Живой щит - Дмитрий Воронин Страница 56

Идея упрятать заклинание в какую-нибудь вещь была не нова.

Правда, далеко не каждому это удавалось — да и держалась в предмете магия обычно недолго. Эльфы и гномы — те умели делать амулеты и магические вещи на века, но людям с ними было не тягаться. Эльфы особенно любили делать волшебные кольца, видимо, для Лотара это оказалось заразительным, а гномы предпочитали зачаровывать оружие и доспехи.

— Так что же? — повторил свой вопрос Рейн. Лотар усмехнулся.

— Себя.

Граф вопросительно уставился на мага, требуя объяснений. Тот не заставил себя долго ждать.

— Я настроил камень на себя. Смотри, вот он лежит на моей ладони, и камень обычного зеленоватого цвета. Вот я до него дотрагиваюсь — видишь, ничего не изменилось. Теперь возьми кольцо и надень его.

Рейн послушно надел перстень на левую руку и стал ждать продолжения объяснений. Он давно привык к тому, что Лотар, когда находит благодарного слушателя, бывает не в меру многословен, хотя и больше любит эффектные демонстрации, чем понятные объяснения.

— Отлично. Теперь правой рукой коснись камня,

Рейн поднес к кристаллу палец и тут же отдернул его — камень начал слегка светиться.

— Не бойся, не укусит, — насмешливо бросил Лотар, и граф, уже смелее, коснулся крупного зелено-голубоватого камня.

Кристалл вспыхнул, и внутри его заплясала огненная стрелка.

— Теперь смотри внимательно…

Лотар отошел на несколько шагов, затем стал неторопливо обходить Рейна кругом.

— Она поворачивается! — удивленно воскликнул молодой граф, не веря своим глазам. — Она все время показывает на тебя.

— Вот именно. Где бы я ни находился, как бы далеко ни было это место, стрелка всегда покажет его тебе. Всякое может случиться, но с помощью этого камня ты сможешь прийти мне на помощь. К тому же я нашел еще одно такое кольцо, чуть попроще… ну, скажем, купил, на ярмарке. Поверь, графу оно не к лицу, совсем простенькое, да и огранка подкачала. Но оно настроено на тебя, и в случае чего… в общем, ты понимаешь.

— Спасибо! — пробормотал растроганный Рейн. — Значит, ты… не совсем рвешь с нами, ведь правда? Скажи, Лотар, мы… мы встретимся еще?

— Встретимся, малыш. Непременно. Да, и хочешь совет?

— Буду рад.

— Помнишь отцовский меч?

— Тот, с которым он почти никогда не расставался?

— Да… так вот, ты тоже не расставайся с тем клинком, который отец подарил тебе. Поверь, я знаю, что говорю. Может, он тебя сможет от многого уберечь…

Аманда стояла у окна, задумчиво глядя на зеленые холмы, — она любила это место, здесь всегда было тихо, да и вид открывался изумительный. Рейн стоял рядом и тоже молчал.

В последнее время отношения между ними приобретали все более и более странный характер. Графа неудержимо тянуло к юной и прекрасной мачехе, настолько, что его уже не интересовали приличия. Аманда думала о том, что мальчик просто видит в ней первую в своей жизни действительно красивую женщину (насчет своей внешности она нисколько не заблуждалась) и от этого немного потерял голову. Нельзя сказать, что молодой и привлекательный граф был ей неприятен, иногда, в минуту откровенности с самой собой, она готова была признать, что молодой Рейн ей нравится, но ее слишком беспокоило как то, что она была куда старше парня, так и ее социальное положение — как ни крути, но она была мачехой юноши.

Рейн же не давал ей прохода, нисколько не скрывая своих чувств и всеми силами добиваясь взаимности. Возможно, он был несколько навязчив, но юноша не мог не чувствовать, что и ее, Аманду, тоже тянет к нему. Последние дни графиня стала всерьез опасаться того, что Рейн просто придет ночью в ее опочивальню, и даже стала закрывать дверь, чего раньше не делала никогда. С другой стороны, ей было приятно преклонение парня, и уничтожить в нем эти чувства она не хотела бы.

Вот и сейчас, как бы ни хотелось ей уединения, он тенью следовал за ней и ничего поделать с этим она не могла, по крайней мере, не оскорбляя парня при этом. Поэтому она смирилась с тем, что Рейн маячил за ее спиной, и лишь надеялась на то, что у юного графа хватит сил держать себя в руках. В последнем она несколько сомневалась.

— Аманда…

— Да? — не оборачиваясь ответила она, прекрасно зная, о чем он намерен поговорить в очередной раз.

— Аманда, почему бы вам… нет, тебе… Аманда, молю, согласись стать моей женой. Поверь, моя любовь к тебе…

— Рейн, мы же…

— Погоди, я знаю, что ты хочешь сказать. Ты уже говорила это, но я не могу и не хочу смириться с твоим ответом. Я люблю тебя, и ничего с этим нельзя сделать. Почему какие-то условности и ветхие от древности приличия должны задавить во мне светлое и доброе чувство? Я не смогу жить без тебя, любовь моя. И если любишь, то имеет ли смысл думать о годах или о том, что скажут об этом соседи?

— Имеет, Рейн, ох как имеет, — вздохнула Аманда.

Она живо представила себе всевозможные пересуды среди местной знати от сплетен, что «эта парочка нарочно свела графа в могилу, творя непотребство за его спиной», до мнения о «совращении малолетних» с целью вернуться к управлению графством.

Причем и в том и в другом случае ей достанется куда больше, только вот Рейн этого упорно не понимает. Сплетни хуже любой грязи, ту хоть смыть можно, а даже многократно опровергнутый слух заставляет кого-нибудь глубокомысленно усмехаться — нет, мол, дыма без огня.

Иногда ей хотелось все бросить и уехать из Андор-холла куда-нибудь за тридевять земель, но куда, вот в чем вопрос. У нее нет корней, некуда податься, ее нигде не ждут и вряд ли где будут особо рады вдове графа Андорского. Потребовать от Рейна какое-нибудь уединенное поместье? Возможно, это и был бы более или менее приличный выход из положения — разве что парень будет страдать. Переживет, конечно, но… но все равно его жалко, да и она, по большому счету, привыкла к его присутствию рядом, а в этом предполагаемом поместье будет так тоскливо и одиноко.

А парень, возможно, действительно ее любит. Кто ж может сказать, что такое на самом деле любовь — где та тонкая грань, что отделяет ее от романтической влюбленности, от бурной страсти, от банального телесного влечения? И он в чем-то прав, если, конечно, искренен в своих чувствах — а в этом Аманда почти не сомневалась, она вообще хорошо чувствовала фальшь, нельзя убивать любовь, она заслуживает жизни даже тогда, когда заранее обречена. Счастлив тот, к кому она пришла, — не каждому дано испытать это, и среди лордов, и среди сервов так часты браки по расчету, когда о любви не идет и речи — в лучшем случае спустя много лет вырабатываются привязанность и взаимная симпатия, в худшем — между супругами возникает равнодушие, постепенно переходящее в неприязнь, а затем и в ненависть. Поэтому каждый росток любви, сколь бы мал он ни был, стоит лелеять и беречь, как прекрасную драгоценность.

Рейна же с каждым днем все сильнее и сильнее тянуло к Аманде и душой, и, что она замечала все чаще и чаще, телом — ему уже не раз удавалось поймать ее врасплох и поцеловать, и хотя каждый раз она отталкивала его, парень наверняка чувствовал, что, желай она того, могла бы пресечь его стремления куда более резко.