала Хейвен. Ей ужасно хотелось, чтобы Йейн нашел какие-то объяснения для происходящего.

— А я тебе правду и говорю.

Йейн лгал настолько легко, что Хейвен была просто потрясена. Ей хотелось закричать на него, сказать, что она видела его на презентации выставки картин Марты Вега, где он ее обнимал. Ей хотелось заставить его признаться, что он не тот, за кого себя выдает, что тот, о котором она мечтала всю жизнь, оказался притворщиком и вруном.

Но она понимала, что злобная ссора уничтожит все. У нее не было другого выбора, как остаться рядом с Йейном Морроу — если она хотела разгадать загадку Констанс.

— Прости меня, — прошептал Йейн, когда Хейвен разрыдалась от бессилия и отчаяния. — Потерпи еще немножко.

Губы Йейна прикоснулись к ее губам, и Хейвен ощутила вкус своих слез. Она понимала, что лучше устоять, но она была слишком слаба. Изгоняя из своих мыслей Марту Вега, она гадала, удавалось ли такое Констанс, когда та думала о Ребекке. Но потом боль ушла, словно поцелуй Йейна был единственным лекарством от полученных Хейвен ран. «Последний раз, — решила она. — Никто не умрет».

— Алло?

— Хейвен! Где тебя черти носят?

— Я в ванне, — простонала Хейвен, откинула голову на бортик ванны и закрыла глаза. Больше всего ей хотелось смыть с себя все воспоминания о вчерашней ночи.

— В ванне — где? — потребовал уточнения Бью.

— В коттедже Констанс, — устало ответила Хейвен.

— Хейвен! Господи Иисусе! О чем ты думаешь? Я решил, что ты туда не вернешься! Насколько я помню, ты сама сказала, что только полная идиотка будет спать в одном доме с маньяком-убийцей. Ты так сказала. Слово в слово.

— Это ты так сказал, а не я. Но, наверное, я идиотка. Очень большая идиотка.

На последнем слове ее голос дрогнул.

— Что случилось? — спросил Бью. — С тобой все нормально?

Хейвен взяла себя в руки и ответила:

— Меня немного отбросило назад. Фрэнсис Уитмен направила меня по неверному пути. Она полностью убедила меня в том, что я переживаю невероятную историю любви. Но теперь я все поняла. Я намерена выяснить, зачем Констанс вызвала меня сюда, а потом уеду домой.

— Домой? В Сноуп-Сити?

— Почему бы и нет? Там ты, а в Нью-Йорке для меня больше ничего нет, — сказала Хейвен. — Но послушай, мы не могли бы поговорить об этом позже, когда я выйду из ванной?

— Ты забыла, да?

— Что забыла?

— В два часа ночи ты послала мне срочное сообщение. Знаешь, если ты собираешься со мной обращаться, как с личным секретарем, то уж хотя бы запоминай то, о чем пишешь.

— Прости. — У Хейвен не было сил реагировать на попытки Бью поднять ей настроение. — Что я тебе отправила?

— Несколько имен. Марта Вега и Адам Розиер. Ты попросила меня, по возможности, что-нибудь узнать о них.

Хейвен резко приподнялась и села. Часть воды из ванны выплеснулась на пол.

— Что ты узнал?

— Розиер, можно сказать, чист. Его имени вообще нет в Сети.

— Правда? Даже в связи с обществом «Уроборос»? Я уверена, что он занимает там важный пост.

— Нет, — сказал Бью. — Но ты не отчаивайся. По поводу Марты Вега я накопал немало грязи.

— Отлично. Погоди, я сейчас вытрусь и сварю кофе, — сказала Хейвен, хотя новости ее не порадовали. — Кстати, я тебе ни разу не говорила, что ты — потрясающий сыщик.

— Ой-ой. Даже не знаю, радоваться или огорчаться.

— Попробуй порадоваться — ради разнообразия. — Хейвен вытащила рубашку из гардероба Йейна и надела ее, как халат. — Если бы я хотела тебя обидеть, я бы спросила про колледж.

Спустившись вниз, она прошлась по гостиной. Йейна дома не было. В кровати его не было уже в тот момент, когда Хейвен проснулась, и с тех пор она его не видела.

— Ну давай, выкладывай, — сказала она в трубку, налив воды в чайник.